И еще видимость, что ли, резко снизилась? Элизабет вдруг с
ужасом поняла, что уже какое-то время не видит белых жердей, окаймлявших косу.
Пропали и городские огни.
Плотный туман, стеной надвигавшийся с моря, бесшумно,
вкрадчиво, как одеяло, приглушал звуки и застилал все вокруг.
Элизабет едва сдерживала нарастающую панику, стараясь
привести мысли в порядок. Единственное, что ей оставалось, — идти дальше. Суша
не могла быть очень далеко. Когда коса кончится и море останется позади,
видимость наверняка улучшится.
Передвигаясь короткими шажками, как слепая, вытянув перед
собой руки, она осторожно шла вперед.
Так продолжалось с минуту. Вдруг она поняла что под ногами у
нее не покрытая бетоном коса, а податливый влажный песок.
Элизабет резко остановилась. Туфли набухли и отяжелели. Она
попыталась осмыслить это обстоятельство, как вдруг заметила, что у щиколоток
образовался маленький ледяной водоворот, вымывающий песок у нее из-под ног.
Она взмахнула руками, чтобы удержать равновесие, и
почувствовала, как лямка сумки соскользнула с плеча. Уже ничего не видя в
густой белесой мгле, она нагнулась и начала на ощупь отыскивать сумку, когда
новая волна захлестнула ей руки по локоть и чуть не сбила с ног.
Элизабет выпрямилась. Может, попробовать вернуться? Она
сделала шаг и погрузилась еще глубже.
Окончательно растерявшись, она вновь остановилась. Однако
разум подсказывал, что время не терпит: приливы на этом плоском побережье
бывали стремительны.
Эта мысль ударила ее как током. В отчаянии она сделала
несколько шагов и застыла от еще более страшной мысли: зыбучие пески. Местная
легенда гласила, что во времена королевы Виктории они поглотили неосторожного
всадника вместе с конем. Сердце заколотилось тяжело и медленно.
О боже, что же ей теперь делать?
— Джо! — Приглушенный оклик, будто эхо, отскакивал от стены
тумана.
Элизабет попыталась откликнуться, но из груди вырвался
только сиплый стон.
— Джо! — На этот раз голос Куинна звучал ближе, и она
увидела сквозь серую гущу тусклый свет ручного фонаря.
— Я здесь! Сошла с косы. — Она уже не скрывала отчаяния.
— Стой там. Не двигайся с места и начинай считать. Раз,
два...
Туман застилал глаза и глушил звуки, невозможно было
определить, близко ли Куинн, а вода уже лизала ей голени.
Уставившись на движущееся розовато-оранжевое пятно, она
считала: три, четыре... На цифре пятнадцать фонарь погас.
— Куинн!
На вырвавшийся у нее испуганный крик донеслось
успокаивающее:
— Все в порядке, я здесь.
Через пару секунд темный силуэт выплыл из тумана и оказался
рядом с ней.
— Дай руку. — Он повел ее с поразительной уверенностью, и,
сделав несколько шагов, она почувствовала под ногами бетонное покрытие косы. —
Возьми меня под руку.
Она послушно вцепилась в его руку и краем глаза заметила,
как ярко вспыхнул еще один фонарь.
Розоватый свет озарил пелену тумана, на мгновенье выхватив
белую жердь и засверкав на темной ряби воды.
Подняв одной рукой над головой фонарь, а другой крепко
обхватив Элизабет за талию, Куинн сказал:
— Прилив наступает стремительно, надо торопиться.
Он говорил спокойно, но в голосе слышалось скрытое
напряжение. Тело Элизабет промерзло, ноги онемели. Она старалась изо всех сил,
но вода уже плескалась у колен и поднималась выше.
Она споткнулась, но Куинн, пробормотав что-то вполголоса,
потащил ее вперед. Он держал ее почти на весу, когда неожиданно идти стало
легче. Элизабет словно обрела второе дыхание, заставляя непослушные ноги
шагать. Еще несколько ярдов, и они дошли до конца косы, шлепая по мелководью.
Когда они выбрались на смешанный с галькой песок за отметкой
высшей точки прилива, у нее подкосились ноги и она села.
Куинн положил фонарь на песок, снял с себя куртку и свитер
и, поставив Элизабет на ноги, натянул на нее свитер и застегнул куртку.
Одежда еще сохраняла его тепло, и жуткое оцепенение тут же
начало отпускать.
— Пошли, пока не наступило переохлаждение, — бодро
проговорил Куинн. Он не успел договорить, как фонарь затрещал и погас.
— У тебя есть запасной? — Ее удивило, как спокойно звучал у
нее голос.
— Нет, но отсюда доберемся. Уже скоро будет дорога. — Он
обхватил ее рукой и повел во мрак.
Почти ничего не видя на расстоянии собственной руки,
Элизабет не могла понять, чутье или простая уверенность позволяла ему так легко
двигаться.
Когда отмель осталась позади и лежавшую за ее пределами
плотную, в рытвинах почву сменил асфальт, Куинн вздохнул с облегчением:
— Теперь недалеко. Еще немного, и мы должны увидеть окна
постоялого двора.
Подтверждение пришло через пару минут, а еще немного спустя
он открывал дверь «Кораблика» и подталкивал ее в комнату отдыха, где весело
пылал огонь в камине.
За стойкой хозяин протирал стаканы. Он удивленно вскинул на
них глаза.
— Не ожидал клиентов в такой день. — Потом глянул на
промокшего Куинна, еле державшуюся на ногах Элизабет и воскликнул: — Похоже,
вам досталось! Что-нибудь принести?
— Кофе.
Хозяин молча удалился.
Куинн подвел Элизабет к креслу у камина, стащил с нее
размокшие туфли и начал растирать ледяные ступни. От ее мокрой одежды шел пар.
Легкое позвякивание чашек сообщило о приближении кофе.
Пышногрудая женщина с мягкими каштановыми волосами и моложавым лицом поставила
поднос на ближайший столик.
— Я приготовила полный кофейник. Муж говорит, у вас какое-то
несчастье?
Куинн вложил кружку в онемевшие пальцы Элизабет и начал
разливать кофе.
— Мы с женой отправились на косу, но тут сгустился туман, и
мы заблудились. Нас чуть не накрыл прилив.
Хозяйка сочувственно поцокала языком.
— В наших краях прилив наступает очень быстро. Просто чудо,
что никто не утонул. Вы, наверно, живете в большом доме?
— Да.
— Ну, сегодня вы туда уже не доберетесь. Приготовить вам
горячую ванну и комнату?
— Да, пожалуйста.
— В третьем номере есть отдельная ванная. Я сбегаю наверх и
разожгу огонь. Конечно, у нас центральное отопление, но камин веселее. — Она
взглянула на белое как мел лицо Элизабет. — У вас совершенно изможденный вид.
Может, вам помочь?..
— Спасибо, я справлюсь.
Хозяйка вновь обратилась к Куинну:
