— Постараемся, — ответил Селби, уже опуская трубку на рычаг.
Они отправились к Брэндону домой. Миссис Брэндон,
хозяйственная женщина, большую часть жизни проведшая на овечьих фермах, уже
давно привыкла ничему не удивляться. Она нарезала толстыми ломтиками ветчину,
поджарила яичницу и подогрела бисквиты. Селби побрился и принял ванну. Период
похолодания закончился. Солнышко тепло пригревало с небес. Листья растущей в
садике перед домом шерифа пальмы отбрасывали длинные темные тени на лужайку.
— Спасибо за гостеприимство, Рекс, — сказал Селби. — Не
знаю, как это объяснить, но мне ужасно не хотелось возвращаться в свою
квартиру… по крайней мере, пока. Мне не хотелось оставаться наедине с собой.
Наверное, это из-за того, что впереди нас ждет неприятная обязанность…
— И у меня то же самое, — подхватила Сильвия Мартин. — Мысль
о том, что надо вернуться к себе и принять ванну, вызывала у меня нервную
дрожь. Приход в твой нормальный, человеческий дом возвратил меня в колею.
— Да уж, сознание того, что вскоре нам придется нарушить
покой семейства Стэплтонов, особого удовольствия не доставляет, — произнес
Брэндон. — Хотя, не скрою, мне интересно взглянуть, как поведет себя великий и
могущественный мистер Стэплтон, когда увидит нас в очередной раз. Ну, пошли.
Они подъехали к особняку Чарльза де Витта Стэплтона. Как раз
в этот момент сам хозяин, еще в махровом халате и шлепанцах, вышел забрать
воскресные утренние газеты. Когда он заметил вылезающую из машины троицу, лицо
его потемнело от ярости.
— Послушайте, это уже переходит всякие границы, — сказал он.
— Я имел долгую беседу с Джорджем, и он заверил меня, что ни к каким авариям не
имеет абсолютно никакого отношения. Так что вы пришли не по адресу. Я не
позволю вам войти в дом.
— Очень сожалею, мистер Стэплтон, но у нас для вас плохие
новости, — произнес Селби. — Поверьте, я искренне вам сочувствую.
— О чем вы?
— Нам надо повидать Джорджа, — ответил Селби.
— Но я же только что сказал, что вам этого сделать не
удастся.
— Думаю, после того как мы несколько минут с ним поговорим,
вещи предстанут перед вами в совершенно ином свете, мистер Стэплтон. Со своей
стороны могу обещать, что постараюсь сделать минимальной огласку, которая в
данном случае окажется неизбежной.
— Какая еще к черту огласка! — взорвался Стэплтон. — Это вы
и ваши выходки получат огласку. Подождите, вы еще увидите, какую трепку вам
задаст «Блейд»… Парочка неотесанных чиновников из коровьего графства,
возомнивших, будто им море по колено! Да вы в подметки не годитесь последнему
столичному регулировщику! Вы…
— Я не собираюсь с вами спорить, мистер Стэплтон, — бесстрастно
произнес Селби. — Когда вы вчера отпустили эту шутку, я сказал, что готов
бросить вызов. С тех пор мы не теряли времени даром. И теперь мы пришли
арестовать вашего сына за убийство.
— Вы хотите сказать, что собираетесь обвинить его в убийстве
только на основании того, что какой-то бестолковый свидетель заявил, что видел
на месте происшествия машину, похожую на машину моего сына?
— Нет, — перебил Селби. — Мы собираемся обвинить его в
убийстве Эмила Уоткинса, того самого человека, который вчера утром был найден
мертвым в мотеле «Кистоун».
Стэплтон посмотрел на него, широко раскрыв глаза.
— Боже праведный, — произнес он. — Но вы же совершенно
свихнулись!
На пороге дома, одетый и аккуратно выбритый, появился Джордж
Стэплтон.
— Почему задержались газеты, па? — крикнул он. — Мне не
терпится узнать, чем закончился матч между… — Внезапно он замолчал, увидев на
лужайке небольшую группу людей.
— Подойдите, пожалуйста, к нам, Джордж, — обратился к нему
шериф Брэндон. — Нам нужно с вами поговорить.
Молодой Стэплтон помялся, сделал полуоборот, словно
собираясь снова войти в дом, затем нехотя подошел к шерифу.
— Джордж Стэплтон, именем закона я арестую вас как
косвенного соучастника убийства Эмила Уоткинса, чье безжизненное тело было
обнаружено вчера утром в мотеле «Кистоун», — объявил Брэндон.
— Вы рехнулись, — ответил Джордж. — Мой отец уже говорил
вам, что я…
— Ваш отец может уладить неприятности с дорожными штрафами,
— перебил Селби. — Он может купить вам скоростную машину, может, когда дело
касается мелочей, дать вам почувствовать, что вы выше закона… Но на этот раз вы
зашли слишком далеко. Вы обвиняетесь в соучастии в преднамеренном убийстве,
Джордж. Если вы не будете запираться, если вы расскажете всю правду, если вы
сумеете доказать, что не знали, что Хендли умышленно оставил Уоткинса в гараже
рядом с работающим двигателем машины, возможно, приговор будет смягчен. В
противном случае вам придется отвечать за убийство.
Лицо молодого Стэплтона передернулось от противоречивых
эмоций. В его глазах застыло выражение изумления и недоверия.
— Хэндл и запер его в гараже? И включил мотор? — ошарашено
произнес он.
— Совершенно верно, — ответил Селби. — У них было на
двадцать тысяч ваших долговых расписок. Из разговоров с вами они знали, почему
вы продали свою прежнюю машину. Более того, не исключено, что именно они и
посоветовали вам от нее избавиться. Когда на горизонте показался Уоткинс, они
поняли, что если они не хотят распроститься с мечтой получить свои двадцать
тысяч, то его придется убрать.
— Джордж, скажи ему, что он бессовестный лжец, и возвращайся
в дом, — произнес Чарльз де Витт Стэплтон, сделавшийся вдруг каким-то слабым и
жалким в своем мешковатом халате. Штанины его пижамы развевались над обутыми в
шлепанцы ногами.
Белый, как полотно, молодой Стэплтон повернулся к своему
отцу.
— Он не лжец, папа. Он говорит правду.
— Что?! — переспросил Стэплтон. Джордж молча кивнул.
— Джордж, тебе придется пойти с нами, — произнес шериф.
Отец стоял, остолбенело уставившись на своего сына.
— Ты… Ты хочешь сказать… Джордж… ты не делал!.. Ты не мог,
черт возьми!.. Ты хочешь сказать, что сбил какую-то женщину, смертельно ее
ранил, а потом убежал как мальчишка?
— Но я был пьян, — попытался объяснить Джордж.
— Пьян! — взревел Стэплтон. — Это не оправдание! Это только
ухудшает дело. Как ты мог?..
— Этот эпизод уже не имеет особого значения, — произнес
Брэндон. — Ваш сын был косвенным соучастником хладнокровного, преднамеренного
убийства.
— Мой сын… — проговорил Стэплтон, глядя широко раскрытыми,
остановившимися глазами.
— Ваш сын, Джордж Стэплтон, — мрачно повторил шериф.
