— Это в Эссексе. Вы там бывали? — Куинн пристально взглянул
на нее.
Она резко мотнула головой, не в силах избавиться от видения.
— Когда-то это был процветающий прибрежный город. Теперь там
сонное захолустье с населением в несколько тысяч человек. Мой отец жил на
острове, соединенном косой с берегом.
Жил? Генри Дервилл когда-то говорил ей, что ни за что
добровольно не покинет свой дом. Может, он болен?
Она заметила, как Куинн сощурил глаза, и испугалась, что
произнесла этот вопрос вслух.
Нет, надо взять себя в руки. Элизабет глубоко вздохнула и
прямо посмотрела на Куинна.
— Все-таки я думаю, вы могли бы найти отель. Тут рядом есть
несколько.
— Вы наверняка правы, — легко согласился он. — Но, с учетом
обстоятельств... я бы предпочел остаться здесь.
— Нет, не надо... пожалуйста... — Это прозвучало почти
умоляюще.
— А чего вы, собственно, боитесь? Думаете, я начну ночью
шататься по дому?
Ну, это вряд ли. Почему-то ей казалось, что этот человек не
станет обманывать жену.
Элизабет уже открыла рот, чтобы возразить, но Куинн опередил
ее:
— Если дело только в этом, обещаю, что не сойду с дивана.
— Нет, не в этом.
У него в глазах заиграли искры.
— А может, вы сами боитесь, что начнете шататься?
— Вот еще!
— Тогда в чем проблема?
Проблема в том, что ей было совершенно необходимо, чтобы он
ушел. Сейчас же. Немедленно. И никогда больше не возвращался. Невыносимой была
сама мысль, что он до утра останется здесь, под ее крышей.
— Ричард придет в бешенство, если узнает, — хрипло
проговорила она.
— А мы ему ничего не скажем, он и не узнает. И если бы вы
наскребли мне из ваших запасов какую-нибудь подушку с одеялом, я бы затащил в
дом свои пожитки.
Он натянул пиджак и вышел к машине, оставив дверь
приоткрытой.
Элизабет застыла на месте. Туман клубами врывался в узкую
щель и таял в теплом воздухе.
На улице хлопнула крышка багажника, и словно что-то
включилось в голове у Элизабет. Она сорвалась с места и с силой, обеими руками
прижала дверь. Если он боится сесть за руль из-за тумана, что ж, значит, до
ближайшего отеля он пойдет пешком.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Она не успела до конца додумать эту мысль. Послышался
поворот ключа, и через мгновенье дверь распахнулась. Куинн вошел и поставил
рядом с банкеткой небольшую дорожную сумку. Аккуратно прикрыв за собой дверь,
он с укоризной покачал головой.
— Вы не слишком добры. Хорошо, что ключ лежал у меня в
кармане.
— Вы всегда так предусмотрительны?
— Я стараюсь поменьше зависеть от случайностей...
Значит, когда он в первый раз открыл дверь, ключ остался у
него. А ей даже в голову не пришло поинтересоваться, где у нее лежит ключ...
Куинн сделал медленный шаг к ней.
— Вам не кажется, что надо бы извиниться передо мной?
— Нет, не кажется, — взвилась она. — Я вообще вас не
приглашала и хочу, чтоб вы ушли.
— Боюсь, что главное — это чего хочу я. — Он говорил тихо,
еле сдерживая ярость. Потом сделал еще шаг и оказался совсем рядом.
Она словно под увеличительным стеклом видела росинки на
темных волосах, длинные загнутые ресницы, золотистые искорки в глубине зеленых
глаз.
Элизабет, замерев, уставилась в это жесткое, энергичное
лицо. Неожиданно он обхватил ладонями ее голову.
Элизабет остолбенела, боясь, что он поцелует ее. Желая этого
поцелуя.
Даже сейчас, через столько лет, она все еще хотела его,
испытывая глубокое, первобытное желание.
Одна его рука обхватила ее затылок, другая скользнула по
щеке, по краю изящного уха. Он пригнулся еще ближе.
Элизабет приоткрыла губы и ждала.
Но он вдруг дернул ее за мочку, потом за вторую и что-то
быстро сунул в карман. Только через пару секунд она поняла, что он ловко снял с
нее серьги.
— Что вы делаете?.. — бессмысленно пробормотала она, и тут
же судорога прошла по телу: он прижался губами к ее уху и, словно изучая,
провел языком по каждому завитку. Элизабет била дрожь.
Жесткие, жадные губы скользнули по подбородку и остановились
в теплой ямке под другим ухом. Элизабет боялась дышать, а он игриво куснул
мочку и коснулся ртом ее губ.
Наконец-то. Она закрыла глаза.
Его губы прошлись до уголка ее рта и на мгновение застыли.
Элизабет ждала, изнывая от мучительного нетерпения. Неожиданно он поднял голову
и отодвинулся.
Он ее бросил.
Она распахнула глаза.
Куинн смотрел на нее с легкой, насмешливой улыбкой.
— Учитывая мое решение не вставать сегодня с дивана,
пожалуй, нам лучше остановиться, пока обстановка не слишком накалилась.
— Зачем вы это сделали? — Голос у нее прерывался.
— А разве неясно?
— Это месть?
Он приподнял черную бровь.
— Ну, скажем, эксперимент.
— Эксперимент?
— Я хотел узнать, действительно ли вы привязаны к Бомонту
так, как говорите...
Элизабет прикусила губу, и он тихо добавил:
— Похоже, не так...
— Откуда такая уверенность?
Куинн улыбнулся.
— Раз уж вам удается забыть о нем и так реагировать на
меня...
— А вам не приходило в голову, что я так отреагировала на
вас именно потому, что думала о нем? — Она с удовлетворением отмстила, что
насмешливая улыбка исчезла и он поджал губы. — В любом случае мои чувства к
Ричарду вас не касаются.
— Ну, поскольку я отдаю вам «Ван Хэмел», — проговорил он,
снова снимая пиджак, — у меня возникает нечто вроде вторичного интереса.
Все прежние сомнения вскипели в ней разом.
— Вы действительно готовы уступить бриллиант Ричарду? Или
это очередная игра?
— Я действительно готов уступить ему, — ровно произнес
Куинн.
— Но почему? Ведь вы так бились за него. Это бессмысленно.
— Бриллиант не имеет значения, он лишь средство для
достижения цели.
— Тогда что имеет значение? И в чем, собственно, цель?
— Ты до сих пор не догадалась, Джо?
Кровь бросилась ей в голову, в ушах загудело, голова
закружилась. Ей показалось, что она сейчас упадет в обморок.
