—Помнишь, как она мне свои трусики белые подарила?— спросил Гарри.
Магомед от удивления кашлянул и покосился на сына.
—Помню. Вроде светлая, а та ещё извращенка,— улыбнулся Борис.
—Так вот сейчас она решила, что я за её участие в нашем первом артефакте должен сделать ответный подарок. Соответствующий.
—Она хочет с тобой переспать,— выразительно взглянул на Гарри друг.
—Я знаю,— кивнул начинающий некромант и растянул улыбку ещё шире.— Но она сказала соответствующий подарок!
Глава 3
Во-первых, присадки.
Да, кто бы там что ни говорил, но артефакторика начинается не с рун и запечатывающих заклинаний, а с материаловедения.
Да, согласен, это не присадки в металл или в топливо, но от этого суть не меняется.
«Сарацинский мед» мы с диким трудом нашли и сумели выторговать для себя целых десять грамм. Эта присадка делала стекло более восприимчивым к силе огня и увеличивала температуру его плавления. Что нам давало возможность насытить стекло силой огня до его перехода из состояния «тягучая карамель» в состояние «жидкая сопля, которую хрен удержишь».
Дальше в эту карамель мы замешивали «Австрийскую пыль» — мелкий голубого оттенка порошок, который позволял сделать, по моему личному мнению, полную химическую чушь — распределить газ в твердом теле так, чтобы не создавать пузырьков и каверн, при этом сохранить химическую связь в твёрдом веществе.
Не спрашивайте.
Я, как человек изучавший химию в медицинском университете, искренне считаю, что сам факт подобной добавки — полная ахинея, чушь и бред. Учебник по магической химии элементов, к моему удивлению, так не считает, и у него по этому поводу свои доказательства, теории и выводы с формулами.
Ну, и напоследок — «Драконьи слезы».
Пузырек объёмом три миллилитра, за который мы с Борей отдали триста восемьдесят рублей!
Этой штуки не оказалось у местных артефакторов, и нам пришлось заказывать ее через Васильева в Москве.
Что в этих слезах было такого?
Всего-ничего. Они запирали силу внутри материала и не давали ей смешиваться.
Во-вторых, руки.
Кривые руки начинающих артефакторов.
Помимо сложного приготовления самого материала, нам надо было сделать бокал. А это, на секундочку, не вазу надуть. Тут минимум два элемента. Сама чаша и ножка.
Да, мы тренировались, да, мы готовились, но бокала «для мартини» у нас не вышло. Вышло… что-то отдаленно похожее. Бородач с довольной мордой нас консультировал, но прикасаться к нашей поделке отказался.
Итог — мы два дня мучались, пока у нас не вышло что-то путевое.
А вот когда мы взялись за нашу первую попытку с наполненным силой материалом…
Помните, как-то Боря у меня спросил, когда я ему показал набросок «Не ебанет?», так вот — ёбануло.
Эх…
Благо дядя Женя был наготове с огнетушителем, и полыхнувшая масса не смогла поджечь ничего в помещении, но хлопок, с диким пламенем ударивший в потолок, был впечатляющим.
После этого случая мы быстро поняли, что точность с добавлением присадок тут нужна жесткая. Как итог попёрлись за электронными весами, способными взвесить до десятых грамма.
После этого мы торжественно передали право добавлять присадки Кате, как особе крайне щепетильной в вопросах точности, надели защитные костюмы пожарных, напялили каски и спокойно наблюдали, как девушка творит «точную артефакторику».
К чести Кати надо сказать, что больше у нас ничего не взрывалось.
Да, наше «стекло» ругалось и периодически окутывалось пламенем, но к нам хотя бы больше пожарные с сиренами не прилетали, хотя я пару раз видел их неподалеку, подозрительно поглядывающих на нас.
В итоге, намучившись с материалом, мы смогли сделать что-то, похожее на бокал… Высокий, узкий… Я бы сказал: бокал для шампанского.
Ну, да, немного кривоват и края наверху неровные, но поймите правильно. Нагревать его снова — рванет, к гадалке не ходи. А края мы выровнять пытались механически. И оно…
Кхэм.
В общем, нет у дяди Жени больше точильного круга на электроприводе.
В общем и целом, у нас получилась заготовка.
На сто семнадцатый раз.
Две недели мук, раздражения, периодического отчаяния, и у нас в руках была самая дорогая, переполненная силой огня и воздуха…
ЛАБОРАТОРНАЯ ПОСУДА!
Боже, я не знаю, зачем мы это делали.
Мы понятия не имели, что мы делаем и зачем.
Мы просто просрали кучу сил, стихии и денег на ЛАБОРАТОРНУЮ ПОСУДУ!
Так… вдохнуть, выдохнуть.
Можно было сделать всё проще?
Кончено, можно!
Можно было обойтись без дорогих присадок?
Да, но там изготовление затянулось бы на годы.
В конце концов, мы могли бы просто нанести металлическое напыление в виде рун на обычное стекло и получили бы почти тот же эффект.
Но… что вышло, то вышло.
Нет, ей богу, сейчас я смотрю на это как… как… Как на рытье котлована пятиэтажки отделом бухгалтерии… Степлерами.
Да, я согласен, что мы были неопытными и многого не знали, но что нам мешало просто поговорить с каким-нибудь артефактором? Они бы просто покрутили пальцами у виска и объяснили нам идиотизм подобного подхода.
Но мы же были молодыми.
Наивными.
Гордыми.
Хех.
Ну, справедливости ради стоит сказать две вещи.
Первое — Катя расцарапала мне лицо и врезала Боре по яйцам, когда появилась Наумова. Скандал был знатный, но после того, как мы её скрутили, и она успокоилась, мы заставили её посчитать: сколько нужно эргов силы света и сколько они будут стоить.
—Семьсот, Катя! Семь сотен рублей!— потирая царапины на лице, втолковывал я.— Это, на секундочку, приличный бензиновый автомобиль!
—А ещё нам никто столько не продаст,— закивал Боря и покосился на Наумову, стоящую в стороне и скептически рассматривающую Катю, которая исподлобья наблюдала за нами, явно думая, как более извращенее нам сделать больно.
—Почему. Со мной. Не обсудили,— процедила девушка, скрепя зубами.
Я тогда взглянул на Борю. Боря хмыкнул и указал на меня пальцем.
—Это он во всём виноват!
Я стою с открытым ртом, возмущенный предательством друга, а Катя спокойненько так улыбнулась и говорит Боре:
—Развяжи меня. Тебя не трону — обещаю.
И он начал её развязывать!
