— Я помню о том, что обязан вам жизнью, — неохотно признал Перидор, — поэтому согласился вас выслушать. Поэтому, а ещё потому, что за вас поручилась моя дочь. Хотя мне не нравится, как сильно вы на неё влияете, но я ей верю. А значит, поверю и вам. В этот раз.
— Благодарю вас, Ваше Величество. Я ценю ваше доверие.
— Тогда езжайте и разберитесь с вашими проклятыми мятежниками! — рявкнул на меня Перидор.
* * *
Оказывается, до этого места в отчётах я ещё не дочитал. Я теперь полноценный член команды, и стопка на моем столе такая, что коня можно убить. Если с размаху. Неужели остальные это каждый раз читают?
«Проклятые мятежники» — это «Кооператив ВИРУС», Военные и Революционные УСлуги. Слон нанял их, чтобы устроить проблемы в колониях Багратии и Киндура. Сказать, что они преуспели, — это вообще ничего не сказать.
Три года две крупнейшие колониальные державы не занимались буквально ничем другим, кроме как попытками хоть как-то стабилизировать ситуацию. Экспедиционные корпуса отправлялись один за другим, уходили в джунгли, и…
Нет, они возвращались. В основном. Прожевать несколько тысяч регулярной армии у ВИРУСов пасть бы треснула. Вся их группа — два десятка человек, не больше. Но организованные ими в настоящее партизанское движение «индейцы» просто уходили с пути войска, грабя его обозы, перехватывая поставки продовольствия и боеприпасов, а заодно разоряя оставшиеся без защиты фактории и уничтожая посадки гевеи. Осатаневшее от жары, влажности, ядовитых насекомых, ослабшее от тропических болезней и лишившееся снабжения войско в конце концов поворачивало восвояси, так и не дав боя мятежникам, получая на обратном пути из-за каждого куста отравленные дротики в спину. Проведя ротацию и восстановив силы, армия повторяла попытку — с тем же результатом. Снабжённые радиосвязью и разведывательными беспилотниками герильерос были неуловимы.
Пытаясь отрезать их от снабжения и лишить поддержки населения, метрополии прибегли к террору, уничтожая население деревень, подозреваемых в помощи партизанам, но добились лишь того, что не слишком привязанные к своей бамбуковой недвижимости «индейцы» драпанули от них в джунгли, где пополнили ряды импровизированных барбудос. На снабжении же повстанцев это не сказалось ровно никак, оно всё это время шло с другой стороны — из Пригирота, южной колонии Меровии. Пароходы дотаскивали баржи с продовольствием и снаряжением по рекам, индейцы разгружали их в джунглях, навьючивали на местных одомашненных лам и пёрли в свои лагеря, где «ковался меч сопротивления». Продовольствия в Пригироте избыток, распаханная саванна, селективный посевной материал и научные агротехнологии дали такие урожаи, что главной проблемой стало вывезти это по единственной железнодорожной колее. Так что с нас не убыло, а индейские партизаны в джунглях питались куда лучше, чем их оседлые собратья на плантациях, рекламируя своими отожратыми на халяву рожами идеи герильи лучше, чем любая пропаганда свободы.
В целом, план удался — Багратии и Киндуру было в эти годы категорически не до войны с Меровией. Более того, из-за этой партизанщины цены на каучук, какао, сахар, пряности и прочее выросли так, что теперь обе метрополии покупают их… Угадайте у кого? У проклятого графа Морикарского! Благодаря дешёвой логистике (реки полюс железка), а также лояльному (на фоне их герильи) населению, купить в Меровии стало выгоднее, чем вырастить в своих колониях. Халявный рабский труд делает производство дешевле, но затраты на бесконечную вялотекущую колониальную войну сжирают всю маржу. Парадокс, но в какой-то момент колонии обеих метрополий начали балансировать на грани убыточности — дармовая рабсила разбегается по кустам, плантации горят, фактории разграбляются, администраторов то и дело находят с отравленной стрелой в заднице, а весьма недешёвые армейские операции заканчиваются только повальной малярией. При этом нарастает ропот собственных элит — желающих ехать послужить короне в колониях скоро будут в лесу с собаками ловить. Ещё несколько лет назад юный отпрыск баронского рода, родовитый, но нищий, уезжал на несколько лет на Юг и, если был не совсем дурак, то возвращался со стойким загаром и недурным капиталом. Сейчас же он рисковал вернуться с долгами, малярией и алкоголизмом на фоне попыток вылечить оную джином. Или вообще прибыть прямиком в семейный склеп, законсервированный для сохранности тела в бочке с дешёвым ромом. И то если матросы по пути этот ром не выпьют.
В общем, казалось бы, Меровия должна тихо торжествовать, всё отрицать и быть команде ВИРУС закулисно благодарна. Но увы, на четвёртый год что-то пошло не так.
* * *
— Он хочет разговаривать только с тобой, — сказал с досадой Слон.
— Кто? — не понял я.
— Порток.
— Какой нафиг «Порток»?
— Сначала его звали «Кабан Полтинник». Как «Поросёнок Пятачок», только в масштабе.
— Блин, Слоняра, причём тут Пятачок?
— Потому что у Пятачка есть дома ружьё! — терпеливо пояснил Слон. — Но потом редуцировалось сначала до «Полтинника», а потом и до «Полтоса». По связи вечно путали и звали «Портосом», ну, как мушкетёра в кино. Но «Портос» звучит скучно, и сократили до «Портка». С позывными вечно так, хоть Змеямбу вспомни.
— Так это позывной? — дошло до меня наконец.
— А ты что, думал, его так мама назвала? Ну ты странный, Докище.
— Я вообще… А, ладно, проехали. Что ему от меня надо-то? Он же твой кореш.
— Ну, не так, чтобы прям кореш. Просто пересекались. Но да, я его группу предложил сюда. И я с ним контачил. Но нанимал его ты.
— Я?
— Ну, граф Морикарский, какая разница. Вот он и хочет с тобой перетереть как с нанимателем. Типа есть вопросы к контракту.
— Вот не было печали… Ладно, зови своего Портка. Побеседуем.
— Не, Докище, засада в том, что он к тебе не попрётся. Он хочет, чтобы ты к нему приехал.
— А хлебало у него не треснет? — возмутился я. — Я всё ж какой-никакой, а граф. А он кто?
— А он, теперь, сука, король, — вздохнул Слон.
— Король чего?
— Ты не поверишь.
— Слоняра, не жуй хобот!
— Порток теперь король Нарнии.
Глава 9. Король Нарнии
— Нет, он не ебанулся, — заверяет меня Слон. — Точнее, не так. Порток, конечно, на всю башку хлопнутый, факт. Если партизанить в джунглях четверть века, то кукуха непременно улетит, а на её месте в лучшем окажется какой-нибудь трахнутый вараном попугай. «Пиастры, пиастры» — и всё такое. Но король Нарнии он не поэтому. Это у него чувство юмора такое.
«Проблема с мятежниками», решить которую мне велел решить Перидор, заключается в следующем — на четвёртый год колониальной герильи Порток заявил о создании на Юге независимого государства. Королевства Нарния во главе с королём Портком Первым. Юмора с названием туземцы, разумеется, оценить не могут, но, глава ВИРУСа, наверное, из числа самодостаточных юмористов высокой автономности. Сам пошутил, сам посмеялся.
