–Её прогнали!– жарко прошептал Борис, округлив глаза и прижав уши к голове.
–Быть не может,– поддержал друга Питер, и котята, от греха подальше, спрятались под чехол, защищающий экспонаты от пыли.
Бьянка тоже не могла в это поверить. Её отнесли в соседний зал, и она какое-то время сидела на полу, сердитая и недовольная, распушив хвост. С ней никогда в жизни так нахально не поступали! Никогда!
–Она в бешенстве,– заметил Питер.
Ему на глаза попалась Таша, которая наблюдала за происходящим из укрытия. Она тоже казалась ошарашенной.
–Лучше не говорить Бьянке о том, что мы всё видели,– решил Борис.– Она нам этого не простит.
Они прижались к стене и проводили взглядом белую кошечку, ступавшую по коридору с самым что ни на есть оскорблённым видом.
–Вот неудача так неудача,– проворчал Борис.– Надо найти для неё обожателей, которые расскажут, какая она красивая и замечательная. И как можно скорее.
–Любопытно,– прошептала крыса, выглядывая из щели.– Очень любопытно. Высокий, значит, важная особа… и пушистых этих не любит, ой как не любит. А если в музее не останется котов…
–Мы сможем вздохнуть спокойно!– пискнула её соседка.
Глава третья
Даже после случая с Бьянкой котята в течение дня то и дело заглядывали в Египетский зал, чтобы проверить, как идёт ремонт. Он казался особенно завораживающим из-за того, что им вроде как не полагалось находиться в помещении.
Они не должны были попадаться на глаза рабочим и сотрудникам, а особенно – директору музея, который прохаживался взад и вперёд, выкрикивая разные указания. Дымка и дедушка Айвен тоже не погладили бы малышей по головке, если бы узнали об этих вылазках, поэтому и их приходилось избегать. Но Борису очень хотелось полюбоваться разными инструментами, а Таша с Питером переживали за ценные экспонаты, оставшиеся в витринах у стен, среди пыли, грязи и штукатурки. Вдруг на них позарятся крысы?
Борис обожал рассказывать о том, каких большущих страшных крыс видел в тайных ходах и за статуями и как он их почти поймал. А теперь, когда потолок обвалился, а в стенах появились трещины, отовсюду слышались шепотки грызунов.
Котята были как на иголках. Питеру то и дело хотелось оглянуться и проверить, нет ли кого-то за спиной. Может, свирепой крысы, а может, и духа египетского фараона…
–По-моему, рабочим не нравится в музее,– заметила Таша на следующее утро.
На завтрак опять были сухие катышки, и Борис жевал их с очень несчастным видом.
–Почему?– возмутился Питер. Он недавно стал музейным котёнком, но уже успел полюбить свой новый дом.
–Я слышала, как один из них сказал, что Египетский зал жуткий,– печально объяснила Таша.
Котята удивлённо на неё уставились.
–Конечно, жуткий!– воскликнул Борис и слизал крошки с усов.– Там ведь находится витрина с проклятым папирусом. Всё пошло наперекосяк после того, как его сюда привезли. И ещё в зале есть огромные каменные гробы, не забывай!
–Хорошо, но папирус не проклятый,– упрямо отрезала Таша.
Ей очень нравилось жить в музее и узнавать о разных древних вещицах, но надо было признать, что теперь и её начинал смущать отрывок из «Книги мёртвых»…
Она переступила с лапки на лапку и добавила:
–К тому же саркофаги очень красивые. А вам они и правда кажутся жуткими? Хотя мумия кошки и в самом деле страшновато выглядит, если подумать…
Бьянку передёрнуло.
–Ой, даже не упоминай! Аж худо становится.
–А канопы!– добавил Борис.– У меня аппетит пропадает, когда думаю о том, что в них лежат чьи-то мозги…
–Не мозги, Борис!– возмутилась Таша.– Только желудок, печень, лёгкие и кишечник. Мозг древние египтяне вытягивали через нос и выбрасывали.
–Спасибо за подробности!– проворчал Борис, понуро повесил хвост и отодвинулся от миски.
Таша облизала носик и поудобнее устроилась на полу.
–Мне тоже сейчас есть расхотелось. Кстати, Борис, нам нет смысла бояться мумий и органов в канопах. Им ведь много тысяч лет.
–Это ничего не меняет,– сказала Бьянка и поёжилась.– Хоть они и древние, но всё равно не менее жуткие. Понятно, почему рабочим не по себе. Вдруг проклятие исходит не только от папируса? И мумиям надоело, что их покой нарушают? Наверняка они в бешенстве!
Котята покосились на канопы, которые теперь стояли у стены подвала, и невольно прижались друг к другу, делясь успокаивающим теплом.
–Древние египтяне обожали кошек,– твёрдо заявила Таша, хотя усики у неё тревожно дрожали.– Они их почитали! Нам нечего бояться.
–Даже если из саркофагов и выйдут призраки, нам они ничего не сделают,– согласился Питер.
–А за рабочими надо присмотреть,– решил Борис.– Это наш долг. Да и не особо хочется сидеть в подвале вместе с канопами…
Рабочие устали, вспотели, им явно всё надоело. Оказалось, что одна из водопроводных труб протекала и размочила штукатурку. Поэтому они были вынуждены проверить все-все трубы: нет ли на них трещин или ржавчины. К тому же сотрудники музея страшно переживали, что экспонаты пострадают, и глаз не спускали с ремонтников.
–Это просто с ума меня сведёт,– пробормотал один рабочий, устроившись на краешке ящика и держа в руке чашку чая.
–И директор, этакий умник, пытается нас убедить, что ничего странного здесь не происходит,– проворчал его сосед, поглядывая на стеклянную витрину с папирусом, оставшуюся в Египетском зале.– Чем скорее уберёмся отсюда, тем лучше.
–Ну а нам лучше не попадаться им на глаза,– шепнула Таша из укрытия: котята спрятались под чехлом, защищающим экспонаты от пыли.
Бьянка фыркнула, высунула мордочку наружу и сердито покосилась на рабочих.
–Противные они,– проворчала она.
Ей до сих пор было обидно за то, как её согнали со строительной вышки, но Бьянка не хотела оставаться в подвале. Ей казалось, что крышки-головы на канопах так и смотрят на неё. Взрослые кошки дремали, уставшие после ночной охоты, и в подвале царила жуткая тишина. Поэтому, несмотря на вчерашнюю историю, Бьянка решила пойти вместе с другими котятами в Египетский зал.
