— Нет. Как есть говорю, — бабушка замотала головой. — Ярина вернулась с младенцем и оставила его нам. Она ничего не объяснила. Сначала сказала, что только до свадьбы, а после заберут Катю. Но время шло, постоянно возникали новые отговорки, и внучка осталась с нами. Мы с мужем растили ее. Берегли. Ты не можешь, мальчик, винить нас в чем-либо.
— Не юли, ведьма! — Мстислав опасно прищурился. — Выкладывай все как есть... Не тому ты сказки рассказываешь. Говоришь, Катя охотницей рождена, тогда какого я чую в ней сильную ведьму?
Бабушка сглотнула и отошла к раковине. Это, видимо, был тот вопрос, к которому она оказалась не готова. Я уже несколько лет не видела ее в таком подавленном состоянии.
— У тебя было две дочери, что с младшей? — Мстислав отставил тарелку. — И да, попытка с салом была отличной. Видимо, так ты и одурманивала Катю. Вот только для такого, как я, «запреты» твои ведьмовские, что чих. Нужные вопросы я задам, и меня это снадобье не остановит. Итак, почему она не может рассказать о своей семье? Что за тайна? Или говоришь сама, или начинаю трясти всех и тогда все вылезет за пределы этой кухни.
— Да какое вам дело?! — всплеснула руками бабушка.
— Самое, что ни на есть, прямое, Клавдия Никаноровна. Быть вам... пусть будет... мне тещей, раз мамаша кукушкой оказалась. Катя мне истинная со всеми вытекающими. Говори сама как есть, от других узнаю — хуже будет.
— Истинная... — кажется, ба схватилась за сердце. — Да как же...
— Так же, как и у всех, — усмехнулся он. — Что там с твоей младшей дочерью? Я помню смутно разговоры о ней. И если сопоставить время, то умерла она незадолго до рождения Кати, так ведь?
Глава 39
Естественно, я знала про Анну, которая была младше моей мамы на одиннадцать лет. И историю, хоть и не в деталях, но все же однажды слышала. В деревне ведь ничего не утаишь, там все всё друг о друге знают.
Да и ничего в том событии таинственного не было.
Однажды обе сестры ушли в лес на болота за ягодой, а вернулась лишь Ярина. Анну так и не нашли. Заблудилась она. Потерялась. Такое бывало в нашей деревне, пусть и нечасто. Хотя... разное говорили. Но что же произошло с ребенком в действительности, никто так и не выяснил.
Но да, это я все узнала со слов соседей.
А бабушку расспросить все некогда было. Как ни соберусь — проблемы какие-то на горизонте возникают. И я банально забывала. И так каждый раз. А вот это уже наводило на нехорошие мысли. Я взглянула на сало и нахмурилась. Что там Мстислав про него говорил?
Одурманивание? Хм... С одной стороны, бред, но с другой... А ведь я никогда не задавала бабушке неудобных вопросов ни о родителях, ни о маленькой ее доченьке. Мне и в голову это не приходило. Словно отшибало интерес! Да и если подумать, как мама могла допустить, чтобы сестренка потерялась? Странно все.
Дурным чем-то веет от этого разговора.
Так что все происходящее сейчас становилось менее понятным и более запутанным. Во всяком случае для меня.
— Клавдия Никаноровна, молчать я настоятельно не советую.
Мстислав предостерегающе улыбнулся и взял кусочек хлеба. После весьма говоряще уставился на плиту, где стоял чайник. Намекая, что чай ему так никто и не предложил.
— А что мне говорить? — пробормотала бабушка. — Умерла моя ведьмочка. Сгубили. Нет ее и не вернуть. Так что ты, сынок, мне душу выворачиваешь?
— И не выворачивал бы, если бы во внучке твоей чужая сила не плескалась. Не бывает так, что дитя, рожденное охотницей, ведьмой становится. Или бывает? Вот и ответь мне.
— Катя ни в чем не виновата. Она такая, какая есть. Ведьма! Да, моя внучка — сильная ведьма. И на этом все!
— Не все, — Мстислав покачал головой, — я не уйду без ответов. От кого ты ее прятала?
— От вас всех! — вырвалось у нее. Лицо бабушки вмиг преобразилось, стало моложе, но черты заострились. Волосы словно ветерок приподнял и раскидал в разные стороны. Сглотнув, я замерла, лишь ресницами захлопала. — Будто ты, мальчик, не знаешь, что бывает с сильными ведьмами. Только у нас можно силу отнять, особенно если пришлая она. И кто бы девочку мою защитил? Мой муж мертв. Никого нет за нашими спинами. А она сильна не по годам. Я потеряла дочь, так хоть внучку мне оставьте. Не трогайте мою девочку!
— И куда бы ты силу ее дела? — Мстислав подался вперед. — На что рассчитывала?
— Улеглась бы сила, успокоилась и схоронилась. В детстве лишь раз она ее призвала, и все. Я так надеялась, что станет она обычной. Неприметной. Тогда бы и рассказала ей все, — бабушка тяжело вздохнула и уперлась рукою о раковину. — Зря мы в город поехали. Рано! Но я хотела, чтобы ей лучше было. Тут ведь жизнь. Учиться ей нужно, что девчонке сидеть в селе. Молодость мимо пролетит и не заметит. Ни женихов там, ни подруг. Один огород да лес с рекою. Да и с каждым годом все больше там заезжих. Нехорошо это для люда нашего лесного. Я хотела, чтобы Катя счастливой была, беззаботной. Чтобы не боялась ничего и никого. Да и не проявляла она дар свой много лет. Я уже и успокоилась. Зря... Ой, зря! Все здесь пошло не так. Всколыхнулась ее сила, возросла. Да так быстро, что я и понять ничего не успела. Возможно, ты тому виною, сынок. Истинный... Влюбилась она. Нет никого страшнее и сильнее влюбленной ведьмы.
Уголки рта Мстислава подернулись и поползли вверх. Повернув голову, он прищурился и одарил ошалевшую от таких откровений меня весьма смущающим взглядом. Необычные зеленые глаза мужчины вспыхнули и медленно погасли.
Я же заливаясь краской смущения, облизнула вмиг пересохшие губы... Даже позабыла на мгновение, что там бабушка про меня наговорила.
Ну, влюбилась, и что? Зачем же ему об этом сообщать-то?
— Понятно, — Мстислав медленно кивнул. — Боялась, что украдут внучку. Хорошо. Это я могу понять. Но ты не ответила, что с дочерью твоей младшей? Чья сила в Кате? Хотя исходя из этих двух вопросов ответ очевиден. Но как и кто? Не поверю я, чтобы ведьма не узнала, кто посмел на кровинушку ее руку поднять. И главное, почему я не знал о Кате? Почему после смерти мужа ты не пришла в наш дом? Почему она не с родителями? Много очень этих «почему»... Так что я жду ответы. Правдивые и неуклончивые. Почему ты не потребовала наказать убийцу своей дочери? Начнем с этого.
Бабушка встрепенулась и, оторвавшись от раковины, зачем-то взяла тарелку Мстислава и принялась наливать ему добавки. Мужчина смолчал и не стал ее останавливать. Она сильно нервничала. Ладони ее тряслись. Мне стало боязно за родного человека. Воспользовавшись тем, что бабушка не смотрит, я протянула руку и коснулась запястья Мстислава, а после умоляюще взглянула на него.
Да, я хотела, чтобы он был мягче. Сдержаннее, что ли. Мне, как и ему, нужна была эта правда, но не ценой здоровья моей старушки.
Он понял, поджал губы, но кивнул. Его ладонь накрыла мою и сжала. Выдохнув, я благодарно прикрыла глаза. И все же зря бабуля рассказала ему о моих чувствах. Стыдно теперь. Хотя не до того сейчас. Я ждала, когда бабушка успокоится и выложит все как есть, но она не спешила.
