Смотрю на Абрамова, а он стоит, словно в его распоряжении всё время мира, и смотрит свысока. Ему плевать на Камиллу. Другой на его месте бросился бы зубами рыть землю, но не он. Стискиваю зубы, вспоминая ошарашенный взгляд девчонки, когда я приказал лезть в эту железную коробку. И она полезла! Потому что готова на всё, чтобы спасти своего брата-идиота. А он – нет. Он даже не шевелится, а ведь его сестра сейчас находится под землёй.
Подхожу вплотную к мерзавцу и смотрю с высоты своего роста.
– Воздуха ей хватит на пару часов, если паниковать не будет. А если начнётся истерика, то минут на сорок.
Вижу, как до придурка начинает доходить вся серьёзность ситуации. Он белеет и начинает трястись, словно шавка на холоде. А ещё я понимаю, что он боится. Чертовски, до усрачки. Но пытается быть крутым, не бросаться тут же исполнять мой приказ. Только для кого этот спектакль?
– У тебя ровно час. Время пошло, – говорю ему, разворачиваюсь и иду обратно в здание.
Кругом творится хаос. Столько раненных и убитых! Валяются стёкла и мебель. Повсюду кровь. Мне кажется, я до сих пор слышу крики. Захожу внутрь, и ко мне тут же подходит Юра.
– Трое наших убиты, шестерых отправили к нашему доку, и Вит на операционном столе, – произносит он.
Я стискиваю зубы. Надеюсь, что ублюдок, стрелявший в моего друга, жив. Хочу лично отравить его на тот свет, чтобы мучился как можно дольше.
Ничего не отвечая, иду в свой кабинет. Наливаю виски и залпом выпиваю. Янтарная жидкость обжигает горло, я чувствовую, как мышцы начинают потихоньку расслабляться. Мне нужно быть сосредоточенным, но мысли то и дело возвращаются к девчонке.
Мне хочется выйти во двор и вытащить её из-под земли, но я не могу. Не сейчас. Мне людям своим надо показать, что я не прогибаюсь ни под кого. Вселить в них веру, что все виновные будут наказаны, а так оно и будет.
Достаю телефон и набираю уже хорошо известный номер.
– Абрамов, – Амирхан отвечает через несколько гудков.
– Через три часа встречаемся на том же месте, – говорю и отключаю телефон.
Нет ни малейшего сомнения, что он придёт. Я держу его за яйца. Мне интересно, знает ли Абрамов-старший, чем занимается его брат? У меня нет ни братьев, ни сестёр, и я не знаю, каково это иметь их. Но если бы кто-то из моего близкого круга вытворил такую дичь, то последствия были бы оглушающими.
Хотя, мне даже на руку, что Даян здесь. Я могу требовать ещё больше от Абрамова-старшего.
***
Время тянется нереально медленно. Каждую секунду мне приходится напоминать себе, что с Камиллой всё нормально. Воздуха ей хватит. Но я не знаю, простит ли она меня после этого. Я невесело смеюсь вслух и качаю головой. Интересно, много ли людей простят, если их погребут заживо? Нутро пронзила мысль о том, что девчонка меня не простит. Меня замкнуло на ней, из мыслей не выходит. И что в ней такого особенного? Как смогла пробиться сквозь стену, которую я выстроил? Сам не понимаю, какого хрена происходит, почему зациклился. Да потому что другая. Таких у меня не было. Невинная и горячая, словно сам ад. Порочная, голодная. Её голод физически ощущается, кожей. Хочу её до чёрных точек перед глазами, одержим ею стал. А ведь когда план этот придумывал, то Камилле совсем другая роль отводилась. Я думал, что она быстро сломается, но девушка неожиданно оказалась совершенно другой.
Выпиваю очередной бокал спиртного и смотрю на часы. Прошёл час. Пора вытаскивать малышку. Выхожу во двор и вижу, как Абрамов руками роет землю. Ничего не осталось от его высокомерия и напыщенности. Глупый обоср*ный щенок.
Даю знак парням, чтобы увели всех людей со двора и грузили по машинам.
– Я никуда не пойду, – снова начинает орать идиот. – Пока не увижу сестру!
– Заткнись и иди вперёд, – рычит один из парней.
– Пошёл на х*р! Я. Никуда. Не. Пойду.
Саша поднимает на меня взгляд, и я киваю. И тогда тот со всей силы ударяет прикладом Абрамова по голове. Парень валится на колени и опирается о землю руками. Саша замахивается и пинает того по рёбрам. Даян кашляет и начинает хватать ртом воздух. Тогда Александр хватает придурка за волосы на макушке и приближает своё лицо к его.
– Скажи ещё хоть слово о том, что нам сделать, только хорошо подумай, потому что это будут твои последние слова.
Даян впечатлился, перестал скулить и стиснул зубы.
– Ты привёл всех этих людей с собой. Что ты им пообещал? – спрашиваю громко.
Абрамов молчит, лишь смотрит с ненавистью. Я усмехаюсь.
– В итоге они получат только свинец в голову, – говорю спокойно.
Наёмники Даяна даже дернуться не успевают, как им стреляют в голову, и те мёртвым грузом валятся на землю.
Жестоко? Несомненно. Но когда идут игры власти, без грязи и беспощадности никак.
– Смотри, – произношу я. Саша хватает Абрамова за морду и заставляет смотреть на трупы. А я продолжаю говорить. – Это сделал ты. Потому что думал, что сможешь прийти на мою территорию и победить меня! Ты тупой кусок дерьма! Убери его с моих глаз.
– Стой! Сестра… Освободи её! Она задохнётся, – кричит урод.
Теперь он о ней переживает!
– Если задохнётся, то у меня останешься ты, правда? Думаешь, Амирхан тебя так же ценит, как её? – спрашиваю зло и даю знак Александру увести его.
Щенок начинает кричать и вырываться, за что снова получает прикладом по голове, но в этот раз теряет сознание.
– Разошлись, – приказываю своим людям.
Не хочу, чтобы здесь кто-то находился. Как только мои люди скрываются в здании, я сам начинаю рыть землю, где находится Камилла. Сердце стучит быстро и громко, словно отбойный молоток, а в голове только одна мысль – быстрее. Её закопали неглубоко, но мне кажется, что на метры в глубину. Наконец-то показывается железный «гроб», и я начинаю убирать землю ещё быстрее, чтобы увидеть девчонку. Рывком открываю крышку, и воздух застревает в горле. Камилла лежит в позе эмбриона и не двигается… Не дышит. Наверное, первый раз за всю взрослую жизнь я чувствую панику. Возвращаются ощущения из детства, когда я был пацаном, а моего отца убили в соседней комнате. Сейчас испытываю тоже самое.
Нет, этого просто не может быть! Она не может умереть…
Трясущимися руками дотягиваюсь до девушки, и она открывает глаза. Только сейчас могу вздохнуть. Страх, который сковывал каждую пору на теле, начинает отступать. Я поднимаю Камиллу на руки, мне хочется прижать её крепче к себе и никогда не отпускать. Что за странные желания?
Абрамова глубоко втягивает носом воздух и шумно выдыхает, улыбается и кладёт голову мне на плечо. А я стою, словно истукан, пытаясь истолковать её странную реакцию. Да и свою тоже. Почему рядом с ней всё остальное отходит на десятый план? Как эта маленькая девушка смогла затмить собой весь мир?
