Оборачиваюсь, бросаю на Ясю невинный взгляд и дёргаю плечом.
—Помоги, что-то я забыл как люди раздеваются.
—Ты предлагаешь мне это сделать?
—А почему нет?— усмехаюсь, и Яся, пыхтя и отдуваясь, стягивает мою куртку до локтей.— Видишь, какая ты ловкая. И самостоятельная.
—Какой же ты болтун иногда,— качает головой и кладёт руки мне на плечи.— Ого, какой напряжённый. Как металл твёрдый.
Знала бы ты, где я ещё твёрдый, но об этом лучше не то что не говорить. Не думать! Иначе взорвусь.
Сначала робко, но с каждым движением всё сильнее и увереннее Яся разминает мои плечи. Делает это очень профессионально, очень ловко и со знанием дела. Есть только один недостаток её массажа: когда она случайно задевает мою шею или намеренно на ней ослабляет зажатые мышцы, мне хочется тихонько скулить. Это невыносимая пытка. Болезненная и одновременно сладкая.
—Так, стоп!— говорю, когда терпеть эту муку больше нет никаких сил. Особенно, когда мы одни, вокруг ночь, шелестит ветер и кажется, что ничего больше в мире не существует.
—Я сделала тебе больно?— охает, а я пытаюсь слова подобрать, чтобы она себя не накручивала.— Демид, я…
—Нет же,— натягиваю снова чёртову куртку, как броню, дверцу захлопываю, чтобы Яся не замёрзла, и резко подаюсь к ней, обхватывая лицо ладонями.— Ты не сделала мне больно. Только приятно. И от этого больно.
—Ты говоришь загадками,— хмурится и накрывает холодными ладошками мои руки.
—Я хочу тебя, Яся. Очень хочу,— она краснеет, но держится стойко, только в глазах удивление.— Но я не могу. Не буду с тобой это делать здесь и сейчас.
—Почему?— с любопытством, а кончики пальцев дрожат, посылая по моему телу электрические разряды. Её мягкие волосы щекочут мои руки, дополняют ощущения.
Чёрт, слишком много тактильных ощущений. Выдержать бы.
—Ой, в смысле не то чтобы я хочу, просто… почему со мной нельзя в машине? А с другими можно?
Чёрт, как сложно-то с ней!
—Потому что ты не шлюха, чтобы с тобой вот так, с наскоку, когда ты ничего не знаешь и не понимаешь, нужно ли тебе это. Со мной.
—А как со мной надо?
—О господи, ты меня решила в могилу свести? Прикончить?— я касаюсь своим лбом её, но легче не становится. Дыхание смешивается, и я тону в этом моменте. Барахтаюсь, как тонущий человек, ищу кислород и никак полной грудью не вздохну.— С тобой надо нежно. Аккуратно. Лепестки всякие, музыка, свечи. Я не знаю, но не вот так. Не в каком-то поле, после тренировки, быстренько.
—Секс в машине — это плохо?
—Секс в машине — это хорошо, дурочка,— тихо смеюсь, хотя больше всего мне хочется завалиться в душ, и вовсе не для того, чтобы ещё раз помыться.— Но конкретно эту машину брал несколько раз Ни… короче, неважно. Тут нельзя с тобой этим заниматься.
—Никита, да? Ладно, Демид, я всё поняла,— целует меня в уголок губ.— А теперь вылезай из машины и дай мне порулить!
—Ты гляди, какая амазонка,— восхищаюсь и делаю, как просит.
—А теперь, Демид Лавров, держись крепко! Пришло время лечить нервы адреналином!
И, кровожадно улыбаясь, Яся цепко хватается за руль.
Очень надеюсь, что мы выживем.
35.Ярослава
Конечно, разобраться в хитром устройстве машины Демида — дело не для слабаков. Какие-то кнопки, рычаги, мигающая при любом неверном движении панель. Я-то училась водить на папиной старенькой машине, понятной и простой. Вот тут сцепление, педаль газа, вот тут тормоза, вот так переключать скорости, руль влево, вправо и поехали. Главное — плавно ногами жать, не лихорадить и внимательно следить за дорогой. Остальное — дело опыта, но с машиной Лавра приходится попотеть, и это пусть трудная, но выполнимая задача. Справлюсь! Что я, зря выгрызла золотую медаль, участвовала в пяти республиканских олимпиадах, получила тридцать две грамоты и диплом из рук губернатора? Да обо мне даже в местой газете писали, как о надежде и представителе непропащего поколения. Помню, мама тогда жутко гордилась и даже мой любимый торт испекла, всем хвасталась моими успехами.
Я упорная! А ещё серьёзно настроена выбить всю дурь и беспокойство скоростью и свободой, и ничто меня не остановит. Не дождутся!
Откуда столько решимости только? Но, наверное, чаша терпения переполнена. Времени на страдания не остаётся, желания плакать нет, и есть только жажда движения, действий. Похоже, я достигла точки кипения, и теперь либо взорвусь, либо двинусь вперёд.
Мне это необходимо, как кислород, как вода и еда. Даже больше! Немножко жалею о том, что Демид не приезжает больше на мотоцикле. Я бы с удовольствием устроилась впереди, раскинула руки в стороны и мчалась, куда угодно, лишь бы подальше от сосущей пустоты внутри.
Сначала родители, пожар, снова родители и теперь Никита с его злыми пророчествами. Будто бы действительно что-то знает.
Всё-таки завожу мотор. Машина вначале неуверенно, будто лошадь почувствовала в седле другого хозяина, а после с приглушённым рёвом трогается с места, рождая в душе какой-то детский восторг. Свет фар выхватывает погружённый в ночь пейзаж. Пожелтевшая трава кажется золотистой, густые тени деревьев выглядят постине зловещими, а совсем рядом низко пролетает птица.
—Йуху!— вскрикиваю и чуть прибавляю газа, делая круг по импровизированной трассе.— Я как настоящая гонщица!
Смеюсь, и только ремень безопасности мешает радостно подпрыгивать на месте.
—Ещё какая гонщица,— Демиду тоже весело, и больше не косится на меня с недоверием. До этого казалось, что он напряжён, потому что ждёт, что в любую секунду машину занесёт, и ему придётся, как герою боевика, перехватывать руль, чтобы не убиться.
Но я действительно умею водить! Похоже, Демид тоже в этом убедился, потому что смеётся, запрокинув голову, когда я делаю очередной крутой вираж, не сбавляя скорости. В венах чистейший адреналин, в нём нет ни капли крови. Только отчаянная решимость, веселье и счастье… да-да, именно оно! Голова пустая, в ней нет ни единой плохой мысли, и кажется, что вот такой всепоглощающий восторог буду чувствовать всегда.
Наверное, час гоняем по полю, пока на приборной панели не начинает истерически мигать какое-то сообщение.
—Ой!— пугаюсь и резко торможу, но даже это делаю почти как профессионал, а не перепуганная истеричная барышня.
Горжусь собой!
Демид расслабленно откидывается на спинку сиденья, смотрит на меня хитро, а на губах улыбка. Он похож на сытого довольного жизнью кота, который съел только что целую банку сметаны и хочет ещё.— Ты круто водишь.
—Не ожидал?— горделиво выпячиваю грудь, упираю руки в бока и вскидываю голову, носом едва потолок не тараня.— Думал, я слабая девчонка, да? А нет!
—Чего же тогда на мотоцикле боялась ездить? Или я тебя так пугал?
