К первому лету после вырытого тоннеля мы с Эльфриком организовали на крыше нашего дома теплицу, в которой начали выращивать помидоры. Из-за дефицита овощей, семена пришлось покупать поштучно и, в итоге, пятьдесят семян обошлись нам в пять кило мяса. К осени мы могли себе позволить объедаться помидорами до тех пор, пока однажды утром не обнаружили теплицу разоренной. Нас безжалостно обчистили, распоров дорогостоящую полиэтиленовую пленку надвое. На следующий год мы решили не повторять своей ошибки и, в итоге, забросили это дело. Всё равно регулярного присмотра за овощами организовать мы физически не могли, отчего они зачастую оставались незащищенными от местных воришек. В конце апреля мы продали ржавый каркас теплицы соседскому мальчишке, который был более воинственно настроен к вопросу воровства, нежели мы. Впоследствии у парня неплохо наладилось производство огурцов, благодаря чему он умудрился спасти от голода своих больных родителей и младшего брата.
Первое время Эльфрик отказывался брать меня с собой в лес, ссылаясь на мой возраст или необходимость караула в доме, однако уже спустя полгода, после того как я окончила школу и мне исполнилось тринадцать, он, на фоне того, что я не могла шататься по городу без дела, сдался. Но всё же основной причиной его согласия взять меня с собой в лес был выданный мной аргумент о том, что в случае его преждевременной смерти я останусь одна, без навыков добычи пропитания.
Моя первая вылазка состоялась в день моего рождения — десятого июня. Помню, как ползла по широкому тоннелю, который для Эльфрика был почти впритык, и как замерла, очутившись посреди густой зелени. Я словно оказалась в параллельной вселенной. В нашем Кантоне практически не было растений, за исключением немногочисленной, вытоптанной травы и крон деревьев, торчащих из-за стены, очерчивающей границы нашего Кантона. До дня вылазки в лес я даже не подозревала о том, что за стеной моего дома существует невероятный мир, пышущий зеленью и пахнущий свежестью. До этого моим единственным миром был мир, утопающий в грязи и разящий помоями вперемешку с гнилью.
День знакомства с нетронутой природой стал самым ярким днём во всей моей жизни.
В течение следующих пяти лет мы проделали большой отрезок работы за стеной: углубившись в лес, мы организовали несколько шалашей в разных его точках, выкопали одну землянку и проложили собственный троллей общей длиной в шестьсот двадцать метров (на стальной трос нам пришлось зарабатывать три месяца, кормя охранника склада отборным мясом). На сооружение троллея мы потратили почти год — у нас возникали заминки с креплением, сооружением площадок, системой торможения и вырубкой ветвей, царапающих лицо во время спуска. Однако проделанная работа того стоила.
В итоге мир по ту сторону стены стал для меня отдушиной, в которой хотелось застрять навсегда. Мир же по эту сторону стены превратился в пугающую неизбежность. Мы с Эльфриком могли себе позволить проводить летние ночи в лесу, но не больше того. Естественно у нас закрадывалась мысль навсегда уйти глубоко в лес, но здравый смысл позволял нам разумно оценить наши шансы на выживание. Жаркие летние месяцы, с температурой выше тридцати градусов, выкурили бы нас обратно в Кантон лесными пожарами. Если не летняя жара, тогда обязательно сорокаградусные январские морозы. Никто не отменял ядовитых змей и огромных гризли, на которых мы пару раз натыкались (в подобных ситуациях умение лазать по деревьям и маскироваться ни разу нас не подводило). Так что если мы и могли выжить в лесу, тогда от силы полгода, и-то с учетом наличия огромного багажа везения, которого, судя по тому, что сейчас я стояла в компании неудачников между двумя Металлами, у меня не было. Единственное, в чем я могла сейчас не сомневаться — это в том, что в ближайшем будущем моя жизнь может резко оборваться, так как с этого момента я официально считалась пропавшей без вести.
Глава 4
—Сдохнет в первой десятке,— раздался голос Ртути, прошедшей мимо меня к Платине.
—Самой первой,— холодно ответил Платина, и я отстранилась, сделав вид, будто ничего не услышала.
Я и четверо парней пятикровок последовали за Металлами. Спустившись за ними со сцены, мы, под охраной ликторов, чрезмерно косящихся в мою сторону, вышли из здания Администрации через черный ход. Прежде я никогда не была внутри этого здания, но даже рассматривание любопытной гипсовой лепнины не помогло мне отвлечься от мысли о том, что мне не дали попрощаться с Эльфриком. Сначала я хотела попросить о подобной возможности, однако вскоре одумалась, решив, что лишний раз упоминать о своем единственном родственнике — не лучшая идея для той, кто оградить его от опасности.
У выхода нас уже ожидал грузовой автомобиль, прицеп которого был покрыт темно-зеленым брезентом. Тот факт, что грузовик был оборудован для перевозки людей, меня немного напряг. В Кантоне-А кроме десятка старых грузовиков перевозчиков песка не было ни единой машины, так что видеть подобное транспортное средство для меня было в новинку.
Последовав примеру Металлов, парни начали залазить в прицеп. Один из ликторов уже подошел ко мне, чтобы помочь мне подпрыгнуть, но я справилась с этим прежде, чем меня успели унизить. Сев на подвесную лавку, я оказалась напротив тощего парня с огромными карими глазами, возраст которого равнялся двадцати годам, если я не ошибалась, вспоминая его анкету. Справа от него сидел двадцатиоднолетний коренастый голубоглазый блондин, который на фоне своего соседа выглядел весьма выгодно. Справа же от меня расположился парень по имени Фокас. Ему было двадцать лет, и он был слишком долговязым. Сразу за Фокасом сидел Нереус — парень, часто торговавший ворованной солью. Однажды Нереуса застали с поличным при выносе мешков с солью из продовольственного склада ликторов, после чего он был подвержен публичной порке, из-за чего в «А» его знала едва ли не каждая дворняга.
Платина и Ртуть сидели друг напротив друга, в самом конце прицепа, и не источали ни малейшего намека на дружелюбие. Неожиданно парень, сидящий напротив меня, бросил взгляд на Ртуть и заговорил дрожащим голосом:
—Софос. Меня зовут Софос. Куда нас везут? Я не хочу никуда ехать… Я не хочу!
—Заткнись,— холодным тоном отозвался Платина, и парень мгновенно замолчал, перейдя на приглушенные всхлипы. Не желая наблюдать за психологической ломкой парня, я перевела взгляд на свои сцепленные ладони, лежащие на коленях.
О Металлах обычные люди знали немногое, и-то благодаря немногочисленным телевизорам, которых на весь Кантон наберется не больше сотни. Лично я знала лишь то, что они были эталоном человека-воина и красоты в одном флаконе. Их же роль в обществе все представляли смутно, так как не до конца понимали, почему эти люди являются любимчиками Кар-Хара и с чем именно связана их популярность.
Как только мы выехали из-за здания Администрации, я увидела Эльфрика, стоящего у фонарного столба. Он тоже меня заметил. Я поняла это потому, что он сразу же сделал несколько шагов вслед за нашей машиной, однако я вовремя неодобрительно покачала головой. Эльфрик резко остановился, словно у него защемило сердце, и с его правого плеча спал вещевой мешок, который он по инерции подхватил предплечьем. Его широко распахнутые голубые глаза и слегка приоткрытый рот, искаженный от осознания безысходности, застыли в моем подсознании огромной глыбой боли. Прежде я никогда не видела Эльфрика в столь подавленно-растерянном состоянии, отчего моё сердце в одно мгновение сжалось в маленький шарик боли.
