Если в его предках и были купцы – я это вряд ли узнаю. Родословная правящей династии безупречна. Сегодня. Уже.
То, что Оттон второй мой дальний родственник и потомок Элькерии, знаем, пожалуй, только мы с бабулей, из всех ныне живущих. Вряд ли кто-то ещё читал дневник последней княгини Эстесадо. Бабушка…
Что же. Теперь документ меньше всего походит на кабальный контракт. Скорее, нормативное соглашение.
Командировки остались. Но не чаще, чем два раза в месяц (за это два мага бодались дольше остального). С обязательным уведомлением за сутки до выезда. Оплачиваемые (в первоначальном виде договор такого не предусматривал) более чем достойно. Изменить пункт с ежедневным отчётом не удалось. При исполнении (король собирается сформировать особый отдел), вестник Оттону я обязана отсылать ежедневно. К вечернему чаю его величества. Зато удалось выторговать некоторую свободу действий. Граф стоял на смерть, я сжимала кулаки и молила про себя, чтобы его величество позволил не конвоировать найденных ведьм в столицу под охраной, а оставлять на моё попечение. На первое время.
Король сдался. Упирался, как осёл перед бродом. Но сдался.
Договорённость о помолвке детей оставили на словах.
Победили, жёваный крот!
Справились!!!!
_______________
Мужчины принялись прощаться. Каждый из присутствующих угрюм и сосредоточен. Долгие торги вымотали всех.
Мы с супругом покинули кабинет. Маркиз остался наедине с высокопоставленным родственником. Однако, далеко уйти нам не удалось.
– Леди Колмоут. Вам просили передать, – секретарь протянул графу записку.
Жёваный крот! Как живут их женщины, если их тут и за людей не считают, а тот момент, когда они рожают, не значится веским поводом, чтобы оторваться от дел.
– Её Высочество, принцесса Фейт приглашает вас разделить с ней обед, – Дортконд протянул мне листок. – Первый день при дворе и такой успех. Лакей проводит вас. Напишите, как освободитесь. Я пока займусь делами во дворце.
– Но, возможно, вы могли бы проводить меня сами? – неуютно, а если честно – очень страшно оставаться здесь одной. Прислуга не в счёт.
– Не трусьте, дорогая. Выше нос. В компании принцессы вам ничего не грозит.
Если бы я была без перчаток, он бы почувствовал, как заледенели мои руки. Отнюдь не от холода.
Лето в Келсе пусть и прохладнее, чем в Эстесадо, не настолько, чтобы промёрзнуть. Меня же меленько потряхивает.
Граф вышел. Секретарь позвал лакея, который показывал дорогу. Я корила себя, что продешевила. Что не попросила иммунитета для родных. Что если инквизиция, сломав зубы о меня, набросится на них? И сроки! Нужно было оговорить срок действия договора. Оттон же не планирует, что я до седин буду искать ведьм по стране?
Опять моя горячность и эмоциональность!
Как научиться успокоиться в нужный момент и мыслить трезво?
– Свободен. Я сам провожу леди, – я даже не услышала шагов Кристофера, нагнавшего нас.
Лакей, паскуда, даже не глянул в мою сторону. Растворился в мгновение ока. А что, если бы я не хотела общества маркиза. Да и вдвоём, без сопровождения… Если Дортконд узнает, по головке не погладит.
– Как вы себя чувствуете? В свете случившегося, – нужно хотя бы светский диалог поддержать.
– Прозвучит странно, но так хорошо, как сейчас, я, кажется, не чувствовал себя никогда, – хорошо говорит. Ладно, спокойно. Только взгляд!
Мать-Земля! Под этим взглядом мой желудок словно к горлу подскочил. В глазах заплясали мушки. Я так отчётливо ощутила и свои оголённые плечи, и слишком открытое декольте, что под платьем у меня нет ни единой юбки, только подвязанные чулки и прозрачное неглиже. Кожа на бёдрах так остро ощутила прохладу льнущего при ходьбе шёлка…
– Рада, что вы в порядке, – мой голос слегка сел.
– Благодаря вам, – в этом взгляде я вижу вспышки-картинки из нас… Нашей единственной ночи, всего того, что было в Итвозе. Пляж, коридоры замка, лес, лаборатория…
– Мне?
– Конечно, – мне приходится торопиться, чтобы подстроиться под его шаг, – вы здесь. В целости и сохранности. Вы здесь… такая.
– Простите, маркиз. Мне кажется, ваши слова… они нынче не уместны. Вы ведь знаете, я теперь Колмоут…
– Главное, что вы здесь. Прошу.
Собрался было открыть дверь перед нами. Я и не заметила, как мы дошли до личного крыла королевской семьи.
Это что же? С чего это её высочеству принимать меня в личных покоях?
– Подождите! Пожалуйста! – схватила его за руку, останавливая. – Принцесса, какая она? Вы ведь близко знакомы? Что мне нужно знать? – глаза Криса всё озорнее и шкодливее с каждым моим вопросом. Я никогда в жизни не видела его таким… шальным?
– Мы близко знакомы. Она моя кузина. Очень добрая и отзывчивая девушка. Всегда готовая помочь страдающей душе. Верный и преданный друг, – заложил руки за спину и раскачивается с носка на пятку. Словно в нетерпении. Чёрные тренировочные штаны облегают ноги, ворот белой рубахи расстёгнут. В него я и уставилась. Ох, зря…
– Почему мне слышиться в ваших словах какой-то подтекст? Но я не могу понять какой…
– Леди Эльташа, разве я когда-то давал вам повод не доверять мне, опасаться? Поверьте, это свидание не принесёт вам ничего плохого, – а глаза-то, глаза! В них, словно пляшут демоны, – только счастье, только удовольствие.
Создатель, да о чём ты говоришь?
– Не бойся. Тебе понравится. Обещаю.
Сказал так, что даже окажись кто-то рядом, услышу только я.
Оглянулся по сторонам, дёрнул ручку двери, и, преодолев разделявший нас шаг, подхватил меня на руки. Секунда, и мы в покоях. Я выше его на голову, в воздухе, в его руках. Снова… как тогда.
Ни слова, глаза в глаза. Только он другой. Глаза непривычно смеются, горят безумством. Смотрят, ощупывая, трогая моё лицо, шею, кожу над платьем.
– Поверить не могу, что ты здесь, – носом уткнулся в мягкую кожу груди, отчего та колыхнулась, – ждал, молился, чтобы всё получилось… И ничего не мог сделать! Только ждать, демоны… – повёл носом, коснулся губами… снова, и ещё. Усыпает поцелуями, мелкими, быстрыми, постоянно глубоко вдыхая запах моей кожи. – Ничего нет хуже беспомощного ожидания. Ничего… моя, хорошая… как же я скучал.
Шея, подбородок, щёки, нос. Стою на собственных ногах, но словно парю. Руки Криса непристанно ощупывают спину. Остановился, замер. Поднял бездумный, невидящий взгляд мне в глаза:
– Таша… – поцеловал, не дав ни секунды опомниться, отдышаться.
Мягко, нежно, словно наслаждаясь и растягивая миг… меня всю.
Как углубился поцелуй? Когда негу сменили глубокие проникновения, перемешанные со стонами?
