Константин вздрагивает, обращая лицо ко мне.
—Мразь! Ты! Ты причина всего!— от тычет в меня пальцем, а лицо покрывается багровыми пятнами.— Будь ты проклята! Будь ты!..
Я вздрагиваю, слыша звук выстрела, и вижу, как красные пятна орошают стену за головой Константина. Он смотрит на меня стеклянными глазами, а на губах так и застывают грязные ругательства, которые никогда не будут высказаны.
Я слышу визг. Оглушающий. И только через несколько секунд понимаю, что он принадлежит мне. Тело Константина мешком валится на ковер, начиная заливать кровью пол.
—Зачем ты это сделал?— ору, чувствуя, как слезы дорожками льются из глаз. Не от смерти Константина, а от безжалостности произошедшего.
—Меня утомила эта сцена,— Мулцибер засовывает за пояс оружие, а его лицо не выражает ничего. Словно это не он сейчас застрелил человека.
—Он изменил твое сознание и моей сестры!
—Мне насрать на это,— Мулцибер проходит мимо, и я вновь вцепляюсь в его рукав, заставляя обернуться ко мне.
—Что ты творишь?! Ты!..
—Кто?— усмехается Мулцибер, обдавая меня ледяным взглядом.— Скажи, Диана. Ты еще не весь словарный запас исчерпала? Кто я, мать твою?!— хватает за плечи, сильно встряхивая.— Демон?! Убийца?! Психопат?! Да! Это всё я! Это ты хотела услышать?!
Он отпихивает меня от себя, и я больно ударяюсь о дверной косяк, тут же выставляя руку с оружием вперед, когда он пытается приблизиться вновь.
—Серьезно?— усмехается он.— Сколько раз эта сцена еще повторится?
—Оружие не пугает тебя?..— я до крови кусаю губу, стараясь удержать слезы.— А моя любовь — да?..
—Я не тот, кого тебе стоит любить, Диана,— голос Мулцибера спокоен. На столько, что мне хочется выть от боли и проклинать чертового Константина.— Я — это идея, бунт, икона,— он поднимает голову к небу, активно жестикулируя.— Моё имя останется в веках. Я тот, кто остановил время,— его неоновые глаза жгут меня бессердечность.— И я не могу испытывать человеческие чувства,— он издевательски надувает губы, вызывая во мне новую волну отчаяния.— Я не претендую на роль бога, но демоны,— он жестко усмехается, склоняя голову к плечу,— знают о чувствах еще меньше.
Вот и все.
Его слова придавливают меня к полу гранитной плитой.
Я не могу пошевелиться, или хотя бы вдохнуть.
Хочется сдохнуть. Просто пропасть, исчезнуть раствориться, и больше никогда не чувствовать этой сжирающей червивой гнили в сердце.
Нежели правда? Неужели Константин окончательно что-то сломал в нем и превратил в бесчувственного монстра, оболочку человека, лишенную души?
Я пытаюсь разглядеть хотя бы отголосок, осколок моего демона, но меня смотрит лишь черная бездна, пугая нарисованной там безысходностью.
Я не могу даже заставить себя подойти и коснуться его, потому что это больше не он. Это что-то новое, пугающее, еще более жестокое, чем раньше.
И все-таки я делаю эту последнюю попытку. Заставляю себя сделать шаг, продолжая смотреть все в те же безразличные глаза, и мягко беру его лицо в свои руки, чуть наклоняя вниз:
—Эм, прошу тебя!.. Прошу, впусти меня!.. Клянусь, я никогда не сделаю тебе больно!.. Слышишь!..
Он безучастно смотрит в мои глаза, наполненные слезами, а потом смыкает пальцы на моих запястьях. Опускает их вниз резко, сжимая до боли, но я крепко стискиваю челюсти, чтобы не кривить лицо.
—Диана… Какая же ты… Мечтательница,— его усмехающееся лицо приобретает саркастическое выражение.— Что же мне с тобой делать?— выдыхает, отпуская мои руки и обходит кругом, оглядывая. А я вся сжимаюсь, ожидая его приговора.— Хорошо… На что… На что ты готова ради меня?— он останавливается сзади, и я вздрагиваю, когда его пальцы касаются моих плеч.
—На…— голос срывается, пропадая, и я повторяю вновь.— На всё.
—Ты уверена?— горячий шепот ожигает ухо.
—Уверена.— Оборачиваюсь и прямо смотрю ему в глаза. Кажется, на секунду в них мелькает изумление.
Что, чертов демон, к такому ты не был готов?
И я всю собираюсь, понимая, что слишком рано отчаялась.
Я люблю его.
Люблю каждой клеткой тела, и моя душа желает только его с самого первого прикосновения. И я не отдам Мулцибера в цепкие руки безумия. Плевать, как долго это займет, и каких именно испытаний он от меня потребует.
Я. Не. Сдамся.
И приняв окончательное решение, я еще выше задираю подбородок.
Эм, кажется, действительно сбит с толку.
Смотрит на меня с полу-прищуром, как будто пытается узнать, но не может. Ноздри раздуваются, а на лбу выступают капельки пота.
Ну же, милый, давай! Постарайся пробиться ко мне!
Я не трогаю его, больше не бросаюсь на шею, понимая, что это будет ошибкой.
Он должен сам принять внутреннее решение. Должен проложить себе путь сквозь мрак, чтобы пробиться ко мне.
А я могу только быть рядом и быть маяком. Стоять перед глазами, чтобы он видел мои руки и сердце, протянутые к нему навстречу.
Мотает головой, и словно морок с себя снимает.
—Прекрасно,— шепчет глухо.— Сейчас мы вернемся в Адские Земли, и ты докажешь мне это.
Опускает хмурые глаза и начинает быстро шагать к выходу. Я едва поспеваю за ним, понимая, что люди вокруг приходят в движение, словно поломанные механизмы. Они не сразу обращают внимание на нас, удивленно поглядывая по сторонам.
—Это он!— один из охранников поднимает палец вверх, когда массивные двери выхода уже показываются впереди надеждой.— Ну же, держите их!
Мулцибер резко хватает меня за локоть, заводя к себе за спину, и направляя оружие на охранника, спускает курок.
Выстрел словно приводит в движение все время. Я зажимаю уши, слыша звук непрекращающейся пальбы, а Мулцибер заводит меня за угол, сбивая с подставки фарфоровую вазу, разбивающуюся на мелкие осколки.
—Что ж, это будет веселее, чем я думал,— усмехается он, открывая барабан, и видя, что пуль осталось всего три.— Выбери тех, кто нравится тебе меньше всего, Диана.
—Как ты можешь шутить?!— взвизгиваю я, чувствуя непереносимое отчаяние.
—Остановить огонь!— от звучания женского голоса у меня внутри все переворачивается. И прежде, чем Мулцибер успевает поймать меня за запястье, я изворачиваюсь, и шагаю в коридор, где с легкостью могу стать живой мишенью.
Сестра, стоящая в окружении вооруженных солдат, смотрит на меня со смесью ужаса и отвращения.
—Как… Как тебе это удалось?
Я понимаю ее. Я бы и сама была точно в таком же состоянии, увидь я, что человек попал буквально за секунду.
Набирая в легкие побольше воздуха, я произношу:
