– Спасибо, ваша светлость, – впилась взглядом в искусанные губы, отметила лёгкую щетину и синяки под глазами, – спасибо, что не дали упасть.
Только тогда он разжал руки. Медленно, словно нехотя. Провёл рукой по волосам, стрельнув взглядом в Фейт.
– Я отвезу тебя. Только сопровожу леди до кареты.
– Не стоит, ваша светлость. Меня ждёт горничная и охранник в карете.
– Охранник?
– И секретарь. В одном лице, – понизила голос и добавила: – подозреваю, что и шпион.
В любом случае, скрываться бесполезно. Сибаир уже увидел наше приближение и вышел из кареты.
– Ваш супруг очень заботится о вашей безопасности, миледи, – сухо заметил маркиз, чтобы все услышали.
– Вы правы, милорд. Что ж. Благодарю, что проводили. Всего доброго, – протянула обтянутую шёлком ладонь для поцелуя, которого не последовало.
Крис легко пожал мою ладонь и коснулся губами воздуха над ней.
Уже сидя в карете, под изучающим взглядом Сибаира, я сжимала с силой записку, незаметно вложенную маркизом в мою руку и всё думала: каково это – быть замужем за любимым мужчиной. Хотеть его касаться, не бояться и не избегать.
Перед глазами стояла Аннабель Китара и её пальцы, которые целует обожающий её супруг.
глава 37
“Завтра, в полдень. Шпиона я уберу, придумай, как скрыться от компаньонки. Прикажи кучеру ехать по улице Водерм, затем съехать на Троуро. Когда достигнете предместья, расстроится упряжь лошади. Неподалёку будет ждать наёмный экипаж”.
Верчу в руках тонкую, почти прозрачную бумажку с напечатанным текстом. Что это? Зачем? Почему было просто не написать? Если бы Крис не передал мне записку лично – ни за что бы не поехала.
И самое главное: что одеть? Чтобы не слишком нарядно – не вызвать подозрений, но так, чтобы он глаз не мог от меня отвести. И легко было снимать.
Как выехать одной, извернуться – я ещё придумаю. Пока же, мне стоит обновить гардероб.
Закрыла вентиль крана. Не нужна мне ванна. Позже.
Позвонила в колокольчик, Кэйдис на кухне должна услышать, что нужна мне.
– Миледи? – запыхалась, явно торопилась. Заглянула в дверь, поправляя выбившиеся тёмные пряди.
Потемневшие. Что это она делала?
– Входи. Мне нужно узнать адрес модного дома, – показала ей карточку с логотипом из коробки от белья. – Как это сделать?
– Ооо! Это же… Это то самое бельё! – карие глаза засияли, рот смешно вытянулся.
– А поподробнее?
– Ну как же! Разве вы не слышали? Все аристократки стоят туда в очередь обшиваться, – прозвучало с благоговейным придыханием, – говорят, там шьют скандальную, очень вызывающую одежду. А я-то всё гадала, пока вещи ваши раскладывала, что это да к чему. Там заказывали?
– Там, там. Только как это такие вещи покупают знатные дамы? Если они скандальные?
– Покупают, да ещё как! Только никому не признаются. Мало кто ходит к ним в открытую, шлют прислугу, – Кейдис усмехнулась. – Болтают, что тамошняя хозяйка, бывшая… как бы это сказать… куртизанка.
– Не болтай дурного. Ты знаешь, где они находятся?
Медленно, будто соображая в процессе, Кейдис кивнула. А пока я наблюдала за ней, за её присобранными волосами, с которыми она явно пыталась что-то сделать, и идея в голове дооформлялась.
– Собирайся. Только одень что-то, что удобно будет скинуть, чтобы снимать мерки, – удивление, неверие, азарт. Не понимаю до конца, зачем мне это, но чую, что поступаю правильно.
– Что ты сделала с волосами? – спросила уже в экипаже, пока мы пробирались по запруженным столичным улицам.
Горничная неловко заправила под шляпку вновь выбившийся локон.
– Ничего не сделала, – и глаза отвела в окно.
Там как раз прогарцевал Сибаир, крича кому-то, чтобы убрался с дороги.
– Кейдис, я же не слепая. Твои волосы стали красивее. Ярче… более блестящими. Я тоже так хочу.
– Вы, миледи?
– А что странного?
– Да то, что волос, краше ваших я нигде не видала, – прозвучало немного грустно. – А это так, в аптеке купила, посоветовал тамошний служащий.
– Не стоит тебе покупать косметику в аптеке. Я сама тебе сварю всё, что нужно.
– Но миледи… зачем вам это?
– А почему нет? Ты добра ко мне, разве я не могу отплатить тебе за доброту?
– Граф мне жалованье платит… да и граф… ваш супруг, – посмотрела теперь точно в глаза, пытаясь понять, понимаю ли я её вопрос.
Понимаю.
– Мы все заложники ситуации. Ни я, ни граф не хотели этого брака. Но так было нужно. И уж ты точно ни в чём не виновата, – а ещё могла бы существенно подпортить моё пребывание здесь. Но идею я подавать ей не стала.
А план по отвлечению от себя внимания всё дозревает и дозревает…
Мы подъехали к дому. Окраина центра Келса. Хороший торговый район. Маленькое здание с лавкой внизу и, как я предполагаю, жилым вторым этажом.
Белая вывеска на сером фасаде, где написано в тон “Л. Э.” Большая стеклянная стена. Затюленная, она вызывает инстинктивное желание заглянуть за ткань, разведать, что внутри.
Но поразило меня другое. Музыка.
Из магазина льётся музыка. Лёгкая и расслабляющая. Очень приятная.
Хоть наш экипаж уже и остановился, но шум улиц совсем не заглушает мелодию.
Хочется закрыть глаза и откинуться на сиденье. Замереть в моменте. Хоть на несколько минут.
– Миледи… может я всё же сама? Боюсь представить, какой будет скандал. Журналисты следят за вами по пятам. Граф разозлится, что вы пошли в такое место.
– Граф всеми силами культивирует и поддерживает мой образ прогрессивной и просвещённой женщины. Женщине ведь нужно бельё?
Подмигнула пунцовой Кейдис и сама постучала кучеру.
______________
Естественно, Сибаир вошёл первым, оглядел помещение, дал нам разрешение войти.
Запах. Тонкий, едва уловимый аромат ванили, настолько, что захотелось застыть, чтобы вдохнуть посильнее и распробовать – первое, на что я обратила внимание.
Небольшое, камерное помещение. Торговый прилавок, маленький диванчик с чайным столиком.
Если бы не свёртки ткани, за спиной девушки за прилавком, ни за что не подумаешь, что здесь шьют.
Кстати, о девушке… С короткими волосами.
В жизни не видела коротких волос у женщины.
Потому что остриженные волосы – позор. Женщине обрезают волосы только в одном случае – после вынесения приговора. Каждый добродетельный подданный должен знать – перед ним отверженная. Преступница.
