Вроде, там Мусаев причитал на их горном наречии. Борю с Катей куда-то увели. Потом вино рекой лилось и Магомед отплясывал их традиционный танец на радостях.
Нет, я был не пьян.
Я тогда еще побаивался пить.
Просто в какой-то момент я отключился.
Сидоров рассказывал, что я, вроде как, хлопал, как вся родня Мусаевых, под танец главы рода, а потом просто рухнул лицом в пол.
Сам не видел, но картину описывают довольно занятно.
Все хлопают, Магомед танцует, а я лицом в пол.
Ага, яблочного сока перепил.
Тут же Сидоров ко мне бросается, пульс проверяет, искусственный массаж делать начинает.
Кипиш.
Паника.
Знаете, что самое неприятно в этой ситуации?
Нет, не то, что яд оказался с отложенным действием.
И нет, не то что у меня достоинство повисло на месяц на полшестого. Мог позволить себе поспать на животе как порядочный человек.
Да, после этой гадости я выжил, но извините, проваляться, изображая труп, без пульса на протяжении трех дней — это такое себе удовольствие.
Нет, и дело даже не в том, что меня мутило, словно я пьянствовал неделю. И не в том, что забегали все князья, дипломаты, и тайная канцелярия метала и рвала всех и вся.
Всё дело в маме.
Мама только родила.
Пётр вообще в осадок выпал.
Боря с Катей.
Мусаевы, Демидовы, Наумова, все.
Я искренне сожалею, что заставил их это пережить.
Да простит меня батюшка, что пришёл отпевать. Пусть простят меня все, но…
* * *
—И?— спросил император, хмуро поглядывая на гроб, что стоял посреди большого зала.
—Сельвины добрались до границы. Агенты пытались сбросить наш хвост. Три перестрелки. Шестеро раненных,— спокойно сообщил Георгий.
—Я спросил: убрались они за границу или нет?
—У самой границы, шпики островных лис выбросили их из машины, чтобы уйти от погони,— спокойно ответил младший брат.— Есть мнение, что Сельвиных и не пытались вывезти, а просто оттягивали силы из города.
—То есть они тут?— недовольно взглянул император на главу тайной канцелярии.
—Нет. Наши люди подобрали их и довезли до границы. Дурдом, конечно, но пришлось организовать им липовые паспорта и помахать ручкой в спину.
—Дожили. Сами же своих предателей и изменников эвакуируем из страны.
—Ну, зато дело шито и крыто,— пожал плечами Георгий.— Екатерина Сельвина не при делах. Изменники за границей и не имеют прав на связь с Мусаевыми. Жених доволен, невеста счастлива.
—По ним не особо видно радости,— вздохнул император, покосившись на плачущую Екатерину, которую за плечи обнимал хмурый Борис.
—Секретность,— вздохнул Георгий.
—А она этого стоила? Зачем весь этот цирк?
—Восемьдесят агентов, Саш. Восемьдесят два, если быть точным,— хмыкнул младший брат.— И из них девять при дворе.
Император хмуро взглянул на него.
—Ладно, один-два, но девять?
—Да. Тоже не ожидал. Цирк, понятное дело, не очень уместный, но вскрыть столько за одну операцию… Можно и цирк потерпеть. Не каждый год такой улов, а тут…
—Что хоть за яд был, установили?
—Нет. Это, пожалуй, единственный провал за всю операцию, но наш антидот, вроде, справляется.
—И сколько еще?
Георгий покосился на Васильева, что стоял рядом. Тот взглянул на часы и спокойно ответил:
—Секунд десять.
Александр тяжело вздохнул и уставился на гроб.
—Если честно, то я не представляю, что бы мы делали, если бы его потеряли.
—Во всём надо искать плюсы,— печально вздохнул Георгий.— Возможно, тогда бы у меня появилось хоть какое-то личное время.
В этот момент монотонный речитатив батюшки, стоявшего у изголовья гроба, умолк, и он замер, словно его парализовало.
На глазах у притихшей публики в гробу поднялся Гарри.
Он оглядел всех мутным взглядом, вылез из гроба и произнёс:
—Всем спасибо! Я пошёл!
На пол упала мать Гарри, Борис вылупил глаза и стоял с открытым ртом. Катя рядом хлопала глазами, и на руках Петра тихо захныкала София.
—Гарри!— громко произнёс Васильев в спину удаляющемуся из зала подростку.— Тебе бы переодеться!
Молодой некромант обернулся, затем попытался взглянуть на свою спину. Оказалось, что похоронная одежда имела разрез сзади. Публике предстал голый зад и спина парня.
—А я думаю, чего так холодно,— пробубнил парень, прижимая края разорванных штанин сзади.
* * *
—Ты мог сказать нам!— твёрдо заявила Лариса, глядя на сына.— Ты хоть представляешь, что у меня на душе творилось?
—Нет, мам, прости пожалуйста,— вздохнул Гарри, смотря в кружку с кофе.
—Мы здесь чуть с ума не посходили! У меня молоко пропало от переживаний.
—Я не думал, что так выйдет. Меня в детали не посвящали. Думал, пару часов всего так, что вы даже не узнаете,— начал оправдываться сын.— Ну, кто же знал, что этот какой-то секретный яд будет с отсрочкой?
Мать открыла рот, чтобы выдать очередную гневную триаду, но тут слово взял Петр.
—Дорогая, ну обошлось ведь? Обошлось. Всё хорошо, а за то, что обстоятельства так сложились, теперь уже смысла ругаться нет. Да, и судя по тому, что сказал Васильев — им эта задержка с воскрешением только на руку сыграла.
—Вы на моих нервах сыграли, а не на руку кому-то там,— буркнула женщина и поправила ребёнка, который вцепился в грудь и жадно высасывал молоко.
—Мам, прости. Такого честно не повторится,— вздохнул Гарри.— По крайней мере, я на такое точно не подпишусь.
—А еще было бы неплохо, если бы ты объяснил, что за парень с тобой таскается,— сердито произнесла женщина.
—Это… Степан. Сообразительный парень. Я в какой-то момент понял, что не справляюсь и решил, что мне нужен слуга…
—Я даже знаю, с чем ты не справляешься,— буркнула она.— Дома бардак устроил?
—Чего сразу бардак,— смутился парень.— Просто занят был, а он по поручениям бегал. Пару раз подсказал вроде бы очевидные вещи… Ну, и да. С уборкой помог. Квартиру сдал.
—Что за парень хоть?— спросил Петр.— С родословной?
—Ну-у-у-у…— протянул Гарри.— Парень из низов. Я бы сказал, с самого низа. Сам в университет медицинский поступил, сам вертится, работает и мать больную содержит. Очень сообразительный парень.
—Хочешь его в род принять слугой?
