«Уважаемая миссис Уоткинс!
В ответ на Вашу просьбу связаться с отцом Вашей дочери Эдит,
в настоящее время находящейся на воспитании в детской школе-интернате
«Мид-Континенталь», касательно увеличения денежного пособия, выплачиваемого им
на содержание ребенка, с почтением уведомляем, что в полученном нами сегодня
ответном письме адвоката Сэмюэла К. Роупера из Мэдисон-Сити говорится, что наш
адресат консультировался с ним относительно вышеизложенного, что деньги,
выплачиваемые Вам ныне, являются следствием проявления доброй воли со стороны
его клиента и что, если Вами будет предпринята какая-либо попытка добиться
увеличения суммы через судебные инстанции, факт отцовства будет им отрицаться и
Ваши требования яростно оспариваться. Мистер Роупер сообщает, что ежемесячная
сумма в двадцать пять долларов, жертвуемая его клиентом, является окончательным
максимумом и что передача денег будет немедленно прекращена, если Вы
попытаетесь заявить права, которыми Вы, по Вашему утверждению, обладаете в
данном вопросе. Ожидая Ваших дальнейших инструкций, остаемся преданными Вам…»
Оторвав глаза от письма, Селби встретил встревоженный взгляд
Сильвии Мартин.
— Господи, а Роупер-то тут при чем? — прошептала она.
— Ума не приложу, — ответил прокурор.
— Ты надеешься, что тебе удастся его уговорить открыть имя
клиента?
— Нет, но, кроме него, оно должно быть известно чикагским
адвокатам.
— Может, пошлем телеграмму?
— У нас есть только адрес конторы. Сейчас суббота, вечер.
Завтра воскресенье.
— А что, если попросить чикагскую полицию разыскать одного
из компаньонов фирмы?
Селби помотал головой.
— Не стоит. Тот, кто является отцом ребенка, в данный момент
к делу отношения не имеет. Главное теперь — это выяснить, действительна ли
Джордж Стэплтон находился за рулем той самой машины, которая сбила девушку.
— Придется играть втемную?
— Что ж, я люблю рисковать, — ответил он.
— А как насчет хостессы? У тебя не возникло идеи?
— Знаешь, не исключено, что в момент аварии в машине со
Стэплтоном находилась какая-нибудь женщина, и вполне вероятно, что этой
женщиной была Мэдж Трент.
— Но ведь это… почти все расставляет на свои места! — Глаза
Сильвии широко раскрылись.
Селби убрал чемоданы Марсии Уоткинс и обернулся к ней.
— Давай-ка на время забудем эту тему, Сильвия. Тебе нужно
немного поспать.
— Когда сменить тебя за рулем? — спросила она.
— Когда устану, я разбужу тебя.
Она забилась в уголок, повернулась к нему лицом и, обхватив
руками колени, принялась разглядывать его профиль.
— Как насчет вечерней сказки, господин окружной прокурор? —
спросила она. — Вы расскажете, что произошло дальше с маленькой Крольчихой и
злым Койотом?
Селби усмехнулся своей воинственной усмешкой.
— Охотники идут по следу злого Койота, — произнес он. —
Будем надеяться, они разыщут его, прежде чем он доберется до бедной
Крольчихи-мамы.
Глава 17
Селби едва успел въехать в Мэдисон-Сити, как позади него
послышалось протяжное завывание сирены. Он сбавил скорость, прижал машину к
обочине и, оглянувшись, увидел улыбающуюся во весь рот физиономию Рекса
Брэндона.
— Ты что, на пожар? — крикнул шериф. — Между прочим, в этом
городе действует ограничение скорости.
Селби остановил машину. Брэндон пристроил свою чуть впереди,
вылез и, подойдя к прокурору, поставил ботинок на подножку.
— Привет, Сильвия, — поздоровался он и вновь обратился к
Селби: — Ты по служебному делу или так, даму катаешь?
— А кого это интересует? — с наигранной серьезностью произнес
Селби, и уголки его рта дрогнули в усмешке.
— Допустим, меня, — ответил шериф. — Если ты ехал по делу, я
закрою глаза на превышение скорости, а коли нет — упрячу вас обоих в тюрьму.
— Выходит, придется в тюрьму, — грустно согласился Селби.
— Ну ладно, Дуг, рассказывай, что новенького, — произнес
шериф, и его лицо сделалось серьезным.
— Не буду, Рекс.
— Интересно, почему?
— Потому что я совершаю политическое самоубийство. Я
прокаженный. И не хочу, чтобы ты подвергал себя опасности, приближаясь ко мне.
Шериф окинул сидящих в машине цепким взглядом.
— Чем вызвана проказа? — спросил он.
— Непослушанием Чарльзу де Витту Стэплтону. По губам
Брэндона скользнула усмешка.
— Ерунда! Слышал я о твоих подвигах. О них уже говорит весь
город. Знаешь, я давно надеялся, что в один прекрасный день кто-нибудь на это
решится. Порой мне кажется, что ему ужасно жмет его шляпа, и прямо руки чешутся
подойти и вмазать так, чтоб она слетела. Теперь я понимаю, почему ты хотел
отправить меня в Сан-Франциско. Хотел, чтобы я переждал бурю в тихонькой бухте,
верно?
— Дело не только в этом, — ответил Селби. — Если Стэплтону
втемяшится, он может нам сильно подпортить политическую ситуацию в графстве. А
так большую часть времени он соблюдает нейтралитет, делая вид, что он слишком
важная птица, чтобы вникать в местные дрязги. После выборов очередной
победитель сам приходит к нему на поклон.
— Насколько я понял, он хотел, чтобы ты ни во что не
вмешивал имя Джорджа, так?
Селби утвердительно кивнул. Шериф пристально посмотрел ему в
глаза.
— Дуг, а почему ты не уступил ему? Ты ведь все равно не
собирался затевать шумихи из-за этой карточной игры.
— Какая разница, собирался — не собирался. У меня своя
голова, и думать за себя я никому не позволю. Впрочем, сейчас эта мелкая стычка
уже не имеет никакого значения.
— Каков твой следующий шаг? — спросил Брэндон.
— Я направлюсь к нему домой, чтобы вытащить его сына из
постели и обвинить в совершении наезда на человека. Чтобы подтвердить это
обвинение, я не обладаю ни крупицей доказательств — одними догадками. Это блеф.
Он или сработает, или же я брошу последнюю лопату земли на свою политическую
могилу.
Брэндон убрал ботинок с подножки, не спеша вернулся к своей
машине, выключил фары и мотор, вытащил ключ из замка зажигания, затем вновь
подошел к машине Селби и, распахнув дверцу, произнес:
— Подвинься, Сильвия. Ты сядешь в центре. Дуг, поехали.
— Никуда ты со мной не поедешь, — ответил Селби.
— Попробуй-ка меня отсюда выставить.
