Приметив самую маленькую глыбу льда, я взяла её в руки и начала колотить ей о другую глыбу, раскалывая обе на мелкие ледышки и закидывая их в термос. Мои пальцы быстро окаменели, да и из-за разбросавшегося по лесу льда температура воздуха вокруг заметно снизилась. Набив полный термос льда, я, наконец вспомнила о варежках, лежащих у меня в сумке, и с облегчением надела их, уже начиная колотиться от холода.
Встав на ноги и закинув винтовку на не пострадавшее плечо, я направилась на север, сверяясь с компасом, успевшим поцарапаться в моей последней битве за жизнь. Заметив эту первую царапину, я сильно испугалась того, что могу не уберечь столь важную вещь, без которой вопрос о моем выживании сиюсекундно станет еще более спорным. Аккуратно шагая между ледяными глыбами и через рот выдыхая в открытый термос, тем самым пытаясь растопить своим теплым дыханием наколотый мной лед, я всё-таки оступилась на скользком льду и, размахивая руками, едва не упала на спину, но вовремя зацепилась рукой за пушистую лапку близстоящей молодой ели. Вернув себе равновесие, я снова наколола льда, на сей раз при помощи клинка, чтобы восстановить выпавшие из термоса ледышки, и отправилась дальше, более аккуратно ступая между медленно тающими кусками скользкого льда.
Шел пятый день моего пребывания в Ристалище, что означало, что мне следует продержаться еще пять дней по пять раз, а я уже чувствовала себя обессиленной. Постоянные голод, жажда, опасность, преодоление длинных дистанций и лазание по деревьям словно высасывали из меня всю физическую силу. Когда я в очередной раз поскользнулась о ледяную глыбу и приземлилась задницей на мох, хотя в нормальной физической форме могла бы устоять, я поняла, что мне срочно необходимо забить свой желудок прежде, чем он забьет меня. Я дрожала изнутри, но была уверена в том, что виной тому не только замерзшие пальцы рук и щеки, но и сильный голод. Единственное, что сейчас я могла делать — это продолжать идти и надеяться на то, что по пути мне попадется хоть что-нибудь более съедобное, чем лед.
Глава 42
Часы показывали пять часов вечера, а я уже дождаться не могла, когда закончится мой пятый день пребывания в Ристалище. От голода хотелось лезть на деревья, благо смертоносный град решил вопрос с жаждой. Мрачная погода, продержавшаяся на протяжении всего дня, не собиралась менять своего настроения, не лучшим образом влияя на комок нервов, который я из себя представляла.
Шагая по неровной почве, плотно усыпанной листвой, я жевала иссиня-зеленую кору фанитового дерева, которое час назад спасло меня от голода, внезапно возникнув на моем пути. Около получаса обдирая влажную кору дерева, я мысленно ругалась, так как подобный способ питания не был ни вкусным, ни питательным.
Выплюнув изо рта твердый остаток пережеванной коры, я не до конца поняла, что именно произошло, но у меня отчего-то замерло дыхание и перед глазами потемнело. Я провела без сознания не один час, а когда раскрыла глаза, уходящее солнце уже окрасило стволы висящих надо мной деревьев в разнообразные оттенки оранжевого. Не шевеля телом, я посмотрела на что-то торчащее справа от меня. Это был заостренный деревянный кол. Неосознанно пытаясь не шевелить телом, я осмотрелась вокруг и поняла, что лежу на спине, в очень глубокой яме, дно которой буквально рябит от деревянных кольев. До сих пор мне сильно везло, но теперь я не была уверена в том, что на сей раз мне удастся выжить. Моя левая нога подозрительно онемела от щиколотки до лодыжки, а правый бок, чуть выше тазовой кости, так сильно горел, что это даже болью было сложно назвать. Посмотрев в его сторону, пытаясь тише дышать, чтобы лишний раз не провоцировать отупляющую боль, я с ужасом отвернулась, сморщив нос. Бок буквально был рассечен колом, торчащим из-под моего тела. Хотя кол и прошел всего лишь по краю, не повредив основных органов, от подобной кровопотери я наверняка должна была скончаться. Без вариантов.
По щекам потекли слёзы, и я посмотрела на небо. Нащупав левой рукой лежащую рядом винтовку, я подумала застрелиться, но, даже осознавая приближение медленной и мучительной смерти, всё еще ждала подарка судьбы, заведшей меня в подобное положение. Иначе как объяснить то, что вместо того, чтобы поднести дуло к виску, я машинально поставила курок на предохранитель? Слёзы текли всё сильнее и спустя минуту моё тело начало конвульсивно дрожать, после чего моё сознание в очередной раз провалилось в темноту.
Еще никогда в жизни я не чувствовала себя более странно. Я словно пребывала в облачном полусознании — абсолютно ничего не видела, почти ничего не чувствовала и лишь туманно слышала происходящее вокруг. Через неопределенное количество времени после моего повторного обморока, надо мной что-то появилось. Оно начало шуршать прямо у моего правого уха. Я была уверена в том, что это дикое животное, но когда в следующий раз зацепилась за нить реальности, поняла, что со мной происходит нечто странное. Моя верхняя часть туловища тащилась по чему-то очень жесткому, а нижняя словно повисла в воздухе, отчего я её не чувствовала. Почти. Левая нога определенно болела.
Когда под моими лопатками проскользнуло что-то твердое, а нога стала еще больше беспокоить, я приоткрыла глаза, чтобы наконец понять, что происходит. Первое, что я увидела — это небо. Ветви редких деревьев раздирали его, касаясь огромного диска полной луны. Судя по тонкой струйке пара, вырывающейся из моего рта, было прохладно, но я не чувствовала этого, по-видимому окончательно окоченев всем телом. Полуоткрытыми глазами я посмотрела вперед и поняла, что меня, держа за ноги, волочит по земле человек. Хотя он был повернут лицом ко мне, я не смогла рассмотреть его лица, из-за падающей на него тени от лунного света. Мои руки лежали на животе и были связаны жесткой тряпкой. К моменту моего очередного обморока я так и не смогла понять, что именно со мной происходит.
Что-то капало прямо над моей головой, медленно, но верно доставая мою душу из моего затуманенного подсознания. Я наверняка знала, что еле ощутимой болью под правой лопаткой наградил меня дикий кот, и явной болью в левом плече я была благодарна ледяной глыбе, свалившейся на меня с небес, но я никак не могла вспомнить, отчего у меня покалывает у левой щиколотки и почему мой правый бок горит огнём. Я явно поморщилась, прежде чем открыла глаза, но даже после этого передо мной остался полумрак. Капало где-то справа от меня, и я аккуратно повернула голову, чтобы посмотреть на источник звука. На утоптанной черной земле стояло ржавое жестяное ведро, до краев заполненное водой. Капля падала в него с интервалом в десять секунд — я засекла. С болью в затекшей шее, я повернула голову в сторону тусклого потока света и замерла. Похоже, я была в длинной земляной норе, передвижение в которой было возможно только в полусогнутом состоянии. Нора была заполнена мелкими бытовыми принадлежностями вроде ведра, кучи тряпок и самодельных сосудов из дерева. У узкого выхода, пропускающего тусклый поток дневного света, сидел человек в серой от грязи футболке. Опустив голову на что-то черствое, я попыталась удержаться от паники, но моё дыхание стало более прерывистым, что, по-видимому, не прошло мимо внимания незнакомца. Повернувшись в мою сторону, он встал с корточек и, согнувшись, направился ко мне. Мне бы следовало закрыть глаза и притвориться спящей, но необузданный, дикий страх перед неизвестным человеком и замкнутым пространством в виде земляной норы, буквально вгонял меня в панику. Плюс ко всему сосредоточиться мешала жгучая боль в правом боку, от которой безумно хотелось выть. Эта боль была настолько сильной, что заглушала боль остальных повреждений моего тела.
