Неожиданно ребенок молча соскользнул с колен Селби, подошел
к миссис Локхарт и сказал:
— Хорошо, я обещаю.
Миссис Локхарт взяла девочку на руки.
— Пойдем, я отнесу тебя в постельку.
— А мы, — сказал Селби, вставая, — начнем охотиться на
Койота. Если миссис Трент позвонит в мое отсутствие, — обратился он к миссис
Локхарт, — пожалуйста, объясните, что мне крайне необходимо с ней немедленно
встретиться.
— Хорошо, — ответила она. — Где вас можно будет найти?
— Вы можете передать любую информацию через офис шерифа
Брэндона в Мэдисон-Сити, — ответил Селби. — Спокойной ночи, Руби.
— Спокойной ночи, — ответила девочка и серьезно добавила: —
Только не забудьте прогнать Койота.
Глава 14
Знаешь, Дуг, пока я слушала эту историю про Крольчиху-маму,
меня не покидало какое-то странное чувство, — уже сидя в машине, сказала
Сильвия Мартин. — Мне казалось, что приключения, которые Мэдж Трент
рассказывала своей дочке в качестве многосерийной вечерней сказки, на самом
деле были реальными, — особенно в той части, где говорилось о Крольчихе-маме,
преследуемой злым Койотом.
Селби мрачно кивнул.
— У меня тоже было такое ощущение. Однако очевидно, что это
невозможно. Последний эпизод был рассказан маленькой девочке в восемь часов
вчера вечером. Тогда в жизни Мэдж еще не было ни бродяги, ни возможной
инсценировки его смерти, ни разоблачающего телефонного звонка, ни обвинений
шерифа Брэндона…
— И все же меня мучают сомнения, Дуг, — перебила она. — Как
насчет «кролика Оскара», который таскал еду из корзинки? Я просто уверена, что
она имела в виду Оскара Триггса. По-моему, эти приключения — история
собственной жизни Мэдж.
— Возможно, ты и права, — согласился Селби.
— И, естественно, что меня, как и тебя, заинтересовал вопрос
относительно бабушки и дедушки ребенка, — продолжала она. Селби удивленно
поднял брови. — О, только не надо делать вид, что ты не понимаешь, о чем я, Дуг
Селби, — добавила она. — Я знаю, что у тебя на уме. Ты тоже догадался, что Руби
Трент, возможно, и есть та самая внучка, которая упоминалась в письмах,
найденных в кармане мертвого бродяги.
— Что ж, если это действительно так, то Мэдж Трент — его
пропавшая дочь, Марсия.
— Дуг, мне кажется, что так оно и есть. Иначе просто быть не
может… Мэдж Трент ведь не видела труп, верно?
— Верно, — согласился Селби. — В то время я и не подозревал,
что между «Пальмовой хижиной» и мертвым бродягой может существовать какая-либо
иная связь, кроме как через двоих ребят.
— Я хочу позвонить в газету. Могу я сказать, что ты сейчас
работаешь над версией, будто пропавшая хостесса — дочь погибшего?
— Лучше только намекни, — ответил Селби. — Впрочем, похоже,
— что в данной ситуации огласка может только пойти на пользу.
— Ты представляешь, какой получится грандиозный материал для
первой полосы?.. Маленькая девочка ждет, когда мама расскажет, смогла ли
Крольчиха убежать от злого Койота, а телефон все не звонит и не звонит…
— Мне сейчас нужно связаться с офисом шерифа в Мэдисон-Сити,
заодно и ты сможешь заказать разговор. Помнится, в миле отсюда есть большой
отель. Там должны быть телефонные будки.
Вскоре они остановились возле здания отеля. Пока Сильвия
разговаривала с редакцией, Селби позвонил помощнику шерифа, несшему ночное дежурство
в здании муниципалитета.
— Есть свежие сведения об Эмиле Уоткинсе, — сообщил
помощник. — Он оказался плотником. Его вещи остались у Боба Прэйла из профсоюза
плотников Сан-Диего. Мы с ним созвонились, и он сказал, что Уоткинс
действительно оставил ему на хранение кое-какие пожитки: ящик с инструментами и
пару чемоданов. И еще Уоткинс попросил забирать и откладывать ему почту.
Говорит, странный он был малый, этот Уоткинс. Упрямый, ограниченный, но
честный. В спорах он стоял на своем — ничем не перешибешь. Так вот, пару
месяцев назад он оставил у Прэйла эти чемоданы, и с тех пор тот его не видел.
— Ладно, я сейчас перезвоню Прэйлу.
— Нет необходимости. Он знает, что вы сейчас на взморье. Я
предупредил, что вам, возможно, захочется взглянуть на содержимое чемоданов и
вы разыщете его в Сан-Диего. На всякий случай я передал ему описание найденного
нами трупа, и оно совпало. Так что, думаю, мы на верном пути.
— Очень хорошо. Как там насчет Рекса? Благополучно
отправился в Сан-Франциско?
— Нет. Всплыли какие-то новые подробности, и он пустился их
расследовать. Сказал, что отправится в Сан-Франциско завтра самолетом.
Селби нахмурился..
— Я хотел, чтобы он сел в поезд уже сегодня.
— Если он возьмет билет на один из утренних рейсов, то
попадет на место даже раньше, чем поездом, — ответил помощник. — Сейчас его нет
поблизости. Я передам, что вы звонили.
— Хорошо, — сказал Селби. — И еще одно: вам может позвонить
миссис Локхарт и оставить координаты Мэдж Трент. Если это произойдет, срочно
свяжитесь с офисом шерифа Лос-Анджелеса. Пусть ее немедленно задержат. Я еду в
Сан-Диего.
Глава 15
Холодный западный ветер стих. В безоблачном небе ясно
светили звезды. Потревоженное недавним ненастьем море с шумом накатывало свои
волны на каменистые пляжи, обдавая их высокими фонтанами брызг. Круглая, с
небольшой щербинкой луна уже успела выбраться из-за гор, а Селби все мчал
машину по извилистому шоссе, которое то принималось петлять по холмам, то вдруг
спускалось к кромке неспокойного океана. Сильвия Мартин сидела рядом,
прижавшись к плечу прокурора.
— Дуг, тебе никогда не казалось странным, что после смерти о
человеке можно узнать гораздо больше, чем когда он еще жив? — проговорила она.
— Что ты имеешь в виду?
— Люди живут с опущенными забралами. Их лиц невозможно
разглядеть. Взять, к примеру, этого бродягу. Вы с шерифом его остановили,
расспросили. И так ничего о нем не узнали. Для вас он остался обыкновенным
бродягой. А теперь мы заглянули в его прошлое, стали исследовать мельчайшие
детали, и он явился нам в своем человеческом облике. Мы узнали о нем то, о чем
сам он ни за что бы не рассказал. Ведь чего стоят одни только письма, найденные
нами в его кармане.
Этот человек был строгим, добропорядочным отцом. Но он и его
дочь любили друг друга каждый по-своему, и ей пришлось вычеркнуть себя из его
жизни. У нее родилась девочка. Этот непримиримый плотник стал дедушкой, но он
так ни разу и не увидел своей внучки. Возможно, со своими окаменевшими
принципами ему было спокойнее, но из-за них он был вынужден отринуть любовь
дочери. Он лишил себя счастья качать на руках свою внучку только потому, что
считал грехом то, что его дочь считала естественным и нормальным. Она любила
молодого человека, который не мог или не хотел на ней жениться. Но она
надеялась, что когда-нибудь в будущем это все же произойдет… Интересно,
переменились ли ее взгляды на жизнь… Возможно, она смирилась с суровой
мудростью, заложенной в старых, избитых принципах… и поняла, сколько страданий
принесла она своему отцу. Знаешь, Дуг, все это так просто и одновременно так
сложно. Чужая боль проникает в душу и остается там словно заноза.
