—Поле не любит бездельников,— пробормотал он и вышел из дома.
Супруга последовала за ним на улицу и с тяжёлым вздохом принялась наблюдать, как её мужчина заводит старенький трактор.
Мартин достал небольшой шнурок с узелком на конце, затем намотал его на головку стартера и хотел было уже резко дёрнуть, чтобы запустить малый двигатель, но тут послышался оглушительный взрыв.
БУДУМ!
Со стороны поля, что досталось в наследство бедному фермеру, ударила горячая волна воздуха. Над полем в небо взвился огненный высокий гриб, а рядом начали подниматься два чёрных шара. Причём общая картина явно напоминала копию мужского полового органа с сопутствующими сферами по бокам.
—Мартин, не гневай бога,— заметила Марта, не сводя взгляда с уходящего в небо огненного гриба.
Хозяин фермы сглотнул, покосился на супругу и прошептал под нос:
—Говорила мать: ведьма, а я не слушал.
—Скоро погода испортится, всё равно ничего сделать не успеешь,— заметила она и кивнула на входную дверь в дом.
Хозяин фермы кашлянул, а затем нахмурился из-за четкого ощущения тесноты в паху.
—Простыни, говоришь, чистые?— уточнил супруг.
—Белее только новые,— кивнула в ответ супруга.
Фермер посмотрел на шнурок у себя в руках, затем на расплывающиеся под порывами ветра контуры в воздухе и убрал шнурок на место, в дверцу старенького, дышащего на ладан трактора.
—Действительно, погода портится,— пробормотал он и пошёл обратно в дом.
* * *
—Стёп, неужели до сих пор не нашёл никого?— уточнила Лариса, покачивая кроватку, в которой посапывала София.
—Нет,— пожал плечами слуга.— Некогда. Учеба тяжёлая.
—Прям сильно?
—Не то чтобы там особо новое что-то давали,— вздохнул парень и взглянул на руки в муке.— Просто спрашивают строже… Кстати, а почему манты?
Перед ним на столе лежал приличный комок теста, рядом стояла кастрюля с начинкой, а перед ним находилось уже несколько небольших раскатанных кружочков теста.
—Ты не любишь манты?— вскинула брови Лариса.
—Не то чтобы не люблю,— смутился Сидоров.— Просто… Это те же пельмени.
—Манты — самостоятельное блюдо,— заметил Люциан, сидевший рядом и лепивший из раскатанных кусочков треугольники, в которые складывал начинку из свежего говяжьего фарша и лука.— В пельмени столько лука не добавляют.
—Но тоже мясо в тесте,— пожал плечами Степан.
—Нет, Стёп. Совсем не тоже,— покачала головой Лариса.— Манты — они сочные. Хорошо слепленные манты сок внутри сохраняют, и когда откусываешь, бульон течёт.
—В пельменях тоже такое бывает…— пожал плечами парень.
—В пельменях такое бывает, а в мантах такое должно быть,— хмыкнул дворецкий.
—Манты готовят татары в основном,— подала голос Елена, которая занималась тем, что точно отмеряла количество начинки и следила за формой и целостностью получившихся мантов, которые выкладывала на решетчатый круг из пароварки.— И готовят они их везде по-разному.
—В смысле?
—В прямом. Татары очень давно везде поселились. Где-то обрусели, где-то традиции сохранили, а кое-где и новые появились. Говорят, уральские татары в манты картошку добавляют пополам с луком. Но это не от жадности. На Урале лук не сильно хорошо растёт, а с картошкой проще. Вот и приучились.
—А ты откуда знаешь? Интересовалась татарами?— удивилась Лариса.
—Нет. Учитель истории хороший был… И любил про кухню говорить,— улыбнулась девушка.— У него даже своя теория была.
—Что за теория?— спросил Степан, принявшийся раскатывать очередной кусочек теста.
—Он считал, что появление цивилизации нужно считать не с момента, как у них письмо появилось или оружие. Цивилизация, по его мнению, начиналась тогда, когда у народа появлялось блюдо из мяса и теста.
—Интересный взгляд,— хмыкнул Люциан.
—С момента, когда появляется тесто уже понятно, что народ умеет выращивать культуры. Значит, понимает, как пахать, сажать и собирать. Потом хранить и перемалывать в муку,— кивнула Светлана.— Вот и получается, что мясо в тесте, по его пониманию — основной признак цивилизации.
В этот момент стены здания вздрогнули, и компания из домочадцев, собравшихся на кухне, одновременно подняла голову.
—Опять амортизатор на кровати полетел,— вздохнул Сидоров.
—Ты артефактные ставил?— уточнил дворецкий.
—Нет. Не готовы они ещё. Я автомобильные на болты притянул.
Люциан тяжело вздохнул, зачерпнул очередную порцию фарша и констатировал:
—Придётся менять.
Елена улыбнулась, а Лариса, заметив её выражение лица, спросила:
—Не завидуешь им?
—Нет. У меня как прошёл токсикоз, почему-то появился жуткий аппетит и постоянно хочется мяса,— девушка покосилась на ещё сырые манты и сглотнула.— Меня этот мясной запах прям с ума сводит. Как тут о любовных делах думать?
—Мясо — это отлично,— улыбнулась Лариса.— Меня с Гарри постоянно тянуло на какую-то химозу. Помню, флакончик с лаком для ногтей старый нашла. А он такой древний был, тогда еще на ацетоне делали основу.
—А при чём тут лак?— хмуро спросил Степан.
—Я как кошка с валерианой была. Все нанюхаться никак не могла. Еле сдержалась, чтобы не лизнуть.
Елена, взявшая в руки очередной мант, осмотрела его, оценила и, сглотнув слюну, положила рядом с предыдущим.
—Потерпите, госпожа,— постарался спрятать улыбку дворецкий.— Полчаса, и они будут готовы.
В этот момент раздался лёгкий, едва слышный колокольчик.
—Мы ждём гостей?— первым огласил немой вопрос Люциан.
—Нет. Все дома,— нахмурилась Лариса.— Петя спит. Он полночи рядом с Софией скакал. Гарри со Светланой и Дарьей… в спальне.
—Если только они в порыве страсти из окна не вывалились,— хмыкнул Степан.
—Это колокольчик от ворот. В дом звонок немного другой,— покачал головой Люциан и заметил взгляд Лены, что оторвалась от сырых мантов и покосилась на стальной ящик, в котором находилась парочка пулеметов.
—Я встречу гостя и провожу его в гостинную,— предупредил дворецкий.
—Спасибо, Люциан. Ты душка!— расплылась в улыбке Лариса.
* * *
Гарри сидел в удобном кресле в гостинной.
Волосы его стояли дыбом. Среди русых локонов то и дело проскакивали белоснежные искорки, но он на это не обращал никакого внимания. Его больше беспокоила левая нога, из ботинка которой по капельке вытекала вода уже больше получаса.
—Не пойми меня неправильно, но…— Васильев, выдернувший молодого некроманта с затянувшейся процедуры исполнения супружеского долга, смутился, подбирая слова.
