— С чего вы, взяли? — ответил Блэйк.
— Им нужен только Нидхэм и я, — сказал подошедший Хендли. —
На нас накапал Триггс. Остальные угодили в мешок по случайности.
Лицо толстяка возбужденно задвигалось.
— Черт побери вас обоих с вашими аферами, — проговорил он. —
Я же предупреждал вас, что в маленькие города лучше не соваться. Там далеко не
все сходит с рук так просто, как здесь. Так нет же, вляпались все-таки… — он
обернулся к Блэйку. — Эти люди работали у меня. Я не знаю, что они натворили за
пределами города. Это не мое дело. Может, мы сумеем договориться?
— Вы знали, что Хендли разыскивается полицией? — спросил
Блэйк.
— Нет, мне вообще о нем мало что известно.
— Тогда собирайтесь. Мы поедем в участок. Там вы узнаете
больше.
Хендли быстро повернулся к Нидхэму.
— Это блеф, — сказал он низким, сдавленным голосом. — Не
вздумай раскрывать рот…
Рука Блэйка ухватила его за воротник. По мере того как
хватка сжималась, воротник превращался в бесформенный тряпичный комок. Блэйк
слегка двинул плечом, и Хендли, пятясь, с силой впечатался в стену.
— Хватит консультаций, — произнес он.
Затем помощник шерифа с невозмутимым видом подошел к
телефону и уверенной рукой набрал номер.
— Мы накрыли лавочку, — доложил он в трубку. — Удалось
задержать несколько птичек. Так что присылайте фургон.
Он повесил трубку, улыбнулся и сказал:
— А теперь будет лучше, если мы все немного помолчим.
Глава 19
Селби, теперь уже окончательно проснувшийся, сидел, нахмурив
лоб, в кабинете шерифа и смотрел через стол на дежурного помощника. Рекс
Брэндон, бодрый и, очевидно, не испытывающий никаких неприятных последствий
многочасового бдения, раскуривал одну из своих самодельных сигарет. Лицо
Сильвии Мартин выглядело осунувшимся и бледным. Ее глаза сделались большими и
неестественно блестели. Однако карандаш, зажатый в ее руке, свидетельствовал,
что она по-прежнему начеку и готова делать записи всего, что, по ее мнению,
могло бы заинтересовать читателей «Кларион».
— Итак, — сказал помощник, — мы имеем в своем распоряжении
долговые расписки Джорджа Стэплтона на общую сумму около двадцати тысяч
долларов, а также письменное свидетельство, что гарантией выплаты этих денег
будет служить часть наследства, которое он со временем предполагает получить от
своего отца.
— Этим типам наверняка что-нибудь известно о Триггсе и о
хостессе, — устало произнес Селби. — Они просто договорились молчать.
— Что ж, попробуйте-ка заставить их в этом признаться, —
сказал помощник. — Мы поместили их в разные комнаты и приставили к каждому по
вооруженному охраннику.
Селби задумчиво уставился на кончик сигареты шерифа
Брэндона, наблюдая, как от нее поднимается и тает колышащаяся струйка дыма.
— Я почти уверен, что знаю, как все произошло, а вот как
раздобыть доказательства — понятия не имею, — проговорил он.
— Если вы считаете, что похищение хостессы на их совести, то
я готов пойти на крайние меры, — сообщил помощник. — Мы, конечно, не имеем
права их избивать, но устроить им хорошую встряску — вполне в наших силах.
— Сомневаюсь, что это к чему-нибудь приведет, — возразил
Селби. — А что, если попробовать сказать Нидхэму, что Хендли сознался?
— Такие трюки нынче уже не проходят, — ответил помощник. —
Для своего времени уловка была отменная, но с тех пор ее слишком много
эксплуатировали.
Простачка на ней еще можно провести, а вот таких тертых
ребят, как эти, — ни за что.
— Что-то они мне не показались такими уж тертыми, — заметил
Брэндон. — Скорее, так себе.
— Обрабатывать нужно Нидхэма, — сказал помощник. — У второго
скорлупа потверже, он тип ушлый. Такого голыми руками не возьмешь, или я ничего
не понимаю в своем деле. Кстати, у нас на него заведена карточка, и она
подтверждает это. За ним водится три или четыре темных дельца, и на этот раз
ему уже так просто не выкрутиться. Что касается Нидхэма, то он, похоже, раньше
с полицией не встречался. Возможно, потом нам удастся что-нибудь на него
раскопать, но в данный момент мы никакими уликами против него не располагаем.
Так что, ребята, если в вашем графстве он что-нибудь
натворил, — он ваш. Можете забирать. Напишите расписку и поступайте с ним, как
знаете. Меня это уже не касается. Главное — заберите его в свое графство.
Глаза Селби лукаво сузились.
— О’кей, мы это сделаем, — сказал он. — Между прочим, у меня
тут возникла одна забавная мысль. У нас там в тюремном кабинете есть телефон с
необычной трубкой. Когда кто-то звонит, разговор слышен по всей комнате. Так
вот, мы посадим Нидхэма там и начнем обрабатывать. Ровно в двадцать минут
восьмого вы мне позвоните. Нидхэм будет находиться поблизости от аппарата. Вы должны
будете произнести в трубку в точности то, что я вас попрошу. Вы сможете это
сделать?
— Конечно, если вы это напишете, — ответил помощник шерифа.
— Где можно воспользоваться пишущей машинкой? Помощник
указал на приемную.
— Дуг, ты очень устал, — произнесла Сильвия Мартин. — Давай
я помогу тебе.
Селби помотал головой.
— Нет, это одна из тех вещей, которую я должен сделать сам.
Мне нужно все продумать, отшлифовать. К тому же, если не возражаешь, я не хотел
бы, чтобы кому-нибудь, кроме меня, было известно содержание записки.
— Хорошо. Если от меня потребуется какая-либо помощь, то
позови.
Селби кивнул, заправил лист бумаги в машинку и принялся
стучать по клавишам. Минут тридцать он работал, судорожно что-то печатая,
временами останавливаясь, чтобы, нахмурившись, уставиться в пространство, и
затем снова принимаясь за дело. Закончив, он вынул лист из машинки, вложил его
в конверт, заклеил и протянул дежурному помощнику.
— Вскройте непосредственно перед звонком, — сказал он. — А
когда станете читать, постарайтесь, чтобы звучало убедительно.
— Я проставлю на конверте время, чтобы сделать все точно,
как вы просили, — ответил помощник. — Чем мы еще можем вам помочь?
— Спасибо. Остальное мы сами. Вы продолжайте обрабатывать
Хендли.
— О, уж насчет этого-то не беспокойтесь, — заверил помощник.
— Сейчас пара моих ребят его интенсивно допрашивает. О сне ему придется на
некоторое время забыть. Правда, пока что он выглядит посвежее, чем мы. Главная
беда любого допроса заключается в том, что чем больше допрашиваешь преступника,
тем больше он утверждается во мнении, что следствие блуждает в потемках. Это
придает им храбрости.
