− Ты ведь знаешь, чего я хочу, − Он опустился на колено и слегка прислонил ярко-алый край железа к обнажившейся коже у края моей штанины. В висках лопнуло око Ярило. Я завыл, задергался, пытаясь вжаться в холодный камень, лишь бы предельно отстраниться от источника боли.
Где-то там, напротив, в тон мне выла спятившая женщина.
Вожак искаженцев с любопытством наблюдал за реакцией, удерживая мою ногу в неподвижном положении. Пытка длилась пару секунд, но и те показались вечностью. Затем он убрал часть боли, оставив ноющую рану, судорожное сердцебиение и аромат собственной паленой плоти.
− Скажи, как противиться проклятию вашего главаря? − Мита оттопырил нижнюю губу, в голосе скользила неуверенность. Он чувствовал, что им нечего противопоставить колдунам-смагам. Кроме моей жизни.
− Я продолжу, пока ты не заговоришь.
Он хотел услышать ложь. Значит, он ее получит. Прямо из уст мастера лжи и мистификаций.
− Никак. Это неизбежно, мы сильнее и могущественнее вас. Вы уже мертвы, ха-ха!
− Тебя же мы как-то поймали. И девку с косицами тоже.
− Мы всего лишь ученики. А вот они – опытные колдуны. То, что они сделали с бедной сударыней, только начало. Вы все поймете сами, − из-за мощной спиной Миты выглядывали остальные полукровки. − Вы ведь уже чувствуете? Тяжесть в брюхе, тошноту, звон в ушах… Это только начало.
Язык пересох, но я все еще звучал убедительно. Симптомы обычного нервного потрясения, они и слов таких не знают. Но именно поэтому искаженцы поверят в сказанное. Я видел своими слезящимися глазами – они сами создадут панику.
− Потом будет хуже… Кровь польется из ушей, вы начнете гнить заживо, пока не утратите все конечности и не увидите самого Ныю!
Если повезет, не придется ждать спасения, эти невежды сами дадут мне свободу.
Но кочерга снова коснулась кожи, ласково, как юная жена в первую ночь брачной жизни.
− Мы не верим в ваших богов. У нас своя богиня!
− Чурка сгоревшая − ва-а-аша богиня-я-а-а!..
− Кто вы такие, зачем пришли сюда? Как вас остановить? − зрачки Миты пульсировали. − Я не оставлю на тебе живого места; начну жарить по кусочкам и скармливать малышу-жруну в соседней пещере. Он будет рад… Так кто вы такие?
− Мы смаги. Мы хотели помочь… Угх! Нам нельзя причинять вред людям. Но вы не они.
− Говори!
− Стой. Да, есть один способ. Надо… надо съесть ведро свежего куриного помета!
Я сумел выдавить из себя улыбку, прежде чем закричать.
Искаженцы нервно посмеивались, хотя им было не до наслаждения пытками. В конце концов, Мита понял, что я быстрее умру, чем расколюсь, и меня оставили в покое. Они ушли, забрав свет, единственное напоминание о том, что я пока не умер.
За пару часов мне удалось прийти в себя. Боль оставалась на задворках сознания, поселенная еще трехрогим, она ждала своего часа, чтобы вернуться в мою плоть и уже никогда не уходить.
Вдруг женщина полукровок затихла. Я насторожился – как-то не хочется находиться рядом с мертвым телом.
Затем знакомое ощущение резануло грудь, как бы отделяя меня от остального мира.
Рядом что-то трескалось и рвалось наружу. Я не раз и не два слышал, как рожали животные, и мог узнать этот звук из тысячи. Та женщина впускала кого-то в наш мир. Вот только сейчас передо мною рождалось нечто максимально далекое от понятия «живое».
Тьма расступилась. Как бы центром лба я увидел пленницу, скрученную судорогой. Подбородок касался плеча, пальцы рук напоминали птичьи когти. Она пялилась в пустоту, а из центра ее грудной клетки рвалась наружу призрачная тень. Наставники никогда не рассказывали нам, что шишигари рождаются именно так. Из нашей плоти.
Призрачная тварь тратила много сил, чтобы попасть в Правь. Терзала оболочку своей жертвы, оставляя на ней глубокие раны. Нити из белой материи уже проникли в материальный мир, пытаясь найти опору, которая помогла бы облегчить переход. Но такой не находилось, и женщину швыряло по всему полу.
Я почуял, что пора выбираться. Шишигари, которой суждено было родиться на моих глазах, обладала неестественной силой. Не знаю, откуда пришла такая уверенность, но я знал, что был прав.
Достав трясущимися пальцами брошь, сунул ее в щель замка. Острый скол крыла должен был сдвинуть пружину или хотя бы ее ослабить. Руки не слушались.
Хаасссшшшхх… Шишигари вдохнула воздух срединного мира.
Я старался не отвлекаться, но боковым зрением все равно улавливал движения и потуги носителя. Женщина булькнула кровью, затем обмякла, и на камни из ее ладони выкатилось что-то мелкое. Невольно я обратил внимание на этот предмет и понял, что передо мной лежит марргаст. Она выкрала его у Радогоста в момент схватки? Но зачем?
… И вот процесс рождения завершился. Шишигари лежала на окровавленном подоле платья, собираясь с силами. Потом расправилась и поднялась в воздух, поводя светящимися щупами, покрывавшими ее тело вдоль хребта.
Она напоминала глубоководную рыбу − ту, что никогда бы не стал при себе держать водяной. Гибкая и длинная, с мускулистым хвостом, увенчанным на конце ромбовидными шипами. Рот кончался круглой присоской. Тень Чернобога испускала яркий свет, заполнивший пещеру. Бежать было поздно.
Остальные эмоции поблекли на фоне расцветающего ледяными иглами страха. Я пытался взять себя в руки, но почему-то знания, данные наставниками, ускользали все дальше и дальше.
− ЭЭЭЙ! ВЫ! ВЕРНИТЕСЬ!!! − завопил я, надеясь привлечь внимание искаженцев. Возможно, они бы заняли эту тварь на какое-то время. Но никто не пришел, не откликнулся. Вокруг стояла гробовая тишина.
Я рванул оковы.
Бесы и пекло! Нет, нельзя паниковать, это повысит ее шансы на победу. Она поплыла ко мне, щупы развивались, нежно касаясь стен, и там, где шишигари соприкасалась с реальным миром, оставались дымящиеся отметины.
Они не могут причинить вред тому, кто этого не позволяет. Она всего лишь отражение бездны. Ее нет, а значит, я неуязвим для…
Крайний отросток коснулся локтя и потекла кровь. Эхо обреченности звучало в голове, нарастая, как барабанный бой диких племен.
Безумно сильна.
− ПОМОГИТЕ!!
Шишигари проигнорировала крик, заинтересовавшись моей раненой ногой. Ожоги, оставленные Митой, пузырились мутными волдырями, − и она склонилась над ними и вроде бы даже принюхалась.
«Как странно»
Точно скрежет старых костей, трущихся друг о дружку. Ах, если бы рядом была деревянная секира!
− Брысь, − хрипло приказал я. И она послушно развернулась, направляясь к выходу. Мне пришлось несколько раз прочитать про себя кодекс Братства, чтобы поверить в случившееся. Ушла? Но такого не бывает!
