– Миледи, если хозяин спросит, я не смогу соврать. Клятва не даст.
– Сделай так, чтобы не спросил, – еле шевеля губами ответила ей. – Это в твоих же интересах. Завтра я уеду и очень надеюсь, что никогда сюда не вернусь.
– Миледи, но как же… Надо же ребёночка, граф с вами поедет?
– Нет, Кэйдис. Я уеду одна. Не могу сейчас объяснить… Там, на столике серый флакон. Подай пожалуйста…
Руки дрожат и говорить очень сложно. Невозможно. Нужно успокоительное. Очень срочно.
Кэйдис мигом обернулась. Я приняла настойку.
Она продолжила вещать: как мне лежать, что делать, говорить. Если кратко: просто лежать, ничего не делать, ничего не говорить.
Хитро! Будь я и правда девицей, поверь мудрой служанке – муж после первой же ночи признал бы меня холодным, бесчувственным, отвратительным бревном. Как результат: утратил бы любой интерес, если бы таковой и был.
О моём комфорте Кэйдис в своих проповедях не упомянула. Она могла бы сказать, что будь я хоть немного возбуждена – принять мужчину впервые мне было бы легче. Конечно нет, ведь есть вероятность, что тогда я могу и ответить на ласки графа, подумай он об этом.
У меня нет ни сил, ни желания на неё злиться. Я прекрасно понимаю её чувства. Только она лучше меня, не удержавшись от маленькой подстраховки, она всё равно приняла меня. Заботится, как может. Бережно проводит щёткой, отправляя к мужчине, которого любит.
У меня же никак не получается принять как факт завтрашнюю свадьбу маркиза Прагалл.
———
Сделав, как могла вид, что внимательно слушаю наставления женщины. Дождалась положенного:
– Пора.
Когда дверь спальни закрылась за мной, оставив меня одну, я лишь вскользь отметила, что за несколько недель брака, впервые вошла в спальню мужа.
Что ж, она очень похожа на кабинет. В особенности восточной стеной, та вся увешана островными масками. Жуткое, поистине демоническое зрелище. Вырезанные из дерева, намеренно искажающие людские лица, они вызвали стойкую ассоциацию с подаренными мне сегодня фотокарточками.
И эта стена – аккурат напротив кровати. Чтобы лежать и любоваться. Отвратительно!
Не удивительно, что граф схлопотал там проклятье. Аборигены южных островов до сих пор не верят в создателя. Их магия чем-то схожа с силой ведьм, только шаманы там мужчины. Они верят в своих богов и чтят природу. Ритуальные маски для них священны.
А Дортконд обобрал не одно племя, увешав трофеями кабинет и спальню.
Поделом ему!
Слабость всё не проходит, увиденное на снимках до сих пор стоит перед глазами. Но сейчас не до этого.
Необходимо, чтобы мой ограничитель не сработал. Граф должен консумировать брак и поверить, что ребёнок в моём чреве – его. В противном случае – не представляю, как буду выкручиваться. Хуже того, если менталист во всеуслышание объявит о том, что это бастард – судьбы хуже, чем быть непринятым в род отца никому не пожелать. Для такого несчастного всегда, всю жизнь будут закрыты все двери. Высший свет никогда его не примет.
Но осознание того, что виной этому я, убивает. Та, у которой всегда было всё, то, чего я не ценила, обреку на такую жизнь собственную дочь…
Граф должен поверить, что отец именно он. Чего бы мне это ни стоило.
От переживаний и волнений стало трудно дышать. Будто стоит какая-то преграда. Я делаю глубокий вдох, а воздух не проходит.
Когда вошёл Дортконд в такой же белоснежной рубашке до пят, как и у меня, я сидела на кровати и глубоко дышала, так и не получая необходимый кислород.
– Что с вами? – спросил скорее для приличия, нежели обеспокоившись.
– Перенервничала… наверное.
– Ничего. Не переживайте. Я сделаю всё быстро. Вот выпейте, – протянул мне пузырёк с прозрачной жидкостью.
– Что это?
– Зелье для лучшего зачатия.
– Не нужно. Я уже.
– Всё же, я настаиваю.
– Говорю же вам: я уже выпила нужное зелье.
– Миледи! У меня нет времени возиться с вами. Как и повода верить вашему слову. Выпейте демоново зелье!
Склянка полетела в восточную стену. Швырнула её я.
– Как вы смеете?!
– Я же сказала: не буду пить чужие зелья. Я пью только собственные. И бабушкины. Не хватало ещё, чтобы что-то из содержимого вступило в конфликт с принятым ранее. Я не могу рисковать. И у меня тоже нет времени возиться с вами. Делайте уже что следует и я пойду.
Сидящий с другой стороны кровати граф устало потёр лицо.
– Лягте.
Я юркнула под одеяло. На поверхности остался только нос и выше.
– Мда уж, – вздохнул через какое-то время.
Мне же было не до его переживаний. Меня понемногу начали настораживать проблемы с дыханием. Это уже не похоже на нервное. Ко мне скорее бы вернулся тик. В это я бы поверила.
– Лорд Нейдан. Мне что-то нехорошо.
– Вам и не должно быть хорошо. Не зря это называют долгом. Приятного в этом мало для нас обоих. Это всегда неприятно, немного больно. Противно. По крайней мере так говорят добропорядочные леди.
– Я не об этом. Мне трудно дышать. Странное что-то.
– Вы накрутили себя. Ладно. Покончим побыстрее. Само не выходит.
Сказал и сел на постели, стянул с меня одеяло и положил руку мне на грудь.
А там и без этого было такое чувство, словно слон сидит.
Мать-Земля, неужели ничего не выйдет?
Судя по кривой, недовольной физиономии графа – не выходит ничего.
Несколько минут он шарил по мне рукой. Я несколько раз прокашлялась.
– Демоны раздери! – выругался сквозь зубы. – Как такое возможно? Вы молодая красивая женщина, но я решительно вас не желаю!
Он уже одёрнул руку. Я снова закашлялась.
– Скажите, а часто… – прервалась на кашель, – часто у вас бывали другие женщины, помимо Кэйдис?
Мне уже всё равно. Всё, чего я желаю – сделать такой желанные полный вдох.
– Откуда вы…? – неподдельное удивление. Восхитительная незамутнённость!
– Я же не дура, – снова кашель, – ну не совсем дура. Кое-что да замечаю. Так часто?
– Нет… Не часто, – под прицелом ожидания в моих глазах продолжил, – почти не бывает. Ладно-ладно! Хватит меня взглядом прожигать. Давно не было. Леди Эльташа! В конце-концов это аморально: обсуждать любовницу с собственной женой. Пощадите мои нервы, создателя ради! Хорошо: у меня не было других женщин, когда она появилась.
– Тогда… – я сделала вид, что задумалась, – смею предположить, лорд Нейдан, что это любовь.
