— И ты хотел бы купить ее, Росс? — спросил Селби.
— Еще как!.. Да ради такой машины… Ах, да что об этом
говорить? У меня все равно не хватило бы даже на один ее задний фонарь… Но
штука была роскошная. Она так легко трогалась с места, словно…
Селби перебил его:
— Неужели ты не видишь, до чего докатился, Росс? Когда я
говорю с тобой о твоей матери и о твоей обязанности помогать ей, ты сидишь с
отсутствующим видом, но только речь заходит о машине, иметь которую по
средствам лишь человеку состоятельному, как ты — весь внимание. Ты не видишь,
что происходит вокруг тебя, витаешь где-то в облаках. Спустись же на землю! Я
специально заговорил об автомобиле, потому что знал, какая от тебя последует
реакция. Мне хотелось, чтобы ты увидел себя как бы со стороны.
— Да, сэр, — приглушенно произнес парень.
— Итак, чем ваша компания занималась в «Пальмовой хижине»,
Росс?
— Ничем.
Рекс Брэндон сказал:
— Вы там играли в покер, ведь правда?
— Ну, мы действительно слегка перекинулись картишками.
— Кто принимал участие в игре? — спросил Брэндон.
— Я не стану ни на кого доносить, — ответил Блэйн.
— Стэплтон играл?
— Его и спросите.
— А как насчет хозяина, Оскара Триггса? Он был в курсе
относительно покера?
Блэйн начал что-то говорить, но умолк.
— Я вовсе не хочу превращать тебя в осведомителя, Росс, —
сказал Селби. — Единственное, для чего мне нужно это знать, так это чтобы
уберечь юнцов от той западни, в которую угодил ты.
Блэйн сидел молча, стараясь избегать встречи глазами с
молодым прокурором.
— Ну что же ты, Росс? — произнес Селби. — К чему
запирательства?
— За других можете не беспокоиться, — с горечью ответил
Блэйн. — Силок был расставлен на меня персонально.
— Почему именно на тебя? Блэйн поднял измученный взгляд.
— Триггс хотел отделаться от меня, потому что я люблю Мэдж
Трент.
— Кто эта Мэдж Трент?
— Хостесса.
— Я думаю, — мягко сказал Селби, — что тебе следует
рассказать нам обо всем подробнее, Росс.
Блэйн сцепил кисти рук и принялся ломать пальцы. Он поднял
заблестевшие глаза и сказал:
— Хорошо. Я не стукач, но я не доставлю Триггсу удовольствия
с Легким сердцем ставить меня под удар, не боясь отместки. Вы правы. Три или
четыре раза в неделю по вечерам в «Хижине» устраиваются азартные игры. Есть
профессиональный картежник, который специально приезжает туда из Лос-Анджелеса,
когда наклевывается игра по-крупному. Он охотится за толстым кошельком, но
иногда надирает и Стэплтона. Такую мелюзгу, как я, он большей частью не
трогает. Порой нам даже перепадают кое-какие крохи, но это как плата за то, что
мы помогаем ему, чтобы все выглядело как следует.
Триггс знал, что в тот вечер я был на мели, и догадался, что
в случае проигрыша мне придется раздобывать деньги кривым путем. Тут-то он и
углядел возможность столкнуть меня на рельсы. Он пошушукался с профессионалом,
и тот ободрал меня как липку.
— Кто этот профессионал? — спросил Селби.
— Карло Хендли.
— А толстый кошелек?
— Это бывший брокер по имени Морли Нидхэм. Он славный малый
и играет чисто. Проигранные деньги его не тревожат, для него главное — приятно
провести время. Он любит, вырвавшись из города, приехать в «Хижину» и скоротать
вечер за картами. Обычно с ним бывает какая-нибудь подружка, которой он
покупает десяток жетонов. Выигрыш остается ей, а уж если не повезет и она все
спустит, он смотрит на это как добренький папочка. Он приятный человек и очень
компанейский. Но этот Хендли свое дело знает. Думаю, у него есть наводчик. Как
только в «Хижине» появляется Нидхэм, можете биться об заклад, что где-то через
полчаса покажется и Хендли, и тогда игра начнется по-настоящему.
Сперва я в таких случаях бросал карты, но как-то раз Хендли
отвел меня в сторонку и сказал, что ему не нравится играть по мелочи и что если
впредь я буду оставаться в игре, то он обещает, что мне не придется снимать
рубашку, если она будет застегнута на все пуговицы. С этого все и началось. Мне
шла хорошая карта, и я выигрывал у Нидхэма по нескольку долларов, в то время
как Хендли пасовал. Бывало, что и сам Хендли проигрывал мне пятьдесят или
шестьдесят зелененьких. Но когда Хендли начинал повышать ставку, моя задача
была выйти из игры.
— А как насчет Джорджа Стэплтона?
— Иногда ему везло, иногда нет. Я не думаю, что Хендли
специально стремился его обыгрывать, но и поблажек, какие делал мне, он ему не
давал. Нидхэм — тот игрок прямолинейный. Когда ему везет, он выигрывает, когда
нет — он спускает все до последнего цента. Хендли знает, как его надувать, и
всегда его обыгрывает. Стэплтон — никогда. Иногда Нидхэм обыгрывает Стэплтона.
На мой взгляд, Стэплтона частенько заносит на слишком уж крупные ставки, но,
впрочем, это не мое дело.
— А хостесса? — спросил Селби. Взгляд Блэйна смягчился.
— Она ни к каким темным делам отношения не имеет.
— Какова тогда ее роль?
— Вы имеете в виду в игре?
— Да.
— Она не притрагивается к картам. Ее обязанность —
развлекать посетителей в большом салоне. Игра же происходит в задней комнате.
— И как это, интересно, она развлекает посетителей? —
спросил шериф Брэндон.
Щеки Блэйна вспыхнули. В глазах его появился злой огонек, и
он отвел взгляд от шерифа.
— Она хостесса, — сказал он, подняв голос почти до крика. —
Хостесса, и только! Да, она действительно исполняет несколько танцев в наряде
из пальмовых листьев, демонстрируя изрядное количество тела… Но не более того.
Она не назначает свиданий. Конечно, ребята периодически подкатывают к ней, и
время от времени она подсаживается к столикам, чтобы публика держалась
повеселее. Но она порядочная девушка.
— Что-то это занятие мне не кажется подходящим для
порядочной девушки, — заметил шериф.
Горящие яростью глаза Блэйна метнулись к лицу шерифа и снова
опустились. Но губы его остались крепко сжатыми, и он не проронил ни слова.
— Что ты можешь сказать насчет Триггса? — спросил Селби.
— Триггс — хитрый черт. У него просто какой-то пунктик на
Мэдж. Он отшивает каждого, на кого она посмотрит дважды. Он ловкий и
хладнокровный, никогда не поднимет ни голоса, ни руки, но всегда добивается
своего. Я пересек ему дорогу… и вот что со мной произошло.
