В ответ на последний мой вывод Дикая неожиданно неоднозначно повела одной бровью.
Что, серьёзно?!.. В лесу есть люди?!.. Но если они не обитатели лагеря, тогда о ком идёт речь?!..
Прежде чем я успела выпалить серию этих и других сопутствующих вопросов, моя собеседница в очередной раз неожиданно резко выпрямила спину и, замерев, поспешно прошептала требовательным тоном:
–Заткнись-ка…
Вместе с тем, чтоб заткнуться, я ещё на всякий случай и замерла. Мы прислушивались с минуту. Возможно, где-то очень далеко слышалось шуршание веток, но это было очень далеко. Возможно, причиной этого звука мог быть ветер. По истечению минуты эхо шороха перетекло в ничто.
–Поднимайся. Уходим,– она шлёпнула меня по плечу уже вытащенной из её колчана стрелой.
Следующий час мы продвигались вглубь леса в гнетущем молчании и в полностью восстановившемся эмоциональном напряжении.
Проверив все силки, не найдя в них ничего и установив новые в новых местах, мы остановились глубоко за полдень у большого каштанового дерева, растущего впритык к силовому полю – первое его явление нам в этом месте. Сев подле дерева, Дикая сказала мне сесть напротив, чтобы таким образом мы могли просматривать больше пространства.
–Обычно я обедаю на деревьях, но тащить тебя на дерево – себе дороже. Ещё сломаешь себе шею, и вправду получится, что я угробила одного новенького.
–Прекрати принижать мои достоинства. Ведь ты прекрасно знаешь, что я не из слабаков.
–Откуда же мне знать?
–Ты проницательный психолог,– я прищурилась. Она ничего не ответила, только продолжила вытаскивать пакеты из своего рюкзака.– Я отлично лазаю по деревьям. До того, как попасть в это место, я долгое время выживала в условиях тесного сотрудничества с природой.
–В этом твоя проблема: ты сотрудничаешь с природой. Подобный взгляд – фатальная ошибка всех канувших в небытие цивилизаций, которые всегда начинаются с одного человека. С природой не нужно сотрудничать. Ею нужно жить. Необходимо быть частью природы, а не её коллегой. Не ставь себя выше природы иначе однажды она поставит тебя на место. Рано или поздно все мы станем её частью, останемся лишь почвой, понимаешь? Мы не сотрудничаем с природой – она взращивает нас, чтобы после забрать себе и чтобы в периоде от взращивания до сбора мы успели понять одну простую суть: не мы цари природы – природа наша царица.
Дикая. С каждым днём я всё отчётливее видела, как сильно подходит этой личности столь неординарное прозвище.
–И что у тебя обычно в меню?– я взяла в руки одну консерву.– Рагу двадцатилетней давности.
–До падения Старого Мира люди умели упаковывать и консервировать продукты таким образом, чтобы они хранились не одно десятилетие.– Падение Старого Мира? Интересное выражение. Среди выживших после Первой Атаки я такого не слышала и сама подобного не употребляла.
–Эти консервы из тех запасов, что прибывают в Паддок вместе с новыми людьми?
–Справедливость в чистом виде: продукты из посылок достаются только охотнику, который не может на ходу организовать себе нормальный обед в Тёмном лесу. В конце концов, именно благодаря трудам охотника жители лагеря могут позволить себе здоровое трехразовое питание.
–В мои первые сутки в Паддоке Бум угощал меня сэндвичем. Сэндвич – явно нестандартная пища для Паддока.
–Презент от меня,– она бросила в мою сторону металлическую ложку, которую я ловко словила.– Знала, что тебе до ужина ничего не перепадёт, поэтому оставила Буму с приказанием передать.
Благородно. И даже великодушно. Но я решила не озвучивать этих выводов вслух.
Одновременно открыв свои консервы и взяв по куску хлеба, мы начали молча смаковать каждую ложку и каждый укус. Рагу оказалось вкусным, а хлеб мягким. И всё же готовка Вывода была и повкуснее, и посытнее. Получается, Тринидад нормально питается только во время ужина. Ещё одна жертва с её стороны в пользу обитателей Паддока.
–Ты многим жертвуешь ради людей, которых не знаешь,– вслух заметила я, при этом прищурившись с лёгким налётом то ли непонимания, то ли подозрительности.
–Пока и эту свою мысль ты не развила до пиковой точки, в которой что бы я ни делала, всё лишь ради одной цели – перерезать всем глотки,– давай я объясню тебе одну простую истину: яне монстр, а человеку нужен человек.
–Проясни последнее.
–Я многие недели провела в Паддоке в одиночестве до того, как здесь смог прижиться сначала Яр, а затем и остальные. Блуждать по Тёмному лесу зная, что тебя никто нигде не ждёт – это то ещё счастье, скажу я тебе.
–Но ведь до Яра были и другие люди.
–Все погибали в течение первых двух дней после своего попадания в Паддок. Восьмой, правда, смог продержаться вплоть до появления в Паддоке пятнадцатого, но был тем ещё типом, с которым особенно и разговаривать не возникало желания.
–По типу Змеееда?
–Не настолько брюзгливый и более грубый. За неделю до того, как он не смог выйти из Тёмного леса, мне пришлось врезать ему коленом в челюсть.
–Жалеешь?
–Нисколько.
–Так и думала.
–Он съел порцию одиннадцатого, посчитав, что сломавшему при неудачном приземлении ногу нет необходимости в питании, потому что он и так покойник.
–А кто в лагере одиннадцатый?
–Нет его. Он и вправду скоро загнулся. Там проблема была не только в переломе, а Нэцкэ и Дефакто не такие уж и отличные медики – обыкновенные самоучки. Так что не советую болеть в этом месте.
–Получается не всех людей из тех тридцати восьми забрал Тёмный лес?– спросила я и сразу же вспомнила о том, что во время экскурсии по лагерю Вывод единожды упомянул о людях, которые погибали из-за неудачных приземлений в бессознательных состояниях.
–Разные случаи бывали. Большинство пали жертвами леса,– сдвинув брови, Дикая взяла в руки мелкий камешек и бросила его в силовое поле. Врезавшись в прозрачную стену, камешек вызвал голубую искру и проворно отскочил в листву.
–Зачем?– повела бровью я, уже давно поняв, что Дикая не из тех, кто часто делает что-то не задавшись потаённой целью.
–Я когда-то читала об интересном эксперименте,– ещё одно воспоминание из её таинственного прошлого. Интересно.– Его суть заключалась в следующем: ваквариум с рыбкой поместили прозрачное стекло, разделившее пространство аквариума напополам. Спустя длительное время стекло убрали, но рыбка, привыкшая к размерам отведённого ей пространства, не стала заплывать на открывшуюся ей территорию – она доплывала ровно до того места, в котором прежде было установлено стекло, и, чтобы не врезаться в уже несуществующую преграду, разворачивалась, и плыла дальше. И так раз за разом, круг за кругом.
–Думаешь, над нами ставят какой-то антигуманный эксперимент?– я вскинула голову и посмотрела на верхнюю часть силового поля, которое заканчивалось достаточно высоко, чтобы человеческое зрение не могло видеть этой границы.
