Тайный ангар — между Средкой и Окраиной, в той серой зоне, где неуверенно чувствуют себя и клановые, и городские. Вроде бы до Центра доплюнуть можно, но тишина и никого.
— Почему они расположились тут? — спрашиваю я Лендика.
— Да мне почём знать? — огрызается он нервно. — Меня привезли, дали полетать, увезли обратно. Никто не спешил раскрыть мне свои злодейские планы!
— Много их там?
— Я видел троих. Сколько людей в здании, понятия не имею.
— Ясно. Ну, Кери, что скажешь?
— Зайдём без проблем. У той эстакады есть техническая галерея внизу, с неё наверняка есть кабель-ферма прямо им на чердак.
— Наверняка? — уточнил я.
— Ну, отсюда не видно, но обычно так делают. Удобно же.
— Принято. Значит, заезжаем туда, высаживаемся и заходим сверху. Даже если их там полный дом, все останутся снизу. Правильно, Лендик?
— Да, ангар у них под самой крышей, открывается вбок, вылет горизонтальный.
— Это не проблема?
— Я уже оттуда вылетал.
— Лирка, ты возвращаешься назад на машине, а мы потом прибудем по воздуху.
— Но…
— Что я говорил про приказы?
— Так точно, командир, — отвечает она недовольно.
* * *
Лирания внезапно напросилась в отряд, меня этим шокировав.
— Ты же была категорически против? Это же не твоя война?
— И не твоя, Док. Но почему-то ты воюешь.
— Потому что я сентиментальный дурак.
— Старый сентиментальный дурак? — поддела меня она.
— Именно. Худший вид дурака, потому что нет надежды, что поумнеет.
— Видимо, у меня маразм начался досрочно.
— Я серьёзно, Лир, зачем ты в это лезешь?
— А тебе не всё равно?
— Нет. Я должен знать, насколько могу на тебя положиться.
— А тебе опять хочется на мне полежать?
— Прекрати, ты поняла, о чём я.
— Конечно, поняла, — вздыхает она. — Просто мне неловко. Я не самый популярный человек в коллективе. Пока ты не вернул этого говновоза, была лидером антипопулярности, так что спасибо, что теперь у нас есть Лендик.
— На здоровье. Продолжай.
— Они мне все вроде бы никто, но я отчего-то чувствую себя так, как будто предаю их, уклоняясь.
— Уклоняясь от чего?
— От… Не знаю… Войны? Да, звучит глупо, но до тех пор, пока не застрелили Мерсану, я не понимала, насколько это всерьёз. Раздражалась на пафос дутого патриотизма… Господи, да этот город сожрал их и высрал! Если бы не ты, они бы так и воняли в низах, среди помоек! Но десяток громких слов, красивая картинка — и все бегут за него помирать! Какого чёрта? Меня это люто бесило, поверь. Я-то видела, к чему это приводит.
— И что изменилось?
— Я поняла, что мне насрать на войну, на этот людоедский город, пропади он пропадом, на этот кем-то проклятый мир. Но мне не совсем насрать на ребят. Даже если они меня не любят и считают чужой и странной. Они правы — я чужая и странная. Но если их вот так поубивают одного за другим, пока я валяюсь на кровати с гитарой, значит, все мои песни — просто тупое пиздострадание, а сама я тупая… Ну, ты понял.
— Понял, чего не понять. Воюют не за страны и идеи, воюют за того, кто стоит рядом.
— Я не буду имплантироваться и таскать броню, это всё-таки чересчур. Я ещё надеюсь, что однажды это закончится, и можно будет свалить. Но я умею стрелять и драться. Я могу чем-то помочь.
— Ладно, — сказал я, подумав. — Будешь на подхвате. Но подчиняться беспрекословно! Если ты вступаешь в отряд, я твой командир.
— Как скажешь.
— Обещаешь?
— Клянусь сестрой! Мне больше нечем.
— Принято. Добро пожаловать в ряды. Снаряжение получишь у Шони, она по традиции квартирмейстер.
* * *
Лирания единственная, кроме меня, умеет водить. Не очень хорошо, но это лучше, чем никак. Надо бы натаскать ещё кого-нибудь, но времени чертовски мало, события катятся кубарем. В общем, польза от неё есть — отгонит машину и отвезёт Дженадин на базу. Колбочка ещё оглушена смертью матери и, на мой взгляд, не вполне адекватна. Ей нужно время. Кроме того, у Дженадин акрофобия, а мы сейчас идём по кабельной ферме шириной полметра на высоте этажей этак в двадцать. Отсюда падать — успеешь соскучиться. Зато прибываем прямиком на крышу, и от ангара нас отделяют только дверь, легко сдающаяся отмычке Кери, и короткая лестница в пол-этажа.
Леталку такую я уже видел и даже летал. Правда, на голове у меня тогда был мешок, а в голове мрачные предчувствия, но факт остаётся фактом.
— Заряд полный, — деловито сообщает Кери, отсоединяя кабель от зарядного порта. — Если этот придурок действительно умеет рулить, то можно сваливать.
— Умею, не сомневайся! — огрызнулся Лендик. — А вот ты бы лучше нашёл, где открываются ворота!
— Не командуй, вонючка! — возмущается Кери.
— Поищи рубильник, или что тут, — распоряжаюсь я. — Зоник, девочки, не расслабляемся, контролируем периметр. Вполне может быть, что где-то уже загорелась красная лампочка. И сюда бежит охрана. Лендик, бегом в кабину, прогревай там моторы.
— Зачем? — удивляется он.
— Если не нужно — не прогревай, — не стал спорить я. — В общем, проводи предполётную процедуру, задерживаться тут не стоит.
— У нас гости! — тихо и напряжённо говорит Тоха.
— Стоять, руки вверх! — командует Шоня. Её тактические очки взяли цель, а руки сервоброни не дают дрогнуть стволу, нацеленному в лоб растерянной женщине.
— Вы кто? Что вы тут делаете? — спрашивает она удивлённо.
— Руки подняла, ну! — Шоня настроена серьёзно. — Башку отстрелю!
Женщина медленно поднимает руки, явно не понимая, что случилось.
— Что происходит?
— Воздушная прогулка, — поясняю я. — И вы приглашены. Отказ не принимается.
— Но это наша леталка! — возмущается она. — Мы почти нашли пилота!
— Было ваше, стало наше! — смеётся Зоник.
— Почти не считается, — сообщает Тоха. — Кери, что ты там возишься?
— Готово! — рапортует он, и одна из стен ангара ползёт вверх, открывая панораму города.
Все ещё пытающуюся возражать женщину берут под локти и засовывают в салон аппарата. В броне Шоня с Тохой проделывают это без малейшего напряжения. Взвывают пропеллеры на выносных консолях, аппарат отрывается от пола и медленно плывёт к выходу.
— Наденьте мешок на голову, — мстительно командую я. — Не стоит ей видеть, куда мы летим.
