Переборов отвращение и страх, я прижал ладони к щекам, боясь ощутить извилистые бороздки раскроенной плоти. Но почувствовал лишь горячую кожу, липкую от пота и вполне целую.
Боль по-прежнему жила где-то глубоко внутри, лишенная причины для существования. Не веря своим ощущениям, я стянул полушубок, просунул руки под рубаху и начал судорожно елозить. Ни-че-го.
Щука поспешил меня успокоить:
− Ты не утратил разум. Шишигари внушила тебе боль, как она внушала страх и панику. Она слишком ослабла, чтобы ранить всерьез. Получила мало крови.
− Эти твари набираются сил пропорционально количеству и качеству жертв, − сказал Рад.
− Но в Фензино…
− Там особый случай. Тебе не повезло.
Они резко помрачнели и стали собираться в удвоенном темпе. Когда все ловушки и инструменты были сложены, а кувшин надежно запечатан, смаги отправились за телом жертвы.
Мы спустились вниз и почти сразу наткнулись на иссохшее тело. Пропойца из последних сил полз к выходу, желая спастись, а может воссоединиться со своим ручным чудовищем. Внешне он отличался от Беляны, от которой осталась одни кожаные лоскуты. Он был относительно цел. Лицо застыло предсмертной маской, рот раскрыт, язык вывалился и лежал на камнях, как сморщенная улитка без панциря. Под ногтями засохла кровь − он разодрал себе грудь до мяса.
− Дрянь, − выругался Радогост.
И непонятно, что его злило больше: исход битвы или вид мертвеца. Вместе с учениками они перевернули тело на спину, с заметным усилием закрыли рот, очистили ногти и посмертно перевязали раны.
− Скажем, что он получил увечья задолго до гибели.
Остальные кивнули. Я не сразу догадался, к чему такие сложности. Они хотели стереть малейшее присутствие одержимости. Тело вынесли под лунный свет. Прикопав его в снег перед главным теремом, смаги направились к жилым кварталам Каменновыси. Там мне повезло присутствовать при отвратительнейшей сцене.
Несколько месяцев назад жена скончавшегося обратилась к смагам за помощью, так как обычные поиски не дали результата. Они сразу почуяли неладное. Слухи о дурном месте сошлись с дурными привычками пропавшего пьянчуги. Первое время шишигари пряталась, пока по руку не подвернулся такой умный и везучий я…
Получив подробные объяснения, где и в каком состоянии найти тело, вдова вполне закономерно залилась слезами и начала вопить. В сторону Радогоста, молчаливо стоявшего на пороге, полетела сначала брань, а затем тяжелая утварь.
Он терпеливо ждал.
− Извели!! Со свету свели кровиночку-у-у… Никому зла не желал, богам жертвы носил исправно! − старательно надрывалась баба. − А все вы, ваша вина! Изверги, кровопивцы… Взяли, да и сгубили! Чернокнижники проклятые-е!! Ах, зачем я к вам обратилась, дура глупая! Проклинаю! Все подохнете, псы смердячие, света белого вам не видеть!
− Похоже, не заплатит, − цокнул языком Ойла.
− Вот так ботва. Дура-баба, что скажешь, − расстроился Щука. − Пошли, Рад.
Такое происходило довольно часто, судя по их реакции. Неудивительно, что о смагах ходит дурная молва. Мы шли, а вслед нам еще долго летели слова: «Аспиды злобные! Людей губите, никого не жалеете! Вот ужо отольются вам слезинки честной женщины!»
− Убивается так, словно не ждала этого шанса, чтоб к любовнику незапятнанной уйти, − ворчал великан, потирая плечо от удара тяжелой сковороды.
− А если бы он не умер, тогда что? − Я влез между старшими.
Их, кажется, удивляла подобная наглость. Младшие не раскрывали без разрешения рта, и мне вроде как надлежало брать с них пример. Но молчанием многого не добьешься.
Главарь посильнее закутался в серый плащ, отвернулся и зашагал быстрее. Ответил мне Щука, на которого скандал повлиял не так сильно. Он почесал заросшую щеку и сказал:
− Тогда пришел бы сам и объяснил, что бросает ее. Типа ради другой. В нашем деле семье места нет.
− И что, никто вам не отказывал? Вы бы и такого пьянчугу в свои ряды взяли?
− А есть выбор? − отмахнулся он, отвечая сразу на оба вопроса.
Мы вошли в подлесок и неторопливо направились в сторону центра. Сквозь деревья на широкую тропинку падали диковинные фигуры света. Я подумал, что никто так и не спросил у меня, что именно произошло в Фензино. Почему их Братство отреагировало так поздно? Возможно, если бы они пришли раньше, меня…
Горло вновь сдавило судорогой.
Внезапно поблизости глухо хрустнула ветка. Я шарахнулся прочь, точно конь перед выскочившим хищником. Но вышедшее на свет существо оказалось не им, и даже не красной тварью. Это был леший. Черный, как смоль, с янтарными глазами, которых было явно больше шести, и густой зеленоватой гривой вдоль хребта.
Он подполз к нашей группе и протянул лапы.
− Должок, − приспел леший.
Неприятные все-таки голоса у лесных народцев, точно земли обожрались.
− На, бери, − Ему протянули мешочек с медовыми пряниками. − Заслужил.
Нежить пискнула и торопливо сунула кусок лакомства за щеку. Остальное было бережно спрятано в шапку, которую он использовал, как поясную сумку.
− Вкусно-хорошо. Я молодец. Нашли благодаря мне, − узловатый, как корешок, палец указал на меня. − С вами будет. Запомню.
− Есть еще вести? − спросил Рад.
− У порогов Кейбы видели василиска. Шел к логову змеев. Неправильно это, когда у курицы есть клыки и чешуя. Она сразу начинает о себе много мнить.
− Василиски ж там не водятся, − нахмурился Щука.
− Этот тоже скоро… не будет водиться, − хмыкнул леший и показал кривые зубы. Радогост кивнул, глядя в бархатно-темное небо. Взгляд его стал задумчивым.
− Дурные знамения, − заметил он. − Не нравится мне, когда все вверх ногами переворачивается. На западе ворон не осталось, Кумельганские леса шумят, так еще и чудовища покидают насиженные места. Узнаешь еще чего интересного, дашь знать, Ггишка.
Ггишка низко поклонился, демонстрируя лысый череп, и торопливо уполз под куст. Оттуда раздалось смачное чавканье. Похоже, леший решил не растягивать удовольствие и сразу приступил к трапезе.
Я поспешил нагнать главаря смагов, хлопнув его по плечу.
− Это с его помощью вы меня нашли? − В голову пришла идея.
− Еще в Бобровых дворах тебя хорошо описали. А после один из наших братьев разузнал про…
Я перебил:
− Он был в Фензино в ту ночь? Видел, куда направилась убившая жителей тварь? Он должен был видеть!
