Следствие затянулось на целый год. За это время власть поменялась несколько раз: был осуждён Бирон, свергнут Иван Шестой, а на трон взошла Елизавета Петровна. Ей-то и попал в руки документ — виновным в отравлении Анны Иоанновны был назван Алексей Дмитриевич Голицын. Князь ничего не забыл и не простил смерть отца. Подкупом, угрозами и шантажом он заставил личного повара императрицы влить яд в еду. Повара этого, кстати, на следующий день нашли повешенным.
Резолюция, написанная рукой Елизаветы прямо на докладе, стала для меня полной неожиданностью. «Заслужила, стервь. Ход делу не давать».
Всё понятно, да? Был у Елизаветы зуб на свою родственницу, вот такенный зубище! Оттого и Голицына не стала наказывать. Наверняка там имелись и другие, политические, причины, но о них документов никаких не было.
Нет, однозначно — чем дальше от императорского двора, тем лучше. Не дворец, а серпентарий единомышленников.
* * *
В четвёртой коробке лежало всего три листа бумаги. Но прочитать их содержимое не представлялось возможным — текст был мешаниной букв, никак не желавших складываться в слова. Шифр? Похоже на то. А я, увы, не криптограф, чтобы решать такие загадки.
Я хотел было бросить листы обратно, но тут на дне ящика увидел ещё один лист. Вернее, небольшой кусок картона размером с ладонь. Надписей на нём не было, а вместо этого имелись вырезанные квадратные дырки. Ха! Да это же и есть ключ к шифру! Прикладываешь его к тексту, выписываешь буквы в прорезях, поворачиваешь по часовой стрелке и снова берёшь буквы. Решётка Кардано, вот как она называется.
Аккуратно собрав листы и решётку вместе, я положил их на край стола. Сейчас нет времени заниматься расшифровкой, а вот потом, вернувшись домой, надо обязательно прочитать сообщение. Чувствую, там есть что-то интересное.
* * *
Взяв пятый ящичек, я открыл крышку и принялся листать документы. И через пару минут почувствовал, как по спине побежали холодные мурашки. Вот она, настоящая обжигающая тайна. Такую даже в руках держать опасно, не то что выяснять детали.
Всем известно, что после Анны Иоанновны трон перешёл к младенцу Ивану Шестому, её внучатому племяннику. При нём регентом был сначала Бирон, затем его мать Анна Леопольдовна. Но через год Елизавета Петровна совершила переворот, сместила ребёнка и надела императорскую корону. Но вот куда делись Иван с матерью, никто не говорил даже шёпотом. И сейчас я читал именно про это.
Вся семья была сослана под охраной сначала в Рижский замок, а затем в страшную глушь — Холмогоры. Под неусыпной охраной приносивших особую клятву императрице: при малейшей попытке освобождения ребёнка должны были немедленно убить. Содержали его отдельно от матери, запрещали общаться даже с охраной. Кроме того, Елизавета приказала изъять все монеты с изображением бывшего императора, а также вычеркнуть его имя из всех документов. Проверить все архивы и стереть любое его упоминание.
Я захлопнул крышку и отодвинул от себя коробку. Не знаю, что и сказать. Жуть! Настоящая жуть и дикость. Ему сейчас девятнадцать, не сильно он и младше меня. Елизавета его всю жизнь собирается под замком держать? Честное слово, милосерднее было бы убить беднягу, чем так мучить. Я представил, что так держат всю жизнь взаперти меня, и передёрнул плечами от ужаса. Нет, однозначно стоит держаться от двора подальше.
* * *
Последнюю коробку я уже и смотреть не хотел. Но на крышке виднелась короткая надпись: «Кощей», видно, кто-то кончиком ножа вырезал, и я заинтересовался. Дядя? Ты складывал сюда эти бумаги или их собирали на тебя? Надо посмотреть, что там — может, эта тайна касается и меня тоже, как наследника. Я откинул крышку и принялся внимательно читать документы.
Сначала я наткнулся на письма цесаревны Елизаветы к Алексею Шубину. Будущая императрица не стесняясь писала ему любовные послания, от которых у меня краснели уши. Среди них была и целая поэма, посвящённая возлюбленному. Ладно, это неинтересно, надо смотреть дальше.
После писем шли одиночные документы, не занимавшие больше одного листа.
Записка врача Лестока о рождении ребёнка некой особой благородных кровей. Родилась девочка — по виду чистокровная орка, глаза голубые, волосы чёрные, здорова. Ни имён, ни даты на бумаге не было.
Пыточный протокол допроса Алексея Шубина в Тайной канцелярии. К подследственному применялось битьё кнутом, дыба и вырывание ногтей.
Указ Анны Иоановны: сослать Алексея Шубина на Камчатку. Насильно обвенчать с местной жительницей, коей выплатить сто рублей.
Ещё один указ Анны Иоановны: ребёнка, позорящего правящую семью, ради государственного спокойствия и сохранения порядка престолонаследия милосердно удавить.
На этом месте я вытер платком вспотевшие ладони. Да уж, вся царская семейка друг друга стоит. Что там ещё в ящике? Отчёт о похоронах или ещё один ордер на убийство? Но в коробке были только две записки, написанные рукой Ушакова, чей почерк я уже научился отличать.
Первая: «Василий, милый мой друг. Она подписала приказ, как мы и думали. Ты был прав — она терпеть не может потомство Петра и хочет оставить корону своим родичам. Так что забирай ребёнка и делай, как уговорено. Доказательства привези железные, чтобы и комар носа не подточил. А остальное на твоё усмотрение».
И вторая: «Василий, сделаю всё, что смогу, прикрою тебя от Лизки. Буду валить на Бирона, ему уже всё равно, а тебя подневольным выставлю. Чёрт знает, откуда она узнала про то дело. И ведь не скажешь, что мы тайно всё переменили. Не для того же прятали, так ведь? Думаю, завтра она тебя в ссылку ушлёт, так ты езжай, и не волнуйся. Денег я тебе вышлю, как сыр будешь в масле кататься. Да приглядывай, где там наш секретик да что делает. А через несколько лет мы с тобой попробуем сыграть в четыре руки хитрую партию. Не сомневаюсь, ты всё уже просчитал и меня не подведёшь».
Я закашлялся. Дядя, о чём ты должен был молчать, а? Что за секретик? Что вы с Ушаковым такое сделали? А ведь он умер через пару лет, как была написана эта записка. Поэтому ты застрял в ссылке? Что вы такого хотели сотворить, если бы он был жив?
Глава 21
— Допрос
Подхватив три последних ящичка с бумагами, я вышел из Ябедного архива. Вернее, он теперь полу-ябедный, получается, после моего разграбления.
—Дмитрий Иванович,— протянул я коробки Кижу,— возьми. Прямо сейчас возвращайся в Злобино и спрячь эти документы у меня в кабинете. Надеюсь, ты помнишь, как открывается тайник.
Мёртвый поручик удивлённо вскинул брови.
—Константин Платонович, вы не забыли, что я вас охраняю?
—Обернёшься туда и обратно без остановок. За это время как-нибудь сам справлюсь. А будут проблемы — я с тобой свяжусь.
Киж тяжело вздохнул, посмотрел на меня осуждающе, но спорить не решился.
—В поместье скажи, что со мной всё в порядке, жду аудиенции у императрицы. Кормят хорошо, никто не обижает.
