«Пойму что?»
Твоя участь взывает к тебе, равнодушно ответил голос.
«Но что мне делать с ее зовом? Я слаб. Есть смаги куда сильнее меня. А я просто жалкий обманщик и вор»
Ты не вор. Но ты и не смаг. Смаги − всего лишь искры от трения колес судьбы. Тебе же уготовано стать пожаром.
Внезапно уютность этого места показалась мне напускной. Мысли потихоньку приходили в порядок, голова трезвела.
«Постой, о чем ты говоришь? Что значит пожаром?..»
Мои метафоры сложны для твоего сырого ума? Ты слишком долго спал, Агниса. Время выполнять обещания. Иди на восток.
«Но я не хочу! Куда-то идти, бежать от кошмаров, нести важную миссию. Почему другие, будь то боги или смертные, могут решать мою судьбу? Я устал. Отпустите меня!»
Бедное дитя. Ты так устал от бездействия. Возможно, покой будет наилучшим для тебя исходом?
Мягкий кокон, проникнувший в мое естество, внезапно стал сжиматься, точно удавка. Или скорее, как блестящие кольца бесшумной змеи. Мрак треснул. Боль пронзила то, что оставалось от моего тела и сознания, и я беззвучно закричал. Со всех сторон было совершенное Ничто.
Потом это прекратилось. Так же внезапно, как и началось.
Довольно. Нельзя повернуть вспять Их решение. Все элементы собраны и ждут своего часа. Не кори себя − на любое действие уготована обратная реакция. Ты тот, кто ты есть, об этом говорят твои поступки. А люди не могут перестать быть людьми. Даже если (смешок?) до конца будут отрицать себя.
Почему-то в этот момент мне показалось, что невидимая собеседница говорила именно про Данко. С жестокой насмешкой.
Твоя участь, твой долг − гореть ярко. Пусть твое пламя покроет землю, мир должен измениться. Пока не поздно, пока не стало слишком поздно!
«Для чего не поздно?..»
Иди к началу.
«О чем ты? Да о чем же вы все мне талдычите?!»
Тишина и мрак.
«Ма…»
… Они нашли меня на центральной лестнице прямо перед открытыми воротами. Я лежал без сознания. Каш принял свою жертву и прогнал смагов, сказав, что я уже получил все ответы. Ойла недовольно хмурился в сторонке, пока остальные помогали мне прийти в себя. Его такой расклад, наверняка, не устраивал. Но что ж поделать, я не напрашивался.
Выбравшись наружу, я постарался пересказать наш с Данко разговор, умолчав лишь про падение в бездонный колодец и разговор с давно умершим человеком.
Темнело.
Мне сказали, что я провел внутри проклятого замка несколько дней. Даже не верится. Сейчас это место, казалось, готовилось закрыться, точно раковина хищного моллюска. Новая жертва усыпила древнее чудище еще на несколько лет. И все благодаря нам. Нам и нашей беспомощности.
Всадники в серых плащах повернули назад. Прочь от проклятой башни, выраставшей из земли. Прочь от провала в мир Безмерной Мертвости.
Вжимаясь в крепкую лошадиную шею, я оглянулся и в последний раз посмотрел туда, где сгнило само понятие жизни, а на дне колодца звучали голоса ушедших. Неужели это действительно произошло со мной? Я мог ошибаться. В конце концов, я уже и не помнил, как звучал ее голос. Голос матери.
Да, я хотел оправдать случившееся страшным сном или какой-то особенной способностью Изначального. Мертвецам ни к чему говорить с живыми. Вот только странность уже имела место быть: сначала в катакомбах под Каменновысью, потом в подвале с мавкой.
Этот голос снова спас мою жизнь…
***
Веленика уже поджидала снаружи, за стенами крепости. У ног ее белой кобылицы кучно валялись полудохлые жвылы с обломками стрел, торчащими из отвердевших тел. Когда я спешился и поравнялся с ней, наставница крепко меня обняла.
− Вы узнали?.. − спросила она, сдерживая волнение. Ойла сказал быстрее, чем я открыть рот: − Вот он узнал, − и звучало это почти как: «Какое совпадение! Снова этот доходяга в центре внимания»
− Каш говорил с ним, пока мы делали необходимое, − Фес так и не смог произнести правду о работе, которую каждые пять лет были вынуждены выполнять наши братья с Севера.
Мы решили вернуться в Крепость-Улитку. Там могли остаться следы пребывания Нигола. Если Каш не соврал, то лжепророк заключил с кем-то договор и, возможно, создал еще одного бессмертного трехрогого. Подтверждением нашим догадкам служили недавние смерти.
− Но что будет, если мы столкнемся с очередным немертвием? − вяло поинтересовался я у Феса, давая ему пищу для размышления. Мы не готовы к схватке, как ни крути. Так еще и убить порождение лжепророка невозможно.
− Надо рассказать братьям правду. Они достойны знать, что происходит у них прямо под носом. Вместе мы найдем выход. Если надо − вызовем помощь из столицы. Нельзя бросать их и Халькард беспомощными.
− Я уважаю твое мнение, брат. Допустим, мы найдем того, кто вступил в заговор с отступником? Надо будет привезти и допросить его в столице. Сможет ли Индрик обеспечить нам незаметное отступление? Предателем может оказаться кто угодно, − Веленика настороженно водила луком по сторонам, пытаясь уловить мимолетное движение снега на нашем пути. Жвылы могли атаковать в любой момент.
Я постарался разложить подсказки Каша-Данко по полочкам памяти.
− Каш сказал, что был заключен договор. И что в Халькард было принесено темное учение. Возможно ли, что Нигол искал себе ученика? Выходит, один он не справляется?
− Или он готовится к чему-то, что может помешать его деятельности, − прохрипел Ойла.
В лапах старого ворона сверкал серебром грубоватый клинок из доброй стали, который он любовно протирал тряпицей. Мне не нравилась его сосредоточенность. Старики первыми чувствовали дрожь земли, готовящейся к кровопролитию.
− Вы не задумывались, зачем кому-то бесконтрольно плодить неубиваемых чудовищ? Не пустая же прихоть. Такими силами просто так не раскидываются, кхе.
− Бесконтрольно ли? − заметил Фес. − Все упирается в причину возникновения тьмы и способа с ней бороться. Остальное − пустые догадки.
− Нет ни одного доказательства, что существ, подобных трехрогому немертвию, нельзя уничтожить. Мы пока просто не нашли способ, как это сделать, − добавила Веленика. − Да, Каш говорит иное. Но он не желает облегчать нашу работу. Для него, как для истинно-Изначального дитя, наши жизни пустяк. Вереница забавных фигур, не более. Он мог солгать.
− Зачем? – спросил я.
− Для развлечения. Или черви в его гнилой башке могли до конца пожрать остатки единственной извилины. − Ойла внимательно посмотрел на свой меч единственным глазом, и лицо его заострилось. − Срединный мир не выдержит такого обилия бессмертных. Равновесие будет нарушено.
