С трудом одолел я первую страницу и задумался. Интересно получается: Знаки и Печати для механической лошади я закладывал неправильно. Можно сделать символы меньше, при этом увеличив толщину, и получить коня гораздо мощнее. Скорость та же, а груз может тянуть намного больше. И вместо шестёрки лошадей, можно будет впрячь четырех коней. Экономия? Ещё какая. Кстати, авалонцы делающие лошадей давным-давно, не знают такой приём. Или специально ограничивают мощность своих поделок, чтобы больше покупали? Хороший вопрос, на пять с плюсом.
От научных мыслей меня отвлёк звук открывающейся двери.
—Константин Платонович, вы здесь?
Из «приёмной» донёсся голос Шешковского. Я быстро спрятал дневники и вышел из спальни.
—Где же мне быть, Степан Иванович?— я с ехидцей ответил ему.— Крыльев у меня нет, улететь не могу.
—Шутите,— секретарь Тайной канцелярии улыбнулся,— это хорошо. Люблю здоровый смех и веселье, его так мало в нашей жизни. А я за вами, пройдёмте со мной.
Мог бы и «пожалуйста» сказать, между прочим. Я буркнул под нос «Урусов, с вещами на выход» и пошёл за Шешковским. Вопрос «куда?» занимал меня мало. Гораздо больше интересовало: смогу ли я сбежать в случае опасности? Анубис почувствовал моё настроение и принялся накачивать эфиром Знак-татуировку на груди. Лишним не будет, согласился я с ним и принялся перебирать подходящие случаю связки. Пожалуй, бить чистым Талантом будет опрометчиво, а вот Знаки их порядочно удивят.
—Константин Платонович,— Шешковский привёл меня к парадной лестнице и указал рукой вверх,— нам сюда.
Я отбросил беспокойство и зашагал по ступеням. Нет, Знаки пока не нужны — меня вели на беседу к начальству. Наконец-то!
Глава 19
—Мёртвые
Знакомый фикус, знакомая дверь в кабинет. Только в этот раз я не подслушивал, а зашёл вслед за Шешковским. Внутри за массивным письменным столом сидел пожилой мужчина. Тот самый, кого я видел во дворе особняка.
—Хрущов Михаил Никитич,— шепнул мне Шешковский,— обер-секретарь Тайной канцелярии.
—Проходите, Константин Платонович, не стойте в дверях.
Хозяин кабинета, не вставая, поприветствовал меня кивком и тут же впился в меня пристальным взглядом, будто подозревал в государственной измене и собирался допросить. Я в долгу не остался — прищурился и стал рассматривать его магическим зрением. Таланта у него не было, а вот защитных амулетов обер-секретарь навешал на себя порядочно. И перстень с защитным Знаком, и медальон на шее, и старинный медный браслет, обхвативший руку выше локтя. Ясное дело, задерживать Талантливых магов им тоже приходится, а такие дворяне редко горят желанием добровольно отдаться в руки правосудия.
—Константин Платонович,— Хрущов подался вперёд,— скажите, эти мертвецы… Залоговые…
—Заложные.
—Да, заложные. Они разговаривали с вами?
Я пожал плечами:
—Говорили, конечно.
—Что именно они рассказывали?— что-то хищное проклюнулось во взгляде Хрущова, только не благородное, а скорее от падальщика.
—Жаловались больше. Жизнь после смерти не слишком сладкая штука.
Хрущов пожевал губами.
—Обстоятельства своей смерти они тоже вам доносили?
—Кажется, да.
—Кажется? Отвечайте чётко, не размазывайте!— он слегка повысил голос и перешёл на командный тон.
Я улыбнулся обер-секретарю самым любезнейшим образом.
—Михаил Никитич, а не напомните ли мне, с какого числа сего года я зачислен в Тайную канцелярию?
—Что?!
—Нет? Тогда я попросил бы вас, уважаемый Михаил Никитич, не повышать голос. Я не ваш младший подканцелярист, чтобы мне приказывать таким тоном. А коль вы дворянин, имею полное право потребовать от вас сатисфакции.
Набычившись, Хрущов в упор посмотрел на меня тяжёлым взглядом. Взбесится и потребует посадить в камеру? Отлично! У меня есть чем удивить в ответ.
К моему удивлению, обер-секретарь откинулся на спинку стула и расхохотался.
—Вот теперь вижу! Настоящий наследник Кощея! На мякине не проведёшь, да, Константин Платонович? Хах! Прямо старые времена напомнил.
Он отсмеялся, вытер глаза платком и махнул рукой.
—Садись, Константин Платонович, поговорим серьёзно, без ужимок.
Дождавшись, когда я устроюсь напротив него, Хрущов начал разговор в нормальном тоне.
—Мертвецы могут рассказать об обстоятельствах своей смерти?
—Вполне, память у них в полном порядке.
Шешковский и Хрущов переглянулись, а я подлил масла в огонь.
—И любые другие сведения из жизни. Стоит лишь задавать им правильные вопросы.
Обер-секретарь закашлялся.
—Это точно?
—Абсолютно. Исключения есть только для сумасшедших, тех, кто спятил под пытками, например. От них вряд ли можно добиться чего-то осмысленного.
—Константин Платонович, такое ммм… общение доступно только вам?
Я пожал плечами.
—Не могу точно сказать. Говорят, есть Таланты с даром медиума, которые легко могут разговаривать с мёртвыми.
Хрущов задумался, нахмурив лоб. Было видно, как он не хочет просить у меня помощи. Вдруг я узнаю что-нибудь важное от покойников? С другой стороны, оставлять свидетелей-мертвецов в особняке — очень рискованное занятие. Кто знает, что они могут выболтать, если найдётся спрашивающий?
—Константин Платонович,— решился Хрущов,— вы можете уничтожить этих заложных призраков?
—Я могу лучше — помочь им уйти.
На лице Хрущова отобразилось недоумение, страх и решительность.
—Нет! Эти мертвецы не должны выйти за пределы дома!
—Вы меня неверно поняли. Уйти туда, где им и полагается быть,— в посмертие.
—Ааа,— обер-секретарь облегчённо выдохнул,— так даже лучше. Что вам для этого нужно?
—Во-первых, узнать, зачем меня сюда привезли. Я четвёртый день сижу здесь и до смерти устал гадать, чего от меня хотят.
—Вам это нужно, чтобы разобраться с покойниками?
—Нет, конечно. Но вы же не думали, что я стану работать задаром?
Обер-секретарь хмыкнул.
—Императрица Елизавета Петровна пожелала увидеть вас, Константин Платонович. Вот только боюсь,— Хрущов ехидно улыбнулся,— вам придётся подождать, пока она соизволит вспомнить о своём желании.
—В таком случае, во-вторых, мне нужны прогулки. Сидение в четырёх стенах плохо влияет на здоровье.
—Не может быть и речи.
—Разве я арестован? Или собираюсь сбежать?
Хрущов покачал головой.
