В камине пылал огонь, но Элизабет вдруг стало холодно.
— А если бы меня там не оказалось?
Куинн пожал плечами.
— Пришлось бы еще что-нибудь придумать. Когда стало ясно,
что тебя можно разыскать через Бомонта, это было уже несложно. Хотя, должен
признать, я обрадовался, когда увидел тебя рядом с ним. Это значительно
упрощало дело: надо было только узнать, на что он ставит...
— ...и позаботиться о том, чтоб это досталось тебе, — с
обидой закончила она.
— Именно. Мне нужна была зацепка, предлог для разговора. —
Он улыбнулся. — И вообще, все вышло даже лучше, чем я надеялся. Если бы ты
сказала правду Бомонту, он наверняка повел бы себя куда осторожнее.
Теперь было поздно о чем-либо жалеть, но, если бы она
вовремя все рассказала Ричарду, сейчас не пришлось бы терпеть в собственном
доме такого нежелательного и опасного гостя, как Куинн...
Ходики на камине отбили половину первого.
Куинн встал и потянулся гибким, как у кота, телом. Протянув
руку, он погасил все лампы, оставив только торшер и пляшущее пламя камина.
— Уже поздно. Я ответил на твои вопросы, так что, если не
возражаешь...
— Ничего ты не ответил, — с яростью перебила она. — Ты так и
не сказал, зачем ты здесь. И что за незавершенные дела...
Он повернул к ней голову. Лицо оставалось в тени, но в
глазах мерцали огоньки.
— Джо, милая, неужели не знаешь?
— Я уже просила не называть меня так, — пробормотала она. —
Нет, не знаю.
Он наигранно вздохнул.
— А ведь ты никогда не была недогадливой, чаще всего
понимала меня...
— Значит, это уже не так. Не понимаю, на что ты надеешься...
— Она беспомощно развела руками. — Ты женат, скоро и я выйду замуж, и...
— И твой жених будет не рад, если я проведу ночь с тобой.
Она пропустила мимо ушей вызывающий тон.
— Я тебе уже говорила, что будет не рад. А твоя жена?
Он снова сел и улыбнулся.
— Похоже, и она не будет рада.
Прошло не меньше минуты, прежде чем она поняла, что он имел
в виду.
— Ты... — она судорожно сглотнула, — ты хочешь сказать, что
я...
— Все еще моя жена? Именно это я и хотел сказать.
— Нет, не может быть, — в отчаянии вскрикнула она. — Брак
должен был быть аннулирован.
— Это ты так думала. Ты не дождалась, чтоб узнать, согласен
ли я.
— Но когда я поклялась, что не намерена жить с тобой,
семейные адвокаты составили необходимые документы, и я их подписала.
— А я не подписал.
— Но почему?! — Ну не любил же он се, в самом деле! — Твои
адвокаты согласились, что так лучше всего!
— Зато я не согласился. — Он нахмурился. — Хотя, пока искал
тебя, я боялся, что ты решишь, будто брак аннулирован, и снова выйдешь замуж. —
И не без удовлетворения добавил: — Я успел вовремя. Многомужество — тяжкое
преступление.
— Но наш брак не был настоящим...
— Ты имеешь в виду, что он не был реализован?
Она залилась краской.
— Этого не было.
— Нет, — светским тоном подтвердил он. — Но боюсь, что при
данном стечении обстоятельств юридически это не упраздняет нашего брака.
— Но я обещала выйти замуж за Ричарда, — беспомощно
пробормотала она.
— Выходит, ты поторопилась.
— Но ты же ничего не сказал, когда он говорил о кольце в
честь помолвки! — все еще не веря, воскликнула она.
— А ты бы предпочла, чтобы я сам ему объяснил, что он
напрасно теряет время, поскольку ты еще моя жена? — Куинн ехидно улыбнулся.
Ее передернуло.
— Я так и думал: не предпочла бы. — И он бодро добавил: —
Хотя, насколько я помню, ты говорила о свадьбе весной, так что его неведение
продлится недолго.
Элизабет рассеянно поднесла руку к голове.
— Но как мне сказать ему? — прошептала она.
— Он знает, что ты была замужем?
— Нет, — еле слышно ответила она.
— Ну, значит, для него это будет ударом. — Это было сказано
холодно и насмешливо. Но он тут же прибавил: — Жаль мне этого несчастного.
— Но почему ты не дал аннулировать брак? — Элизабет готова
была расплакаться. — Сейчас все было бы кончено, все позади. А теперь это причинит
боль Ричарду, и наши жизни будут разбиты.
— Ты все еще хочешь аннулировать его?
— Конечно.
— А если я не хочу?
У нее застыла кровь.
— Но ты должен хотеть этого. Ты связан с женщиной, которую
не видел более пяти лет, и, значит, ты тоже не можешь жениться.
— А с чего ты взяла, будто мне это надо?
— Но ты говорил когда-то, что хочешь, чтоб у тебя была
семья... Разве это не значит, что тебе надо жениться?..
— А что, если, однажды обменявшись брачными обетами, я до
сих пор блюду их святость?
— Только не говори, что ты искренне произносил эти обеты! —
с пафосом воскликнула Элизабет. — Это было просто... — Она осеклась и прикусила
губу. Потом глубоко вздохнула и с холодным упорством докончила: — Если ты не
дашь согласия аннулировать брак, я сама приму все меры, чтоб прекратить его.
— Вот как? — Он рассмеялся, и пламя камина отразилось у него
на зубах. — Наша мышка грозится покусать кота.
— Я буду не одна. — Она не пыталась скрыть торжество. —
Ричард будет рядом.
Когда она произнесла имя Ричарда, лицо Куинна помрачнело.
Ревность? Или ей показалось? Вряд ли. Не мог он ревновать.
Чтоб ревновать, надо испытывать хоть какие-то чувства, а она не вызывала в нем
ничего, кроме холодного раздражения. Ну и, конечно, чувства собственности.
Она поняла, что права, услышав:
— Как ты, наверно, заметила, мы с Бомонтом не самые большие
друзья. Ты можешь всерьез представить, что я отдам ему принадлежащее мне?
— Я не твоя, — отрезала она. — И мне неясно, как ты можешь
препятствовать. Если будешь чинить препоны, у Ричарда предостаточно средств и
влияния, чтобы с тобой бороться.
— Верно. Могу тебя поздравить: ты опять подцепила богатого
мужчину...
У Элизабет перекосилось лицо, как от пощечины, однако улыбка
Куинна была невеселой.
— Вот только, когда ты ему расскажешь всю правду, станет ли
он употреблять все эти средства и влияние? Захочет ли он вступить в этот брак,
узнав, чья ты жена?
