– Они же не убьют тебя прямо здесь? – спросил он.
Мужчина улыбнулся:
– В этом нет нужды. Они всегда казнят неугодного члена гильдии одним и тем же способом – публично и жестоко. Так, чтобы это послужило примером для остальных, понимаешь?
Этос покачал головой, ничего не понимая:
– Но ты всё ещё жив. Почему бы тебе не убежать из города?
Улыбка на лице незнакомца мгновенно растаяла.
– Нет смысла бежать, мальчик. У гильдии давний договор с убийцей. – Его лицо помрачнело. – Они говорят, что он наполовину демон, и я склонен верить этому. Я видел его работу раньше. – Он снова покачал головой. – Одно я знаю точно. От него невозможно скрыться. Он все равно найдет тебя.
– А как его зовут?
– Его имя? – мужчина тихо рассмеялся. – В его деле имя это сила. Я не знаю его имени. И сомневаюсь, что тот, кто узнал бы, прожил бы долго. – Он перешел на шепот. – Люди называют его Гадюка.
У Этоса по спине пробежал холодок. На мгновение в таверне повис суеверный страх.
– Запомни это, мальчик. Он – истинный хозяин этого места. Увидеть его – значит познать ужас. Если ты живешь в бедности и страданиях, но никогда его не встречал, считай, что тебе повезло.
Мужчина облокотился на свой стул, затем резко встал, поднявшись над мальчиком. Он гордо вскинул голову и заорал:
– Гадюка! Приди и убей меня, ты – кусок дерьма!
Он тяжело опустился мимо стула, прямо на пол, и начал трястись в приступе смеха.
– Идем, Этос. – сказал Джорам. – У меня пропал аппетит. Пошли спать.
Поднимаясь по ступенькам, Этос слышал, как незнакомец кричал бармену:
– Дварфово пойло! Принеси мне твоё самое крепкое дварфское пойло!
*****
Той ночью на небе не было луны, и Зазесспур утонул во тьме, такой же плотной как смола. Лёгкий ветерок пробегал по крышам, издавая едва слышный жуткий свист.
Задумавшись, Этос стоял возле окна, а позади него была тихая тёмная комната, он смотрел на крошечные огни уличных ламп и окон. Джорам был уже в постели, его грудь медленно опускалась и подымалась, было слышно его тихое шуршащее дыхание.
Постоялый двор замер. Так продолжалось несколько часов. Без сомнения, все двери были заперты, столовая была тщательно убрана и пуста, клиенты либо ушли в свои комнаты, либо разошлись по домам. А Этос всё не мог заснуть. Он задумался, что же произошло с тем пьяным человеком. Возможно, он остановился здесь на ночь. Но скорее всего, он напился до потери сознания, и бармен просто вышвырнул его на улицу.
Внезапно ночную тишину нарушил душераздирающий стон. Это был крик отчаяния, крик ужаса, крик боли, и с пугающей уверенностью Этос понял, что кричал человек. Вопль резко прекратился.
Джорам вскочил с кровати:
– Что это было? – громко прошептал он. – Этос?
– Я здесь отец, – прошептал испуганный мальчик. Кричали где-то внутри.
Стон прозвучал вновь, на этот раз он был громче и ближе. Это был голос человека, бьющегося в агонии. Внезапно Этос представил себе, как раненый пьяный незнакомец убегает от того самого ассасина.
Джорам начал копаться в поисках чего-то. Потом последовал щелчок и вспышка света. Он зажег маленькую лампу. Этос увидел, что в другой руке отец сжимает нож.
– Пойду, гляну, что там происходит, – сказал он, направляясь к двери. – А ты сиди здесь.
– Нет, папа! – запротестовал Этос. – Не ходи туда! Останься здесь, в безопасности.
– Отойди, Этос! – приказал Джорам, обойдя мальчика.
Этос потянулся и схватил отца за рукав.
– Не ходи туда! – настаивал он.
Джорам не обратил на мальчика внимания и открыл дверь. Тьма в коридоре была чернее ночи. Он вышел из комнаты и пошел дальше.
Этос остался стоять на месте, словно его ноги проросли к полу, он ужасно боялся выйти из комнаты.
Джорам поднял лампу повыше и стал спускаться в холл.
– Кто здесь? – спросил он.
Свет, а вместе с ним и Джорам, двигались все дальше и наконец исчезли из поля зрения мальчика, ограничиваемого дверным проемом. Со своего места Этос мог видеть только причудливые тени, отбрасываемые маленькой лампой на длинную стену.
– Святой боже! – воскликнул Джорам в ужасе, – что вы делаете?
Потом свет погас, и Этос услышал крик своего отца.
И внезапно он осознал, что и его жизнь в опасности. Он знал – знал! – что если хочет избежать встречи с убийцей, ему придётся вести себя тихо. Парализованный страхом, мальчик отступил к стене, мокрый от холодного пота и ужасно стыдящийся своей трусости. Герои сказок так не поступают. Как смеет он прятаться здесь? Его отец нуждается в нем! Неужели он больше не любит своего отца? Это предательство! И всё же он не мог ни двигаться, ни думать. Он был бессилен против собственного страха.
И сейчас, именно в тот момент, когда ему необходимо было вести себя тихо, он понял, что не может это сделать. Стук сердца громко отдавался в ушах. «Спокойно»! – Приказал он себе. – «Тихо!» Этостак громко дышал, что ему казалось, его дыхание слышно по всей гостинице. Он задержал дыхание и закрыл рот рукой. Веди себя тихо! Он почувствовал, как горячие слезы потекли по щекам, и за это ему тоже стало стыдно.
Легкий ветерок коснулся его лица. Кто-то или что-то прошло мимо него в темноте и остановилось. Он поборол сильное желание сделать шаг назад. Стой на месте! Стой на месте! В ужасе он крепко зажмурил глаза.
И тогда он оказался один. Возможно, он был достаточно незаметен. Возможно, ему удалось обхитрить ассасина.
Замри! Убийца ещё не ушел! Он ждёт, ждёт, когда ты выдашь себя пошевелившись или издав хоть один звук! Минуты превратились в часы, а вдохи в адские мучения.
И он ждал, твёрдо решив, что не пошевелится.
И ждал.
И ждал.
И так он стоял до самого утра, оцепенев от страха и дрожа от напряжения, ведь он не двигался много часов. В конце концов, когда рассвело, мальчик понял что он один. И только после того, как стало совсем светло, он осмелился посмотреть в зал. Когда же Этос увидел результаты ночной резни, в нем закипел гнев.
Городская стража прибыла несколько позже.
– Что здесь произошло? – спросил капитан владельца гостиницы.
– Вор, приговорённый к смерти, был казнен прошлой ночью. – Хозяин гостиницы был абсолютно равнодушен. – Вероятно, второй мужчина был настолько глуп, что попытался помешать убийце.
Капитан кивнул.
– Работа Гадюки, – пренебрежительно сказал он.
Гадюка! Подумал Этос. Убийца, о котором говорил пьяница!
