Сев на корточки перед брюхом волка, не желая расковыривать его рану в голове, я резко, изо всех сил вонзилась острием клинка в область его грудной клетки и также резко вынула клинок обратно. Бордово-черная кровь хлынула фонтаном и я начала рыться в сумке, в поисках прозрачного коробка со специями. Открутив его крышку, я пересыпала специи в ножны клинка, решив оставить одно из двух остриев открытым, и нацедила в баночку около ста миллилитров крови. Ужасно не хотелось мазать лицо, чего в будущем мне было не избежать, так как камуфляжные функции моего комбинезона при попадании на него жидкости резко ухудшались. Для того же, чтобы избежать этого сейчас, я с усилием прорезала нанесенную волку рану (если бы не идеально острый клинок, ничего бы не получилось), вытерла окровавленные пальцы и клинок о росший рядом папоротник, и, встав на ноги, начала вымазывать обувь в кровь, вытекающую из брюха животного. Мои полусапоги были стойкими к воде, поэтому сырость мои ноги не почувствовали, но от резкого запаха горячей крови мой нос непроизвольно поморщился. Кровь Черного Страха отдавала такой едкой гнилью, что мой желудок скручивался в тошнотворных позывах. Прикрыв нос рукавом, я по очереди засунула носки ботинок в проделанную мной дыру в трупе животного и, убедившись в том, что мои ботинки идеально окровавлены, отошла в сторону. Вытащив из-под хвоста животного пробку от термоса и подняв сам термос, я с разочарованием посмотрела в опустошенный сосуд. Дождь прекратился, но вокруг всё еще было достаточно сыро, чтобы собрать хотя бы немного воды из дождевых капель. Тяжело выдохнув, я закинула растрепавшиеся локоны за плечи и посмотрела на компас. В носу жгло от едкого запаха звериной крови, руки всё еще тряслись от страха, в желудке урчало от голода и горло мучала жажда. Зато я была жива. Снова. Всё ещё.
Глава 41
Мой четвертый день закончился отвратительно. Те немногие капли воды, которые я смогла насобирать из дождевых капель, я выпила за один подход, да и дождь прошел не по всему лесу, так что больше насобирать не удалось. С едой всё было еще более глухо — никаких ягод, грибов или плодов неведомых деревьев. Судя по всему, запах крови отпугивал не только хищников, но и мелких животных, так что рассчитывать на легкую дичь я тоже не могла, что прекрасно осознавала на момент установления силков в паре метрах от своего ночного убежища. На сей раз для ночевки я выбрала засохшее дерево огромного ореха, чья крона была увешана иссушенными листьями, так что поживиться его плодами мне тоже не светило.
Лежа в десяти метрах над землей и слушая урчание собственных поджелудочных соков, я просила лесных духов послать мне в силки хотя бы захудалого зайчишку, но это тоже не сработало. С утра все силки оказались пустыми, и я уже начинала жалеть, что слишком сильно пропахла кровью Черного Страха. Вся надежда оставалась только на местную растительность, которую я так старательно изучала в Руднике перед сном.
День снова был пасмурным, нагнетая соответствующее ему настроение. Я явно не доливала в свой организм необходимое количество воды и из-за жажды у меня уже начиналась ломка. С пяти до восьми утра я раз пятьсот поднимала глаза к небу, в надежде на то, что сгущающиеся над головой тучи, наконец лопнут и, в итоге, они-таки лопнули, о чем я сразу же пожалела. Сначала я не поняла, что именно произошло, когда в паре шагов от меня упала круглая глыба льда, размером с страусиное яйцо, но когда в метре слева подобная глыба проломила тонкий ствол молодого дубка, я всем своим существом ощутила приближение смерти так остро, что всё внутри меня похолодело. От подобного не спасешься банальным вскарабканием на дерево. Вспомнив о деревьях, я молниеносно побежала назад по пройденному мной маршруту, к дереву с рассеченным стволом, которое я недавно миновала. Прикрыв голову сумкой, я изо всех сил бежала вперед, пока рядом со мной сыпались редкие ледяные глыбы всевозможных размеров. Когда я была всего в шаге от нужного мне дерева с плетеным стволом, ледышка, размером с кулак взрослого человека, врезалась в моё левое плечо, заставив меня взвизгнуть от боли и покоситься вбок. И всё же я добежала до пункта своего назначения. Без труда проснувшись в широкую щель, отдаленно напоминающую собой огромное дупло, в которое мог бы уместиться даже Бакчос, я схватилась за поврежденное плечо. Расстегнув комбинезон и осмотрев свой пылающий ушиб, я убедилась в том, что на месте кровоподтека со временем обязательно образуется огромный синяк, и поморщилась, дотронувшись до повреждения кончиками пальцев. Приняв тот факт, что на данный момент я ничего не могу с этим сделать, я застегнула комбинезон обратно и начала наблюдать за происходящим. Огромный град, в виде глыб белоснежного льда, буквально закапывался в лесную почву, устланную густым ковром из опавших листьев. Треск ломающихся ветвей деревьев и грохот от врезающихся друг в друга льдин был настолько сильным, что мне пришлось закрыть уши ладонями, чтобы случайно не оглохнуть. Спустя полминуты после того, как я сориентировалась с убежищем, град вошел в столь мощную силу, что перед глазами стояла сплошная, беспросветная, белоснежная пелена изо льда. Происходящее было настолько устрашающим, что я, закрыв уши, изо всех сил вжалась спиной в дерево и зажмурила глаза. Если бы я вовремя не определилась с укрытием, я наверняка бы погибла под завалами льда. Пока гигантский град ломал тайгу, я из последних сил боролась с осознанием своей неминуемой гибели в этом месте.
Когда спустя минуту шум стал уменьшаться, я открыла глаза и поняла, что дерево начало замуровывать меня. Его толстая кора буквально захлопнулась передо мной, оставив лишь широкую щель вверху над головой. Я сиюсекундно попыталась пробиться через «закрытую дверь», но дерево лишь еще сильнее сжалось, словно было сознательным существом, пытающимся поглотить меня живьём. Наконец я вспомнила ботанику Ристалища и с ужасом узнала в своём убежище дерево со звучным наименованием «Пожиратель». Единственным шансом выбраться из него, как ни странно, был крик. В основном, животные, попадающие в подобную ловушку, пытаются скрестись и слишком слабо пищат, поэтому заживо умирают внутри дерева, которое затем питается соками жертвы. У Пожирателя, внутри его сжимающегося «рта», было расположено и «ухо», которое начинало болеть от сильных звуков, из-за чего, впоследствии, разжимало «рот». Набрав полные легкие воздуха, я закричала во всю мощь своей грудной клетки, с силой, на которую только были способны мои голосовые связки, но ничего не происходило. От ужаса мой следующий порыв крика стал еще более звучным, после чего кора Пожирателя вдруг начала постепенно расходиться. Хотя дерево раскрывало свой «рот» весьма неохотно, я, почувствовав возможность своей победы, стала кричать еще сильнее, стараясь не двигаться, чтобы не заставлять растение оказывать сопротивления излишнему шевелению внутри его брюха. Спустя две минуты моего беспрерывного крика дерево раскрылось настолько, что я решила рискнуть из него вынырнуть. Раньше времени выныривать из него было опасно, так как оно могло зажать мои ноги внутри, а ногами я так покричать не смогу, что будет означать мою стопроцентную погибель. Сначала я выкинула через образовавшуюся щель сумку, затем винтовку и только потом выпрыгнула сама. Щель за мной мгновенно захлопнулась, защемив собой мой капюшон. К облегчению, за это время убийственный град уже успел закончиться, и теперь вокруг меня был сплошной ледник. Подтянув правой ногой к себе сумку и вытащив из него кинжал, я всё-таки смогла выковырять свой капюшон, который дерево всё же успело хорошенько «пожевать». Встав на ноги и отряхнувшись, я решила не радоваться тому, что за прошедшие пять минут умудрилась дважды выжить, но тому факту, что пресная вода водопадом упала на мою голову, я всё-таки улыбнулась.
