Гарри тяжело вздохнул, посмотрел на телефон и снова залез в контакты.
—Алло, Васильев? Да, я знаю, что только пятница. Просто… скучно. Делать нечего. Хочется сделать какую-нибудь гадость.
—Где ты?
—В комнате для медитаций. Сижу, на сиськи Демидовой пялюсь.
—Готов работать?
—Готов,— вздохнул Гарри.
—Через три минуты будет наш автомобиль. Выходи к дороге.
Гарри положил трубку и взглянул на Дарью.
—Что за работа? И кто такой Васильев?
—Добрый дядя на голубом вертолете,— хмыкнул Гарри, поднялся и набрал Наумову.— Алло, Светка? Слушай, тут Демидова сжалилась и разрешила выпустить лишний пар ей на оголенную грудь.
—ЧТО?!!!
—Я уже закончил, так что извини,— произнёс Гарри и торопливо отнёс телефон, из которого орал голос Наумовой.
—БЕЛЕНЬКИЙ! КАК ТЫ ПОСМЕЛ?!!
—Боже, какая нервная особа,— буркнул Гарри, нажимая кнопку завершения разговора, и покосился на девушку, сложившую руки на груди и гневно смотрящую на него.
—Это было обязательно говорить?
—Прости. Не обязательно, но что-то у меня настроение паршивое… Извини.
* * *
Что на меня тогда нашло?
Понимаете, это дурацкое чувство…
Нет, не зависть. Это ближе к одиночеству. Да. Думаю, это слово тут будет самым уместным.
Боря — мой друг, и мы всегда с ним вместе. Катя — наш моторчик и кипишной элемент. А тут, бац и нет моего верного друга и нашего моторчика. И я, вроде, в комнате для медитаций, но двух важных элементов в ней не хватает.
И как-то пусто на душе стало.
Вроде, и мама есть, и Пётр, но это… это родители. А вот два друга, которые всегда были рядом, куда-то исчезли.
Нет, не поймите меня неправильно. Зависти не было. Катя очень красивая и симпатичная девушка, но… У меня к ней не было чувств. Я был рад, что у них всё получилось, но…
Без зазрения совести, оглядки на обстоятельства я могу сказать точно.
Это был первый момент в новом теле, когда я по-настоящему ощутил одиночество. Я тогда чуть было Наумову на свидание не позвал. В смысле позвал, но потом. Об этом чуть позже. Это отдельная тема о наших отношениях, но…
В общем, спусковой клапан для плохого настроения оказался тем же, что и клапан для раздражения и полёта кровельного материала от переизбытка гормонов.
Работа.
Сложная, интересная работа.
Когда меня забрали, я отправился прямиком к Васильеву.
Там-то у нас и состоялся первый разговор о правилах поведения на полигоне и о том «Что такое хорошо, а что такое плохо».
* * *
—Но трупы вы мне дадите?— уточнил Гарри.
—Ещё раз,— вздохнул Васильев.— Ты на ставке внештатного инструктора подготовки. У нас есть штурмовая группа. Двадцать человек. У нас есть полигон. Сценарий простой: защитить здание сто квадратных метров и не допустить вреда цели. Для этого мы выделяем тебе сорок трупов разной степени разложения. Условия для тебя всего два. Первое — твои мертвецы не должны никого убивать. Второе — по команде «Отставить» они должны замереть.
—Так, это понятно. Сорок трупов, никого не убивать, по команде замереть,— кивнул начинающий некромант.— А как быть с оружием мертвецов?
—Каким оружием? Зачем им оружие?
—А что они будут делать, когда доберутся до штурмовиков? Будут дергать за щеку и с прихлюпыванием гноя в глотке хрипеть: «Ути, маленький»? Нужны чёткие правила. Кусаться можно? По роже ездить можно? А руку сломать? Ногу?
—Так… недоработка выходит,— буркнул Васильев.
—Оружие надо. Нелетальное. Что-нибудь, вроде… дубинок резиновых.
—У нас таких нет.
—Надо придумать что-нибудь,— пожал плечами Гарри.— Деревянной дубинкой можно и голову пробить.
В это время на телефон Васильева пришло сообщение. Мельком глянув на него, пока еще следователь недовольно сморщился.
—Так,— взял бумагу он.— Вот тебе пропуск на склад. Там Комаренко заведует. У него барахла контрабандного полно. Что-нибудь найдёте.
—А где у вас склад?
—В Москве, конечно. Слетаешь.
—Блин, я уже и посыльный,— недовольно проворчал Гарри.
—Не ной. Тебе все равно заняться нечем. Сам сказал. Бери Федорова и на артефактом минивене едьте на склад. Комаренко что-нибудь придумает,— протянул бумагу Гарри следователь.— И не делай такую физиономию. Ты у нас как внештатный сотрудник будешь. У тебя даже зарплата есть.
Парень взял бумагу, состроил недовольную мину и направился прочь из кабинета. Выйдя за дверь и прикрыв за собой, он взглянул на бумажку.
—А что? Трупы дадут… даже зарплату платят,— произнёс он и, поджав губы, взглянул на двух штабных офицеров в чёрной форме и лычками тайной канцелярии.
Гарри тут же толкнул дверь и заглянул в кабинет Васильева.
—Да. Еще две группы подтяни и отработайте их по полной…— разговаривал с кем-то Васильев.
—Слушай, а мне форму дадут? Я такие же лычки хочу…
Васильев прикрыл трубку рукой, покраснел от злости чуть и чуть было не послал Гарри куда подальше.
—Иди…. на склад! Едь! Понял?
—Понял,— буркнул Гарри и окончательно покинул кабинет.
—Злой он какой-то…— проворчал себе под нос парень, направляясь по коридору к выходу.
* * *
—Чё надо?— спросил упитанный мужичок в серой форме без всяких опознавательных знаков.
Гарри вздохнул.
—Нужны резиновые дубинки или что-то подобное,— произнёс парень, задумчиво рассматривая того самого Комаренко.
—Откуда в этой заднице дубинки? Здесь контрафакт и контрабанда. Кому нахрен нужно дубинки возить?
—Ну, может, хотя бы что-нибудь подобное?— с надеждой спросил Гарри.
—А я хрен знает, что тебе нужно? Палки резиновые? Нет таких. Есть шины или вон, там лодки резиновые с империи Цинь притащили. Хочешь искать — ищи. У меня и так забот полон рот,— пожал плечами мужик.
—А где хоть искать?
—Там в конце ангара резину сваливают. Здесь — металл. Дерево и электронику в соседнем складе,— пояснил Комаренко.
Гарри покосился на огромные, в два его роста, стальные болванки и спросил собравшегося уже отправиться к себе заведующего складом:
—А это что за болванки?
—Турки в эти болванки контейнеры с дурью заваривали,— пояснил Комаренко.— Контрабанда. Контейнеры изъяли, а это с молотка пойдет.
Гарри кивнул и направился в глубь ангара. Прохаживаясь между стеллажами и просто грудой барахла, он с удивлением рассматривал разобранные моторы, стальные рамы какой-то техники, а также сваленные в кучу медные трубы.
