— Дима, выключи эту хрень, — зло говорю я. — Ты же видишь, как она действует на неокрепшие мозги.
Дмитрий гасит экран, но уже поздно.
— Неокрепшие мозги? — чуть ли не плюёт мне в лицо Шоня. — Так вот ты какой, оказывается, прем! Знаешь, что? Иди ты в жопу! Город превыше всего!
— Пойдёмте, ребята, — презрительно посмотрел на меня Кери, — надо узнать условия аренды в ополчение.
— Я всегда готова надрать кому-нибудь зад! — заявляет Тохия.
Шоня, Дженадин с матерью, Зоник, Кери, Тоха — все они встают и выходят из гостиной, и каждый смотрит на меня так, как будто хочет плюнуть, но даже плевка я недостоин.
— Вот и у нас так начиналось, — комментирует мрачно Лирания. — Думаешь, мои родители от хорошей жизни в другой мир нанялись? Слово за слово, а потом друг другу в глотки. И понеслось.
— Как-то резко их вштырило, — удивился Дмитрий.
— У них нет иммунитета к пропаганде, — напомнил я. — Они отродясь никому не нужны были, нафига их пропагандировать?
— Что это? — трясёт белокурой головой Алиана. — Как гипноз какой-то. Аж меня проняло. Прям так и побежала бы в ополчение.
— Вот так это и работает, — обнял её за плечи Дмитрий. — Ещё неделю назад ты знать не знала никаких клановых, а полчаса видео — и готова жизнь отдать, чтобы они сдохли.
— Какой ужас, — сказала Нагма.
Она подошла, обняла меня и спрятала лицо на груди.
— Блин, ребёнку-то зачем этот трэш показывали? — спрашиваю я Дмитрия.
— Да я её и не заметил… — отвечает он растеряно.
— Я сама, братец, не ругайся. Мне надо было увидеть.
— Боже, но зачем, колбаса?
— Это не просто кино, братец. Не знаю, кто это сделал, но шайтан смотрел его глазами.
— Уверена?
— Да. Кто-то делает с этим миром то, что ты делаешь с людьми, только наоборот.
— Наоборот?
— Ты делаешь больных здоровыми, а кто-то делает этот мир больным. А может быть, и мёртвым.
— Но у кого хватит сил на целый мир?
Нагма не отвечает. Она прижалась ко мне изо всех сил, и футболка с шуздрой, которую я ношу по привычке, намокает там, где её глазки. Бедный ребёнок.
* * *
Димка сидит за столом с ноутбуком, я на диване рядом. Он изучает инфосферу города, я охраняю сон задремавшей от переживаний Нагмы. Бедная девочка всю ночь не спала, за меня волновалась. Теперь её златовласая голова лежит на моем бедре, и тихий разговор не мешает ей спать.
— Папаша, ты же всю жизнь воюешь, не ожидал от тебя таких настроений.
— А какие у меня, по-твоему, настроения?
— Ну, вот это «хуй войне» и всё такое. Ты вообще наёмник, воюешь за деньги, тебе как раз «мать родна».
— Не путай меня со своим воображаемым отцом с фотографий. Все войны за деньги. Нет ни одной войны с другой причиной. Наёмничество — всего лишь способ небольшую часть этих денег получить в карман. И наёмник наёмнику рознь. Наша команда была, скорее, хорошо вооружённой охранной компанией.
— Наёмничество — этически небезупречная практика, — заметил Дмитрий.
— Там, где люди начинают убивать друг друга, этика уже закончилась. Этика — это то, что их должно от убийств удерживать.
— Софистика.
— Этика только из неё и состоит. Попытка замаскировать словами то, что однажды решится оружием.
— Так ты за войну или против, я не понял? Не в конкретном случае, а вообще?
— А ты за ускорение свободного падения или против?
— Ты считаешь, что война естественна?
— Она заложена в природу человека.
— Есть же мирные миры! — протестует Дмитрий.
— Если социум не воюет, то он либо уже не воюет, либо ещё. Промежуток между войнами, когда уровень противоречий не дотянул до порога боеготовности.
— А здесь, значит, дотянул?
— Нет. И как раз это меня пугает. Здесь нет конфликта интересов, требующего военного разрешения, а значит, мы видим только часть картины. Я не наблюдаю бенефициара, а он всегда есть. Кому нужна эта война?
— Примерно… всем? — Дмитрий откинулся на спинку фантастически эргономичного кресла, которое сразу завздыхало пневмоприводами встроенных массажёров.
— Что-то нашёл?
Я знаю этот тон. Называется «Дима наслаждается своей гениальностью».
— Дофига всего. Вот, например, как тебе факт: за сутки до нападения на Средку на фабриках был изменён рецепт популярного лёгкого наркотика «дышка».
— Ну, это я своими глазами видел.
— Да что ты там видел, я тебя умоляю! — отмахнулся от попытки принизить его интеллектуальный триумф Дмитрий. — Дышка — один из важнейших элементов здешнего социального консенсуса! Уникальный психотропный коктейль, снижающий агрессию и подавляющий мотивацию, давая взамен лёгкую эйфорию. Не вызывает физиологической зависимости, не вредит здоровью, может использоваться как анальгетик. Его принимают буквально все, кроме детей из верхов. Им запрещено, потому что он тормозит интеллектуальное развитие.
— Дима, в жопу лекции. Я давно уже не турист.
— Как хочешь, — надулся он. — Могу ничего не рассказывать!
— Рассказывай, но по делу.
— По делу: всё общество стояло на дышке. Сегрегация чудовищная, социальные лифты отсутствуют в принципе, но никакого конфликта «верх-низ» нет. Вялое недовольство максимум. Конечно, свою роль играет то, что им не дают повзрослеть, замораживая арендой в возрасте семнадцать плюс, но по большей части это бесплатная дышка. Низовые ничего не хотят, не могут толком разозлиться и несколько туповаты — да тебе ли не знать, с твоим карманным зоопарком. Это обеспечивает стабильность. Точнее, обеспечивало до вчерашнего дня. Сейчас дышка действует наоборот, вызывая агрессивность и фрустрацию.
— Ты ожидаешь революции? — спросил я скептически. — Низовые пойдут с дрекольем на штурм башни Креона?
— Ты сам, что ли, дышку пользуешь, папаша? — поинтересовался он ехидно. — Что-то уж больно тупишь.
— В жопу иди, сынуля.
— Раз общество провоцируют на агрессию, то её, очевидно, есть куда канализировать. И угадай, куда именно?
— На войну, это понятно, — отмахнулся я. — Но как и зачем?
— Как — это весьма интересный момент! — вернулся к интонации «Мир дрожит от моей охуенности» Дмитрий. — Смотри, вот тут… А, нет, не смотри, всё равно не поймёшь, я тебе простыми словами изложу. В общем, по случаю военного положения — которое, кстати, никто не объявлял, да и вообще не факт, что тут есть такая процедура — кардинально меняется принцип аренды. Теперь низовой не только может арендоваться в шестнадцать — что единовременно резко расширяет кадровую базу, — но может арендоваться по-новому! Без постоянного отключения сознания!
