Перкинс посмотрел на Рекса Брэндона.
— А что, если это была одна из тех двух девушек, которые
приехали вместе с ребятами? — спросил он.
Брэндон перевел задумчивый взгляд на окружного прокурора.
— Не исключено, Дуг, что мы допустили ошибку, отпустив этих
девушек, — сказал он негромко. — Особенно одна из них показалась мне слишком уж
самоуверенной.
— Нет, все идет нормально, Рекс, — ответил Селби. — Задержи
мы их для дознания, мы все равно не добились бы никакой информации. А так этот
анонимный звонок свидетельствует, что кто-то очень заинтересован в том, чтобы
мы смогли докопаться до правды.
— Допустим, что бродяга убил того, за кем охотился.
Интересно, куда в таком случае он подевал тело? — произнес шериф.
Селби взглянул на часы.
— Что ж, — сказал он, — если нам суждено найти сегодня еще
один труп, я хотел бы сперва принять душ, побриться и что-нибудь съесть.
— Отличная идея, — согласился Перкинс. — Нет, вы только
посмотрите на этот дождь! Можете мне поверить, рыбалка в нынешнем году будет
отменная…
Глава 7
К девяти часам утра в субботу дождь все еще не утихал, хотя
и превратился из сплошного ливневого потока, каким был ночью, в холодную,
плотную и унылую изморось. Стряхнув с плаща капли, Дуг Селби повесил его на
стоявшую в кабинете вешалку и с удовольствием принялся раскуривать ароматную
трубочку. Секретарша принесла почту и, получив на вопрос, будет ли диктовка,
отрицательный ответ, вышла.
Так он просидел минут двадцать, неподвижно уставившись в
пространство. Теплая поверхность покоящейся в ладони трубки давала странное
ощущение уюта, а небольшие облачка душистого дыма, которые он время от времени
выпускал, помогали сосредоточиться.
— К вам Сильвия Мартин из «Кларион», — неслышно войдя в
кабинет, произнесла секретарша.
— Пригласите ее, — ответил Селби.
Сильвия Мартин шагнула в кабинет с беззаботной
раскованностью человека, уверенно чувствующего себя на любой территории. Она
была немного моложе окружного прокурора и являла собой обладательницу точеной
фигурки, смеющихся карих, под цвет волос, глаз, симпатичного, бойко вздернутого
носика и губ, которые всегда были готовы к улыбке. Лишь те, кто имел честь
знать ее достаточно близко, понимали, что за своенравным характером и острым
язычком у нее скрывается невероятно живой ум и жгучее стремление добиться успеха
в своей профессии.
— Привет, — Дуг! — сказала она.
Селби ответил на приветствие и развернул свое кресло к
стулу, на который она опустилась. Сильвия окинула одобрительным взглядом его
трубку.
— Великий сыщик — собственной персоной, — произнесла она.
Селби усмехнулся.
— Чем я могу быть полезен «Кларион» в столь пасмурное утро?
— Меня интересует информация относительно происшествия в
мотеле «Кистоун», Дуг, — ответила она.
Селби вытряс пепел из трубки, набил ее, еще теплую, слегка
отсыревшим ароматным табаком и вновь раскурил.
— Сегодня утром, — начал он, — часа в четыре, мне позвонил…
— Я не об этом, — перебила она. — Все это мне уже известно
от шерифа и эксперта. Мне нужно другое — подноготная.
— Ты имеешь в виду факты, которые…
— Нет, не факты, — произнесла она. — А выводы. Ведь у тебя
уже наверняка возникли какие-то мысли?
— Откровенно говоря, никаких, — ответил Селби.
— Отто Ларкин, шеф полиции, конечно, сильный козырь в руках
«Блейд». Думаю, в вечернем выпуске они поместят интервью с ним, а от себя
прибавят десяток восклицательных знаков. Понимаешь, мне просто позарез нужно
раздобыть что-нибудь новенькое для нашего утреннего номера.
— Что ж, возможно, что-нибудь новенькое скоро появится, —
ответил он.
— Мой редактор, — ухмыльнулась она, — из всяких там
«возможно» колонку не сделает. Поэтому почему бы нам не попробовать изобрести
что-нибудь новенькое прямо сейчас?
— В каком направлении?
— О, все тех же восклицательных знаков! Скажем, можно
пустить в дело тот факт, что сын одного из самых респектабельных людей нашего
города оказался замешанным в игре на деньги.
— Тебе и карты в руки.
— Так Стэплтон действительно был там?
— Да.
— И это правда, что ты конфисковал его долговую расписку на
сто долларов?
— Рано же ты, должно быть, сегодня поднялась, Сильвия, —
усмехнулся Селби.
— Да, приходится пошевеливаться, — согласилась она. — Так
все же да или нет, Дуг?
Он кивнул.
— Что ж, это подходящая новость. Вот только не знаю,
пропустит ли ее редактор. Ведь Чарльз де Витт Стэплтон чуть ли не хозяин
города. И если ты хочешь знать мое личное мнение, это позор. Увы, из-за того,
что ему здесь принадлежит сахарный завод, многие готовы ходить перед ним на
задних лапках — а это ему и нужно… Кстати, ты собираешься выдвигать против
Триггса обвинение в содержании игорного притона?
— Пока не знаю.
— Что ж, если ты не станешь предъявлять иск, моя газета,
пожалуй, не станет упоминать о Джордже Стэплтоне. А почему ты не хочешь этого
делать? Из-за Инее?
Селби почувствовал, как у него вспыхнули щеки.
— Нет, — коротко ответил он.
— Будь осторожен, — предупреждала она. — Такую фигуру, как
Чарльз де Витт Стэплтон в стане врага лучше не иметь. Если он щелкнет кнутом…
Ах, Дуг, смотри, как бы они не обвели тебя вокруг пальца. Это я о Стэплтонах.
— Триггс прикроет свою игорную и перестанет развращать
молодых ребят, — упрямо произнес Селби. — Я добьюсь этого, и мне не важно, кто
и как будет пытаться на меня давить.
— Кстати, Триггса нельзя очень уж винить, — заметила она. —
Большую часть его постоянной клиентуры составляют городские юнцы. Люди
постарше, если им хочется повеселиться, едут в Лос-Анджелес, снимают номер в
отеле и предаются каждый своему излюбленному виду порока. А молодежь к рассвету
должна бывать дома. Матери девушек и слышать не желают о том, чтобы их
драгоценные дочери путешествовали в город без няньки. Поэтому дочки
отправляются в придорожные ресторанчики, танцуют, подогревают себя парой рюмок
спиртного, а на обратном пути останавливают машину где-нибудь на обочине и
целуются. Вот такова, если вы не знаете, господин окружной прокурор, суровая
правда жизни, коей мы живем в нашей процветающей сельской местности.
— Знаю, знаю, — усмехнулся Селби.
