Они направились к конторке портье. Она вытерла лицо и волосы
батистовым платком и отдала его обратно.
— Спасибо.
— Всегда к вашим услугам, — сказал он, широко улыбаясь.
Через заднюю дверь вошла полная скромная женщина с седыми
волосами.
Улыбаясь им из-за конторки, она весело сказала:
— Добрый вечер! Боюсь, что сегодня скверный вечер... Да ведь
это мистер Дэлговэн, не так ли? — удивленно спросила она.
— Да. Добрый вечер, миссис Лоу!
— Не ожидала, что увижу вас здесь в такую погоду.
— Я оказался у вас именно из-за погоды, — грустно улыбнулся
он ей. — Ехал домой, но из-за метели пришлось остановиться. Решил тут
переночевать.
— А у нас нет ни одного свободного номера! Но ехать дальше в
такую ночь было бы безумием. Разумеется, вы можете занять диван у камина и
пользоваться семейной ванной, если это вам подойдет.
— Прекрасно подойдет, спасибо.
— Я дала бы вам комнату нашего Дагги, но он приехал домой на
Рождество и привез с собой подругу, — виноватым тоном продолжала женщина. — Как
насчет этой молодой дамы?
Бросив взгляд на ее руки и отметив, что на тонких пальцах не
было колец, Росс Дэлговэн сказал:
— Мисс Ричардсон заказала номер.
Миссис Лоу открыла журнал.
— Ричардсон... Ричардсон... А, вот... Боюсь, что мы должны
перед вами извиниться, мисс Ричардсон. Сегодня вечером оказалось, что у нас
остался только маленький семейный номер люкс на первом этаже. Он состоит из
двух комнат и ванной. — Она поспешно добавила: — Но, поскольку это мы совершили
ошибку, мы с удовольствием позволим вам снять его за ту цену, которую вам назвали...
У вас есть багаж?
— Только самые необходимые вещи.
Миссис Лоу взглянула на плюшевых медвежат, изображенных на
сумке, которую все еще держал Росс Дэлговэн.
По щеке Кэти снова потекла капля воды, и Росс ее вытер.
Из-за этого интимного жеста у миссис Лоу сложилось ложное
впечатление, и она предложила:
— Может быть, вы могли бы вместе занять этот номер?
— Я не могу просить мисс Ричардсон...
— Если там две комнаты, я не возражаю...
Они одновременно сказали эти слова и оба замолчали.
— Если я покажу номер, вам наверняка будет легче решить. —
Мисс Лоу провела их через маленький коридор и открыла дверь справа. — Здесь
центральное отопление, но в этой спальне я затопила камин... Гораздо приятнее в
такую ночь, не так ли?
В комнате, в которую она их привела, было действительно
тепло и уютно. Двуспальная кровать со старомодным лоскутным одеялом, высокий
комод, платяной шкаф, а перед камином — низкий стол и два удобных кресла. Около
камина они увидели плетеную корзину с дровами. За занавеской была еще одна
маленькая комната, с двухъярусными кроватями.
Миссис Лоу взглянула на высокого Росса Дэлговэна и
неуверенно сказала:
— Боюсь, что эти двухъярусные кровати — для детей, но они
все равно удобнее, чем диван. А здесь ванная... Почему бы вам пока не
устроиться перед камином и не согреться? Я принесу вам ужин.
Она быстро вышла.
Положив сумку Кэти на резной комод, Росс Дэлговэн поднял
четко обозначенную бровь и спросил:
— У вас возникла какая-нибудь проблема из-за предложения
миссис Лоу? Если да...
Понимая, что он спросил скорее из вежливости, она ответила:
— Нет, нет, конечно, не возникла.
— В таком случае... — Он помог ей снять пальто, после чего
снял свое и повесил оба на вешалку.
На нем были брюки и коричневато-зеленая куртка, надетая
поверх бежевой рубашки. Его наручные часы казались дорогими, а полуботинки,
судя по всему, ручной работы. Вообще весь его вид говорил о богатстве и силе, а
непринужденность подразумевала спокойную уверенность в себе.
Вынув из кармана мобильный телефон, он сказал:
— Вы извините меня? Надо позвонить людям, которые меня ждут,
и сказать, что я остановлюсь здесь на ночь. Чтобы они не беспокоились.
— Конечно.
Пока он звонил, она подошла к камину и села возле него.
Он уже разговаривал с женщиной, отзывавшейся на имя Марли.
— Значит, увидимся завтра. Пока!
Кэти спросила себя, не женат ли этот мистер Дэлговэн на этой
Марли? И понадеялась, что нет. Но тут же строго напомнила себе, что его
семейное положение — не ее дело.
Положив телефон обратно в карман, Росс подошел к ней и
заметил:
— Похоже, ваши туфли промокли. Почему бы вам не снять их и
не согреть ноги?
Ей именно так и хотелось сделать. Она сняла туфли, поставила
их возле каминной решетки, чтобы они просохли, и протянула стройные ноги к
огню.
С минуту оба молчали. Он пристально глядел на пламя, а Кэти
украдкой рассматривала его. На этот раз она заметила в нем некоторую
надменность и чувственность.
У него был красивый рот, с аскетической верхней и страстной
нижней губой, и густые ресницы — длинные и изогнутые. В сочетании с таким
мужественным видом этот рот и эти ресницы производили потрясающий эффект.
Внезапно он поднял глаза.
— Теперь вам теплее?
— Гораздо теплее, — ответила она.
— Сколько времени вы провели в дороге?
— Я выехала из Лондона утром. И хотя останавливалась только
для того, чтобы съесть сэндвич и выпить чашку кофе, я гораздо дольше ехала до
границы с Шотландией, чем ожидала.
— Так вы из Лондона?
— Да.
— А куда направляетесь?
— В Кэрнгормс. В маленькое местечко под названием Луинг.
На его лице промелькнуло выражение, которого Кэти не смогла
понять.
— Да, я хорошо его знаю. Вы правильно сделали, что
остановились. Это довольно далеко. Как я понимаю, вы катаетесь на лыжах?
— Да, но, к сожалению, не очень хорошо. А вы?
— Я родился и получил воспитание на окраине Кэрнгормса,
поэтому зимой практически не снимал лыж.
— Боюсь, что мой опыт ограничен детскими каникулами в
Альпах.
— Похоже, вам было весело.
— Да.
Не подумав, она сказала вслух то, о чем думала:
— Вы родились в Шотландии, но у вас не такой уж и сильный
акцент.
— Мой отец из Шотландии, но мать была англичанкой. Когда мне
было четырнадцать лет, а моей сестре — одиннадцать, наши родители развелись, и
мать переехала в Лондон. Я оставался у отца и его второй жены до тех пор, пока
мне не исполнилось восемнадцать лет и я не поступил в Оксфорд. Окончив учебу, я
переехал в Лондон и с несколькими друзьями занялся информационной технологией.
Но всегда собирался вернуться в Шотландию, хотя по-прежнему живу в Лондоне.
Надо закончить кое-какие дела...
