- Поместье Росселлини? - громко спросил он, сверля нас усталыми тёмными глазами.
- Да. Я дон Росселлини, - свёкор шагнул вперёд, а моё сердце забилось в тревоге, как пойманная птица в сетях.
- Вам срочное послание! - мужчина, ловко соскочив со взмыленной лошади, быстро, перепрыгивая через ступеньку, приблизился к нам и протянул небольшой тугой свиток, перевитый бечёвкой.
- Пройдите на задний двор, там есть конюшня, и вход на кухню, перекусите с дороги, - предложила я гонцу, на что тот не стал отказываться и, благодарно поклонившись, спустился, взял коня под уздцы и отправился в указанную сторону. Тем временем дон Луиджи уже вошёл в дом, на ходу развязывая верёвку и раскрывая свиток. Я поспешила следом, дрожа от плохого предчувствия.
- Папа, давайте я, - протянула руку, чтобы самой прочитать послание, но не успела. Свёкор уже вчитался в неровные строчки с кляксами, дёрнулся, как от удара, захрипел, словно ему резко стало трудно дышать, затем его сильно пошатнуло, пергамент упал на пол, и туда же устремился дон, но я успела его подхватить и, хекнув от натуги, не дала мужчине грохнуться о каменные плиты.
- Дарио! - закричала я. - Быстро зови хозяина! - рыкнула на замершую в стороне служанку, та опрометью бросилась прочь.
Тело дона Луиджи было тяжёлым, недолго думая, уложила его аккуратно на циновку, всё внутри меня дрожало, голова шла кругом, мысли путались, я не знала что делать.
Прижав ухо к его груди, прислушалась. И ни единого звука не уловила, отчаяние затопило меня опаляющей волной, слёзы навернулись на глаза. Искусственное дыхание! Нужно сделать массаж сердца. Вот только как правильно? По картинкам из интернета, виденным когда-то давно, мало что можно было понять.
- Отец! - в зал ворвался Дарио и опрометью кинулся в нашу сторону, я, размазывая слёзы по щекам, глухо сказала:
- Он прочитал какое-то письмо и потерял сознание.
Дарио, явно меня не слыша, резко упал на колени рядом с распростёртым телом своего отца и принялся его ощупывать, стремясь понять, что не так.
- Нужно сделать массаж сердца! - попыталась я отодвинуть его, каждая драгоценная секунда была на счету.
- Отец! - взвыл Дар, не слушая меня, и я, зло пихнула его в плечо, впрочем, он, кажется, даже этого и не заметил.
- Слушай меня! Или папа умрёт! - заорала так, что глухой бы услышал. Кажется, моё истеричное поведение чуть отрезвило мужа, и он затуманенным болью взором непонимающе уставился на меня.
- Отойди! У него сердечный приступ, - наверное, про себя добавила я, поскольку далеко не врач и не разбираюсь в подобных вещах. Тут мог быть и инсульт. Прижав сложённые друг на друга ладони к центру грудной клетки старого дона, надавила несколько раз, с равным промежутком.
Через какое-то время руки устали, и Дарио, осторожно меня отодвинув, прижал к себе.
Так мы и сидели, чуть покачиваясь в объятиях друг друга. В стороне замерли служанки и тихо плакали. Злополучное письмо валялось там же, где его уронил хозяин поместья. Но нас не интересовало то, что в нём было написано. Уж точно не сейчас, когда настолько больно и тяжело, что выть хочется...
Глава 20
Вся неделя после кончины дона Луиджи прошла как в тумане. Терять близких людей всегда тяжело. И пусть с отцом Дарио я так и не успела как положено познакомиться и узнать его получше, но настроение осунувшегося мужа и его отстранённое состояние приводили меня в уныние и я, чтобы не увязнуть в атмосфере безысходности, занималась организацией похорон, благо кухарка знала все нюансы и помогала мне в этом, как оказалось, непростом деле.
Ритуалы, положенные перед захоронением в фамильном склепе Росселлини, провели строго по канонам, заведённым в этом мире. Многое было схоже с земными обрядами, но в основном отличия были существенные. А ещё здесь близкие родственники сами выбирали, как именно хоронить: закопать тело в землю на кладбище или сжечь и только потом захоронить. Дарио выбрал второе, а прах будет помещён в специальный сосуд, который потом он положит в выемку в склепе: благородные могли и не закапывать останки в землю, им такое позволялось, в отличие от простолюдинов.
Провожать дона Луиджи прибыли все соседи и некоторые близкие приятели из города. Людей собралось не очень много, но всё равно их всех нужно было разместить в доме, как положено, накормить и обслужить. Пришлось срочно нанимать дополнительных слуг.
Сжигание тела происходило на рассвете, когда небо только начинает окрашиваться в лилово-оранжевые тона, и стоило солнцу коснуться горизонта своими лучами, как Дарио лично поднёс горящий факел к хворосту, на котором лежал его отец. Огонь жадно лизнул сухие ветки и с голодным треском накинулся на подношение. Я подошла к мужу и с силой оттянула его назад от пышущего жаром большого костра.
За эти дни мой муж осунулся и стал бледной тенью самого себя. Ночами он не приходил, предпочитая глушить свою боль в одиночестве с бокалом вина в руке. Но завтра, как только гости разъедутся, я намеревалась серьёзно с ним поговорить.
А ещё то злополучное письмо, оно принесло нам ужасные вести... Все корабли дона Росселлини-старшего были разграблены и подожжены. У моей семьи ничего не осталось. И дон Луиджи это понимал, наверное, как никто...
Гости, ещё раз принеся соболезнования, убыли утром следующего дня. Дарио захлопнул входную дверь и отправился было к себе в кабинет, не обращая на меня внимания, но я преградила ему дорогу и громко сказала:
- Хватит.
Муж спокойно обогнул меня по дуге и направился в арку, в сторону своего кабинета.
Мне не оставалось ничего другого, как пойти следом за ним. Дверь он не запер, потому я спокойно вошла внутрь, с тревогой наблюдая, как мужчина, взяв в руки початую бутылку вина, прямо из горла сделал большой глоток.
- Роза, завтра. Обещаю тебе, завтра я вернусь, - не оборачиваясь, тихо, но твёрдо сказал он, моё сердце на миг оборвалось, надежда вспыхнула. - Сегодня я хочу побыть ещё немного в одиночестве. Прости.
И я ушла, тихо притворив за собой дверь. Если ему нужно ещё немного времени, пусть так оно и будет. Дар любил отца искренне. Его боль была огромна и даже физически ощутима.
Ещё одна ночь в холодной постели и пустой комнате гулким эхом отдалась в сердце, даже закололо немного. Потерев грудь ладонью, чтобы снять напряжение, закрыла глаза и попыталась уснуть. Ворочалась, крутилась, вставала, смотрела на ночное небо с чужими созвездиями, затем снова ложилась. И, в итоге, измученная, уснула.
А утром проснулась от ласковых едва уловимых прикосновений к моим рукам, шее, плечам.
- Роза, дорогая, - прошептал Дарио и поцеловал меня, медленно, томительно и как-то просяще. Я не выдержала и прильнула к его сильному, крепкому телу, чтобы снова ощутить такое нужное мне тепло.
- Я так по тебе скучала! - негромко ответила я, делясь с ним своим дыханием.
