Я бы расплакалась, если бы мои глаза не пересохли. Так что я просто провела рукой по лицу и неосознанно протерла его от слоя песчаной пыли… Мне было дурно.
Неожиданно мой взгляд привлек неестественный блеск в пяти шагах справа от меня. Обратив на него свой взгляд, я замерла: из-под песка, рядом с границей твердой земли, острым наконечником вверх торчала металлическая стрела.
Остановившись напротив своей находки, я начала вытаскивать её из песка при помощи длинной, кривой ветки, найденной здесь же. Когда стрела наконец оказалась в моих руках, я задумалась о других стрелах и луке – если они не остались при Дикой и их не забрали отсюда вместе с её телом, значит сейчас они могут быть разбросаны по долине. А если лук в сумме с хотя бы одной стрелой найдёт кто-нибудь из всё ещё остающихся здесь в живых? Опасность велика. Лучше бы эти орудия поглотили пески… Но ведь ещё можно самой попытаться отыскать это оружие. Ведь если стрелу я смогла найти, может повезти и с луком, может он торчит из песков совсем на виду…
Таким образом я пришла к решению обойти всю границу зыбучих песков вдоль.
Засунув найденную стрелу в рюкзак, я начала осуществлять свой план по обходу. Правая нога всё же прихрамывала. Мысли о Дикой заставляли до крови кусать и без того потрескавшиеся губы. Она вечно совала свою башку в каждую попадающуюся на её пути петлю. Могла ли я её спасти? Не в этом случае. Но она могла себя спасти. Если бы не бросилась за мной – была бы жива. Зачем она так с собой?..
Я застонала от душевной боли, перетекающей в настоящую муку. Но слёзы так и остались в границах моих глаз. Обезвоживание. Необходимо срочно что-то решать с водой.
Глава 26.
Однажды мне показалось, будто я нашла лук. Я сделала попытку ступить на песок, но уже со второго шага на некрепком насте начали образовываться провалы, которые меня отпугнули – я мгновенно отпрыгнула назад на твердую землю. Один из провалов открыл мне правду: это был не лук – это была кость. Сброшенные оленьи рога.
В итоге пройдя границу зыбучих песков от края до края, я ничего, кроме поломанного лесного мусора и одной-единственной стрелы, так и не нашла. Больше я ничего не могла сделать – лука не было: его либо забрали вместе с телом Дикой, либо зыбучие пески погребли его в себе, либо кто-то успел подобрать его до меня. Вариантов не так уж и много, и все хреновые.
Поняв, что с луком не выгорело, я решила сосредоточиться на поиске воды. Пришлось направиться в более густую, нетронутую лавиной часть леса.
Я не могла не думать о ней. Все считали, что именно она сможет выбраться отсюда живой. Я так считала. Как же так вышло… Так ужасно. Если бы себе в напарники Дикая выбрала не меня, если бы она взяла Яра или Вывода, она бы не ошиблась. Выбрав же меня, она допустила ошибку. Втирала мне о том, что мы даже не друзья, а сама бросилась вслед за мной на верную погибель… Дура. Малолетняя. Самоуверенная. Заносчивая. Необычная. Храбрая. Дура. У меня больше таких друзей никогда не будет… Таких малолетних-самоуверенных-заносчивых-необычных-храбрых дур.
Я резко остановилась и до боли зажмурилась. Глаза и носоглотку всё ещё саднило, забитые пылью лёгкие функционировали через силу, правая нога начинала всё больше хромать, что неудивительно, ведь за последние два часа я не остановилась ни разу, как будто стремилась довести себя до очередного обморока – возможность забыться казалась прекрасной. Слёзы не текли, но по неровному дыханию, вырывающемуся из моего слегка приоткрытого рта, я понимала, что плачу, пусть и всухую… Нет, нужно остановиться. Открыв глаза, я осмотрелась. Я зашла в тёмную часть Конкура: восновном здесь росли хвойные деревья, лиственница встречалась реже, из-за густоты леса дневного света здесь было мало. Выбрав для привала старый каштан, со всех сторон заросший высоким папоротником и кустами волчьей ягоды, которые могли отлично замаскировать меня, я опустилась на землю и прислонилась к ровному стволу дерева. Сбросив с себя рюкзак, я уперлась затылком в каштан, в очередной раз сухо прокашлялась в кулак, закрыла болящие глаза и в итоге не поняла, как уже спустя несколько секунд начала дремать. Через дымку полусна меня сначала терзала неистовая боль от утраты Дикой, а позже неожиданно затерзал вопрос о том, каким образом моё замороженное тело в криокапсуле умудрилось перекочевать через океан и в результате переместиться из Северной Америки в Евразию. Ведь я сейчас в Евразии? Да. Но в какой именно точке? На территории какого государства Павшего Мира находится Конкур? Кто сейчас у власти? Кто правит бал в этом месте? Зачем был создан Конкур? Зачем был создан Паддок? Кем?.. Во имя чего были убиты те тридцать восемь человек, которые прибыли в Паддок до меня? Во имя чего погибли Парагрипп, Бум, Эффект? А Дикая? А я? Тоже погибну? Буду жить вечно? Что происходит?..
Я резко распахнула глаза и сразу же поняла, что проспала слишком долго: дневной свет начал сгущаться в сумерки. Меня что-то разбудило. И это что-то повторилось, как будто желая объяснить мне, чтó именно меня потревожило… Человеческий крик.
Это было совсем рядом. Всего в пятнадцати метрах за моей спиной. Стоило мне только выглянуть из-за ствола своего дерева, как я сразу же стала свидетельницей развернувшегося действа. Кричала Нэцкэ. Сверху на ней сидел Змееед. Он пытался душить её. Задушит – и все мы станем на шаг ближе к выходу из этого места. Или… Или можно стать сразу на целых три из трёх необходимых шагов ближе к финишу: убрать Змеееда сразу после того, как он уберёт Нэцкэ. Бред. Дикая бы так не поступила… Я взялась за лежащий рядом кусок дерева, тяжелый, но сухой… Сухой – сразу же захотелось пить. Как же болит всё тело… Почему-то начала болеть правая рука, словно вторя прихрамывающей правой ноге.
Нэцкэ начала кричать тише… Блин, она не справится. Нужно успеть её отбить…
Я уже дёрнулась, чтобы начать тихий подъём, что в условиях моего пребывания в кустах представлялось сложной задачей, как вдруг Нэцкэ размахнулась и явно воткнула в ногу Змеееда нечто острое. Парень закричал так громко, что не осталось сомнений в том, что его плоть что-то пронзило. Нэцкэ стремительно сбросила душителя с себя и, резво вскочив на ноги, рванула в кусты. Из её открытого рюкзака вывалилось что-то неопределённое… Змееед тут же подскочил и, сильно хромая, бросился вслед за своей жертвой. Я замерла и прислушалась. Шум от бегущих через кусты людей становился всё тише, назад как будто бы никто не возвращался. Мой взгляд вцепился в то, что выпало из рюкзака Нэцкэ. Я присмотрелась. Это была… Бутылка! Полная или пустая – с этого расстояния было не рассмотреть. Змееед мог вернуться в любую секунду, как и Нэцкэ. Необходимо было решаться.
Резко вынырнув из своего укрытия, я подбежала к находке и подняла её. Бутылка была под завязку наполнена чистой водой! Я оцепенела. Эта вода может быть нужной для Нэцкэ… Наверняка она ей нужна. Но у неё есть Дефакто, у которого тоже должна быть вода… Я снова прислушалась и снова не услышала признаков чьего-либо возвращения. Забросив бутылку в рюкзак и накинув на голову капюшон, я заставила своё изнурённое тело броситься в бег в противоположную сторону.
