— Да ладно тебе, Дуг, поехали, — весело проговорила Сильвия.
Селби колебался.
— Поехали, поехали, — подбодрила она. — Я же вижу, что он не
шутит.
Шериф Брэндон расплылся в улыбке.
— Вы великолепно разбираетесь в мужчинах, юная леди.
Селби слегка приподнял руки, изображая человека, сдающегося
в плен, включил скорость и помчал машину по Мейн-стрит.
— Выяснились новые факты? — по дороге спросил он шерифа.
— Не так чтобы особенно, — ответил Брэндон. — Карты дрянь.
Отто Ларкин втихаря шатается по городу, набиваясь на расспросы об убийстве… Сам
понимаешь, говорит он, конечно, нехотя, но тем не менее продолжает тереться в
публичных местах, где его нет-нет да и заметят. Сперва он юлит, ломается, но
потом как бы случайно выбалтывает, что, на взгляд, девушкам было известно о
происшествии гораздо больше, чем они выложили, и что мы допустили громадную
ошибку, отпустив их; нам, мол, надо было ковать железо, пока горячо.
Естественно, он тут же оговаривается, что никого не критикует, а потом быстро
исчезает, словно испугавшись, что сказал слишком много. Отбежав на квартал, он
вновь начинает маячить на углу, дожидаясь, когда кто-нибудь примется задавать
ему вопросы. И спектакль повторяется.
— Он когда-нибудь порвет себе пасть от любви держать ее
широко раскрытой, — мрачно произнес Селби.
Брэндон согласно кивнул.
— Ему не терпится, чтобы к власти вернулся Роупер. При нем
темные делишки обстряпывать было легче. Ларкин как сыр в масле катался.
Селби свернул на дорогу, которая вела на холм, где
находились наиболее роскошные особняки.
— Все же лучше бы тебе не ввязываться в это дело, Рекс, —
сказал Селби.
— Не-ет, я уж погляжу, как будут развиваться события, —
ответил шериф.
— Ладно, тогда слушай, что нам удалось выяснить. Этот
бродяга действительно оказался плотником из Сан-Диего по фамилии Уоткинс. Его
дочь погибла. Ее сшибла машина, причем описание этой машины в точности
соответствует автомобилю, который раньше принадлежал молодому Стэплтону и
который был им так поспешно продан за ничтожную цену Тому Каттингсу. Еще мы
узнали, что интересы отца ребенка Марсии представляет не кто иной, как Сэм
Роупер.
— Вот это да! — воскликнул Брэндон.
— Информация надежная. У меня есть письмо чикагской
адвокатской конторы, в котором упоминается, что они получили от него ответ.
— Есть догадки, кто может оказаться отцом?
— Пока что никаких.
— Это позволило бы многое объяснить, Дуг. Если сопоставить
тот факт, что Роупер стремится оградить своего клиента от губительной для его
репутации огласки, и то, что письма Марсии Уоткинсу были опубликованы в газете,
можно представить, как сейчас трясется этот незадачливый папаша… Становится
понятным, почему Отто Ларкин так отчаянно пытается сместить акценты… А не лучше
ли, прежде чем приниматься за Стэплтона, попробовать поджарить на медленном
огне Роупера?
— Нет, я хочу ковать железо, пока горячо, — ответил Селби.
— Что ж, для этого время сейчас самое подходящее.
Селби свернул направо, переключив на пониженную передачу,
поднялся по крутому склону еще на два квартала и опять сделал правый поворот.
— Похоже, у них тут что-то вроде вечеринки по поводу
возвращения из странствий отца семейства, — взглянув на освещенные окна дома
Стэплтонов, заметил Брэндон.
— Придется брать штурмом, — сказал Селби.
— Мне подождать вас в машине? — спросила Сильвия.
— Послушай, ты ведь умеешь стенографировать? — осведомился
шериф.
— Еще как!
— О’кей. Тогда ты пойдешь с нами. Постарайся держаться
незаметно. Когда страсти достаточно накалятся, достань карандаш и блокнот и
записывай все, что будет говориться. Особое внимание обращай на слова молодого
Стэплтона.
— Не беспокойтесь, — заверила она. — Если он решит каяться,
я не пропущу ни единой буквы.
Селби остановил машину. Выбравшись из нее, они поднялись на
крыльцо и позвонили. Дверь открыл привратник.
— Мистер Джордж Стэплтон дома? — спросил Селби.
— Да, сэр… Прошу прощения, с вами, кажется, шериф, не так
ли?
— Совершенно верно, — ответил Брэндон и, не дожидаясь
приглашения, прошел мимо привратника в большую прихожую. Из расположенной в
глубине дома столовой доносился оживленный шум нескольких голосов. Слышались
смех и постукивание столового серебра о фарфор.
— Где мы могли бы с ним переговорить? — спросил Брэндон.
— Полагаю, что в кабинете хозяина, сэр.
— Хорошо, проводите нас.
Привратник провел их через библиотеку в небольшую комнатку
со сводчатым потолком, где стоял письменный стол. По стенам, на свободном от
книжных шкафов пространстве, висели охотничьи трофеи, ружья и оправленные в
рамки фотографии.
— Подождите, пожалуйста, здесь, — сказал он. — Я сейчас
позову Джорджа. Его отец только что вернулся из Нью-Йорка, и по этому поводу
они пригласили сегодня несколько человек гостей.
— Мы так и поняли, — ответил Селби.
Когда слуга был уже на пороге комнаты, Брэндон остановил
его.
— Одну минутку, — сказал он. — Прошу вас, не говорите ему,
кто его спрашивает. Просто передайте, что с ним хотят обсудить одно очень
важное дело. И больше никому ничего не сообщайте. Вы поняли?
— Да, сэр.
— Хорошо, идите.
Селби вытащил из кармана трубочку и, подмигнув шерифу,
сказал:
— Пока все идет по плану.
— Вот и замечательно, — ответил тот и принялся возиться с
листочками коричневой папиросной бумаги и своим матерчатым кисетом.
Они сидели молча и курили, когда в библиотеке послышались
быстрые приближающиеся шаги, и на пороге, с выражением недоумения на лице,
появился Джордж Стэплтон.
— Добрый вечер, мистер Селби… шериф Брэндон и мисс Мартин.
Вы… Чем я могу быть вам полезен?
— Проходите, присаживайтесь, — пригласил Селби. Молодой
Стэплтон шагнул в комнату, на мгновение растерялся и опустился на краешек стула
с высокой прямой спинкой. Напряженность его позы свидетельствовала, что он был
крайне насторожен.
— Как давно вы знаете Каттингса? — спросил Селби.
— Ну, мы вместе учились в школе, играли в одной команде…
— Значит, вы с ним довольно близкие друзья?
