—Не слишком воодушевляюще.
—Впрочем,— Суворов наклонился ко мне и доверительно сбавил тон: — провиантмейстеров они любят ещё меньше. А мне, знаете ли, последние несколько лет пришлось быть именно им. К счастью, я смог вырваться в действующую армию и теперь могу принять участие в баталиях, а не заниматься обозами с фуражом.
Разговор перешёл на штаб корпуса графа Фермора, где служил мой собеседник. Затем Суворов попытался разузнать у меня свежие столичные новости, но я только развёл руками. Откуда они у меня? Кроме Тайной канцелярии и пушек я ничего толком и не видел.
—Константин Платонович, а ведь вы за назначением едете?
—Верно.
—Не хотите со мной, в корпус к Фермору? Я, собственно, в Обсервационный корпус за этим и еду — просить дать нам фейерверхмейстера. Уже третий месяц пушки стоят разряженные, и никто не торопится его прислать.
—Я бы с радостью, Александр Васильевич, но от меня мало что зависит. У меня предписание к полковнику Реаду, а дальше куда направят. Протекции у меня нет, вряд ли я смогу выбирать назначение.
—К Реаду? Тогда мне достаточно только вашего согласия. Полковник неплохой человек, мы с ним служили одно время. Если вы не против, сделаем так: сначала я с ним поговорю, а после уж вы представитесь. Хорошо?
Я не возражал. В корпус графа Фермора? Пусть будет так. Главное, не остаться в Обсервационном. Мне совершенно не нравилась идея оказаться в опричниках Шувалова. Императорские войска — это одно, а ходить под командованием конкретного вельможи — это другое. Кто знает, как завтра повернётся ситуация? Тем более у меня были некоторые «подозрения», что станет со всеми Шуваловыми через несколько лет.
* * *
Штаб Обсервационного корпуса располагался в большом поместье с парком, оранжереей и прудом. Вероятно, они заняли его, выгнав бывшего владельца-пруссака. К моему удивлению, порядка здесь было больше, чем в городе: офицеры не выглядели все поголовно навеселе, часовые расставлены на каждом углу, а главный вход охраняли две заряженные картечью пушки. От кого они собрались обороняться? От внезапно появившихся пруссаков? Или от своих же русских, но императорских?
Мы с Суворовым вошли в особняк и доложились дежурному офицеру. Мне предложили подождать, а Александра Васильевича пригласили пройти куда-то на второй этаж особняка.
—Капитан-поручик,— ко мне обратился дежурный офицер,— вы только прибыли?
—Да, майор.
—Будьте аккуратнее. Последнее время армейские чины пытаются задирать наших офицеров. За эту неделю уже семь дуэлей, и три со смертельным исходом. Генерал-майор Олиц приказал наказывать лишением месячного жалования тех, кто будет в них участвовать.
—Благодарю, буду иметь в виду.
Мне пришлось просидеть в приёмной почти час, прежде чем дежурный офицер вышел и объявил:
—Капитан-поручик Урусов! Следуйте за мной.
Глава 28
— Задиры
Полковник Реад оказался хмурым офицером с рыжими усами и орлиным носом.
—Бумаги,— буркнул он недовольно и протянул руку.
Я отдал ему предписание и письмо от Шувалова.
—Так-так, посмотрим.
Он распечатал конверт и пробежал взглядом по строчкам. При этом так кривил губы, будто я принёс ему весть о кончине любимой тётушки.
—Урусов, значит,— Реад покачал головой.
—Так точно, господин полковник.
—Пётр Иванович велит принять вас на службу в Обсервационный корпус, ежели найдётся вакансия.
Он состроил лицо, словно я денег в долг просил.
—Однако штаты уже сформированы. Корпус — это не просто шесть полков! У нас сосредоточены две трети артиллерии армии. Вы понимаете, как важна подготовка орудий? А у вас, капитан-поручик, военного опыта нет-с. Боюсь, назначить вас в корпус никак не возможно.
Полковник окинул меня оценивающим взглядом.
—К тому же, Урусов, корпус получил жалованье за полгода вперёд. Если я назначу вас в полк, деньги увидите в лучшем случае летом. А ведь вам придётся достойно представиться своим сослуживцам, пошить мундир по нашему образцу и квартироваться в городе до выступления в поход.
Несколько секунд я с удивлением смотрел на Реада. Служить за свой счёт? Хорошенькие, однако, порядки. Может, прикажут ещё пушки самому купить? Но тут до меня дошло — полковник хочет от меня взятку за назначение в корпус. Тем самым жалованием за полгода.
Он что, считает, что я прямо мечтаю поступить в опричники к Шувалову? Так он глубоко заблуждается. Но прямо отказываться нельзя, как и показывать, что в гробу я видал Обсервационный корпус — пусть он меня сам отправит служить в другое место. Что ж, придётся изображать скупость и безденежье.
—Прошу прощения, господин полковник, как же без жалования? В дороге поиздержался, пока из Петербурга ехал,— я демонстративно вздохнул.— Хоть бы в казарме квартироваться тогда, комнаты в городе дорого снимать будет.
Реад покачал головой.
—Офицеры нашего корпуса не живут в казармах, как младшие чины. Мы элитное войско, а не линейная часть.
Я вздохнул ещё раз, всем видом выражая расстройство.
—Нет-с, никак не могу назначить вас в корпус. Тем паче фейерверхмейстеров в других частях не хватает.
Очень хорошо! Вот я и получил, что хотел. Добавим последний штрих для реалистичности — полковник должен видеть, что я расстроен.
—Неужели никак в корпус нельзя? Пётр Иванович говорил, что рекомендует меня лучшим образом. Господин полковник, можно ведь что-то придумать? Ну хоть не сразу, а позже.
—Не знаю, не знаю, Урусов,— он покачал головой,— приходите после летней кампании, там и поговорим. Покажете себя хорошо в войсках, подумаем над вашим переводом в корпус.
Сделав печальный вид, я кивнул.
—Так точно, господин полковник. Куда прикажете направиться?
—Подождите в приёмной, вам вынесут предписание.
Я щёлкнул каблуками, как делал Киж, и вышел из кабинета.
* * *
Ненавижу бюрократию и чиновников, заставляющих ждать. Я просидел в приёмной два часа, пока не появился молоденький подпоручик.
—Капитан-поручик Урусов!
Высокомерно задрав подбородок, он вручил мне бумагу.
—Вам предписывается отбыть в расположение Первого корпуса русской армии генерал-аншефа Фермора.
И, не дожидаясь ответа, подпоручик ушёл обратно. Да уж, ребятки из Обсервационного корпуса считают себя выше остальной армии. Как бы они не получили больно по носу с таким зазнайством.
Я спрятал бумагу и вышел из особняка. Но не успел отойти и двух шагов, как меня догнал Суворов.
—Константин Платонович, получили? В Первый корпус?
