«Квар-квар!»
Она переступила с лапы на лапу. Могучие когти были созданы для того, чтобы сдирать гниющее мясо с костей.
− Проваливай! − рявкнул я, замахиваясь рукой. Жаборона равнодушно отозвалась:
– Квар-смерть! Квар!
Не выдержав, я схватился за оружие. Выстрелил до того, как она успела расправить крылья. Самострельный болт прибил тушу к стволу дерева. Вниз закапали гнойно-желтые капли. От этого тошнотворного зрелища ко мне внезапно стали возвращаться силы.
Все же следовало разозлиться сразу. Обратного пути нет. Я предал доверие товарищей и оставил Братство, лишь бы найти способ убить вымышленного врага.
Ведь неспроста свин погиб? Он мог, конечно, подавиться несъедобным куском каменной породы, но тогда бы гибель постигла его сразу, а не к вечеру. Стоит продолжить наблюдение. К тому же теперь меня никто не ждет.
Я с чистой совестью могу потратить пару ночей на это сочное безумство.
***
Мы стояли, разделенные гладью речной воды. Между нами резвились мальки и головастики, проплывали мимо обрывки листьев, мелкий сор. Красная тварь лежала на дне, за дном − и прожигала меня немигающим светящимся взглядом, в котором не было ничего живого.
Она была воплощением нежизни, всего мерзкого и богохульного. Она не была мной.
Я поднял руку, и тварь так же ее подняла. Я улыбнулся, замечая, как машинально растягивается грубый разрез, состоящий из сплошных клыков. Вода начинала бурлить.
Пока я бесцельно гримасничал, развлекая себя новой забавой, позади рушились горы. Тряслась земля, словно ломалось нечто важное. Нечто, что сдерживало напор. Я слышал рев. Я слышал…
Разрушая плен зеркал, из другого мира ко мне рванула длиннопалая лапа. Схватив за шиворот, силой приблизила наши лица. Теперь трехрогий улыбался самостоятельно.
− Ты думаешь, мы похожи? Такой, как ты, смеет сравнивать меня с собой?!
Казалось, словно ему безумно весело, но это было напускное веселье. Как маска, предназначенная скрывать самое главное. Чудище злилось. Оно чего-то хотело, но я не понимал чего, и оно злилось сильней.
− Ты не видишь, а должен видеть! Открой, открой глаза!
− Глаза всегда лгут, − прошептал я как во сне, так и в реальности.
− Не-ет! Ложь правдива, но вы не хотите этого признавать. Жалкие особи низшей расы, отхватившие лучший кусок мира. Что ты знаешь? Тебя не вырезали из живой плоти для единственной цели, − алая тварь перекрикивала ураган. − Смотри на меня! Что ты видишь?
− Мрак. И конец. Конец всего.
Когтистая длань, перерезанная зеркальной поверхностью на две части, ослабила хватку.
− Верно. Нас не остановить, особенно слепцу. Ты все равно исполнишь их волю. Беги от…
Кто-то с другой стороны трепал меня, пытаясь вытащить из сна. Я отбивался всеми членами, надеясь дослушать тварь. Она должна сказать нечто важное. Что-то обо мне. Объяснить, почему шишигари знали больше, чем я сам.
Для чего тени выходят на охоту? Откуда им известно мое истинное имя?
Что будет дальше?
Зеленый свет вырывался из-под земли. Это конец…
− Беги!!!
Тяжелая рука врезалась в мою щеку, и я, наконец, удосужился проснуться. Во рту стоял привкус свинца. Затекшие ноги готовы были оторваться, лишь бы сбежать от источника ноющей боли, рождающейся где-то на кончиках онемевших пальцев.
Щука смотрел с укоризной, прислонив к плечу украденный мною самострел.
− Ну, ты, братец, дела затеял.
Все пришли. Стояли полукругом, как в первую нашу встречу, и разглядывали меня, как люди, давно понявшие смысл жизни. А вот я был болванчиком. Наивным существом, послушно выполнявшим свою роль, не ведая о свободных пространствах за нею. Они не злились, они жалели меня!
И это было самым неприятным.
Их лица сливались в единый хор усталости. Бедолага, сорвался, с кем не бывает? Я видел такое тысячи раз. Это пройдет. У всех прошло. Ты увидишь, мы точно знаем. Испугался боли, не выдержал ответственности. Какая неженка!.. Ему нужен отдых.
− Вань, − Лиса подошла ко мне, и коснулась виска тонкими мозолистыми пальцами. − Ты горячий. Пошли домой, а?
− Нет, моя свинья, она… − Я кое-как поднялся, подбежал туда, где лежало раздувшееся тело, − но там уже ничего не было. Они спрятали его. Убрали, будто я капризный ребенок, не способный отпустить свою игрушку!
− Где она? Что вы с ней сделали?!
− Почему ты сбежал?
А это уже Радогост. На него я не хотел смотреть сильнее всего. Стоял и пялился в лужу свиной крови, как последний трус. И мне было стыдно! По-настоящему стыдно, быть может первый раз в жизни. Из-за того, что я не верил, что когда-нибудь снова их увижу.
А теперь они стояли на расстоянии вытянутой руки и ждали объяснений.
− Как вы меня нашли?
Лучший способ отвлечь от себя смагов, увести разговор в другое русло.
− Местный леший подсказал.
Тогда неудивительно. Эта маленькая договоренность с малыми народцами, ведущая свою историю от первого поколения смагов, была весьма полезна. Они помогают нам, мы не даем им столкнуться с кошмаром людского племени. И понятно, почему все выплачивали долг Братству, в той или иной мере, − с их-то сетью доносчиков. Свои глаза и уши почти в каждом доме.
Руслан жег мою спину холодным взглядом. С ним все ясно. В своих бедах он винит исключительно меня. Слишком уж хороший повод. Я и в плен попался, и его подставил, вынудив всех сорваться для обхода окрестностей.
− Чего молчишь, Иван? − спросил Радогост. − Ты знаешь, как мы волновались? Всю ночь не спали, пытаясь отыскать тебя.
− Зачем?
Спрашивать было глупо, но вопрос все равно сорвался с языка.
− Думали, тебе болезнь в голову ударила, − ответила Лиса, но ее перебил Щука:
− Скорее, что ты сломался и решил сбежать по-тихому.
Я покосился на труп жабороны, так и свисающей с самострельного болта. Серо-зеленые конечности болтались на ветру.
− А теперь что же?
− Теперь, − Великан навис надо мной, закрывая головой огненное око. − Теперь мы видим, что тебе в голову другой вид мочи ударил, еж мне в портки. Удумал чудить? Кого вызвать хотел, а? Иль за бессмертие страдаешь?!
Он готов был меня раздавать, этот могучий человек с кулаками из камня. Никогда прежде не видел, чтобы он так злился. Но вместо страха пришла обыкновенная усталость.
