—Хорошая техника,— одобрил старичок,— только, Константин Платонович, вы сделали рисунок чуть меньше, а эфирные нити толще. Понимаю, так Печать прослужит дольше, но…
Он вздохнул, будто разочарованно.
—Для армии так нельзя делать.
—Почему?
—Заряжать Печать будете не вы, а кто-то из офицеров. Подготовка там дрянная. Частенько из всей деланной магии только эту Печать они и знают. Понимаете? Ваши изыски, как бы ни были они хороши, повторить не смогут. Дай бог, чтобы по уставу сделали. Умоляю, не делайте экспериментов!
Мда, называется, хотел как лучше. Прав Аристарх Семёнович, армейские деланные не тянут даже на второкурсников Сорбонны. Придётся работать чётко по инструкции.
—И ещё,— полковник взял меня под локоть и повёл к орудию,— когда будете размещать Печать в казённой каморе, чуть-чуть утопите её в донышко. Да-да, я знаю, что так неправильно, мощность будет теряться. Но тогда на металле останется след.
—Зачем?
—Увы, деланные маги не желают приезжать на позицию во время боя и подзаряжать Печати. Бывает, что орудия стреляют до полного их распадения. А как восстанавливать? Для неопытного офицера задача непосильная. А если на дне каморы будет след, задача сильно упростится.
Видя моё разочарование, полковник развёл руками.
—Да, Константин Платонович, я тоже был бы рад построить армию по-другому. Но что есть, то есть — разгильдяйство, бардак и дураки. Но в армии противника то же самое, даже не сомневайтесь. Приходится изгаляться, чтобы с нашей стороны беспорядка оказалось меньше.
Пока я возился с пушкой, полковник стоял рядом и наблюдал за всеми моими действиями. Ни разу не сказал ни слова, просто заглядывал из-за плеча и дышал чуть ли не в ухо. Но когда я закончил, он пожал мне руку и улыбнулся.
—Замечательная работа, всё как по линеечке. Вы, Константин Платонович, могли бы сделать в армии блестящую карьеру, если бы пожелали.
Спорить с ним я не стал: зачем расстраивать хорошего человека тем, что я не собираюсь служить. У меня свои планы, совершенно несовместимые с армией.
—А теперь давайте пристреляем орудие.
Полковник потёр руки и сам взял в руки пальник.
* * *
Больше он на стрельбище не ездил, доверяя моей работе. А я каждый день мотался туда, успевая за день настроить и обстрелять по пять пушек. Не слишком торопился, но и затягивать не старался. Всё равно рано или поздно придётся ехать в войска.
Кстати, денщика мне присоветовал именно Аристарх Семёнович — молодого солдата-орка Ваську Сидорова. Тот и пары лет не успел отслужить, как получил увечье: нога попала под колесо пушки, отчего Васька захромал и оказался негодным к строевой службе. Рожа у него была самая невинная, будто у ребёнка, но глаза выдавали плута и хитреца.
Время за работой летело незаметно. Месяца через полтора приехал Шувалов, проверил сделанную работу, выслушал доклад полковника и позвал для разговора меня.
—Значит, так, Костик.— Вид у него был уставший и слегка осунувшийся.— Даю тебе пару дней всё закончить. Потом езжай в Петербург, шей мундир, скажу где, и быстренько направляйся в войска. Двигайся в Кёнигсберг, там получишь предписание в полк.
Шувалов посмотрел на меня тяжёлым взглядом.
—Завтра всё, что требуется, тебе доставят. Хвалить за службу не буду, сам знаешь, что молодец,— он наклонился и продолжил вполголоса: — Разговор за год войну кончить помнишь? Ежели не хвалился просто так, а сделаешь, двадцать тысяч рублей дам. Понял? Всё равно как, хоть собственными руками Фридриха задуши.
—Так всё плохо?— тоже шёпотом спросил я.
Дёрнув плечом, Шувалов отмахнулся от вопроса.
—Не твоего ума дела. Если умный, сам догадаешься.
А тут и думать нечего — казна не бездонная, а с Фридрихом уже сколько лет то воюют, то перемирие заключают. По кредитам английским платить надо, войска деньги пожирают как не в себя, двор Елизаветы Петровны тоже кушать хочет, причём на золоте, фавориты присосались клещами.
Но на меня у Шувалова деньги нашлись. На следующий день посыльный доставил двух механических коней, пару пистолетов, четыре штуцера, записку с адресом портного, предписание явиться к полковнику Реаду в Кёнигсберге и запечатанное письмо этому полковнику.
Обещанные графом пятьсот рублей посыльный отдал мне под расписку, как подъёмные средства при поступлении на службу. Эк Шувалов всё обставил — обещал лично за мою «услугу», а заплатил казёнными деньгами, будто так и надо. То ли жульничество, то ли пример, как надо выкручиваться.
Увы, кони хоть и были на вид вполне сносными, на поверку оказались полными развалинами. Печати и Знаки дрянные, суставы болтаются и скрипят на всю округу. Поминая недобрым словом Шувалова, я потратил день на приведение их в порядок. Восстановил магическую часть, смазал механическую и махнул рукой — до лета хватит, а там придумаю что-нибудь. В тылах я отсиживаться не собирался, а на войне всегда трофейную лошадь можно взять.
Простившись с милейшим Аристархом Семёновичем, я отправился в Петербург. Пока мундир будет шиться, я решил потеснить Кижа в его апартаментах. Мертвец, как я проверил через нашу связь, жил всё там же, кутил и вовсю развлекался. Увы, но весёлая жизнь у него закончилась — началась наша военная служба.
Глава 26
— Метель
С делами в Петербурге я управился быстро. Не прошло и трёх дней, как мы выехали на юг в сторону Пскова.
Пока я решал мелкие проблемы, шил мундир и собирался, Киж взялся узнать, что происходит в войсках. И уже в дороге вводил меня в курс дела и докладывал обстановку на фронте.
—В Кёнигсберге квартируется командование, тыловые службы и офицеры побогаче. А войска стоят на зимних квартирах у Вислы, в Эльбинге и Мариенвердере.
—Что там с нарушенным перемирием?
—Фридрих ещё летом начал бузить: то там городок захватит, то тут крепость. А осенью уже официально мир разорвали. В зиму, естественно, никто воевать не стал. Генералы ждут конца весны, чтобы дороги подсохли и можно было войска двинуть.
—Я чего-то не понимаю. Если только летом планируют начать атаку, зачем меня срочно гнать в армию? Ещё три месяца там валандаться просто так.
Киж снисходительно ухмыльнулся, глядя на меня:
—Сразу видно, Константин Платонович, не знаете вы нашу армию. Пока в войска попадёте, пока в полк назначат, хоть как-то дела примете да порядок наведёте, лето и наступит.
—Ещё что-то есть важное?
—А как же. Полковник Реад, к которому вы должны явиться, при штабе Обсервационного корпуса состоит.
—Что за корпус такой?
—Это, Константин Платонович, личные войска Шувалова,— Киж состроил кислую гримасу.— Он им платит, приказы раздаёт, офицеров назначает. Говорят, ничем от родовых опричников не отличаются, только форму государеву носят. Воюют, по отзывам, плохо: на приказы генералов императрицы наплевать могут, своевольничают и под огнём отступают часто.
