Подняв глаза к синему небу, я кинула взгляд влево и, всего в пятидесяти шагах от себя, увидела настоящий плот, привязанный к вбитому на суше колышку. Не в силах поверить своим глазам, я, прихрамывая, побежала в его сторону, пытаясь не думать о тяжести рюкзака и скимитара, словно опасаясь того, что мираж в виде плота в любую секунду может развеяться.
Вспомнив о том, что девушка из рассказов Клайда на самом деле закончила свои дни не под плотом, а в руках паразитирующей личности, я заключила, что вполне логично, что плот до сих пор остался цел. Забравшись на покачивающееся сооружение, я поняла, что оно далеко не идеально — его брёвна почти насквозь сгнили, но вариант с подобным способом передвижения всё еще оставался для меня лучшим.
Оттолкнувшись от берега подобием весла, которое лежало на плоту, я уже отплыла от берега на двадцать метров, когда из леса вынырнул Клайд. От неожиданности и от страха перед сырой норой, из которой я с таким трудом и только благодаря счастливому стечению обстоятельств смогла выбраться, я вздрогнула и начала грести быстрее. Парень был разъярен. Он вбежал в воду, совершенно не обращая внимания на свой рассеченный висок, из которого струился поток бордовой крови. Рыча, он буквально рвался к плоту, пока я пыталась отойти подальше от берега, на пределе работая совершенно обессиленными руками. Когда Клайд по горло вошел в воду, он смог дотянуться до края плота и ухватиться за его край, но я безжалостно врезала по голове врага жалким подобием весла, из-за чего оно дало сильную трещину, едва не расколовшись напополам. Клайд ушел под воду с головой, оставив кровавый след на поверхности, и я всерьез решила, будто прикончила его окончательно, и даже успела испугаться этого, как вдруг он вынырнул, сделав страшный, хриплый вдох. Клайд начал грести к берегу, и я с облегчением выдохнула — он был жив и он меня не достанет. У парня явно была сильная черепушка, раз она смогла выдержать сразу два нехилых удара с разрывом в пятнадцать минут. Обнимая треснувшее весло, я села в центре плота и замерла, глядя на удаляющегося Клайда. Не доплыв до берега, он встал на ноги и, повернувшись ко мне, хрипло закричал во весь голос, словно дикий зверь:
—Верни, мне, Джил!— Каждое слово отчеканил безумец.— Она принадлежит мне!
Решив, что парень с таким исключительным трепетом относится к памяти убитой им девушки, которую олицетворяет плот, я поджала губы, чтобы не прокричать ему пару сотен непристойных выражений и, тем самым, сэкономить энергию. Повернувшись спиной к сумасшедшему, я перепроверила своё треснувшее весло и решила полностью отдаться быстрому течению, которое недурно самостоятельно справлялось с передвижением плота в нужном для меня направлении. Река была без порогов, так что я могла себе это позволить.
Положив весло и скимитар перед собой, я обратила внимание на то, что плот перевязан шестью канатами, но только три из них выглядели новыми, словно недавно замененными. Решив, что Клайд хотел воспользоваться плотом и, как последний идиот, вместо того, чтобы заменить гнилые бревна на свежие, обмотал гниль новыми канатами, я еще раз сверилась с компасом, после чего позволила себе окончательно расслабиться. Хотя вывих левой ноги и был незначительным, она всё равно ныла от боли, но при этом точно меньше, чем мой многострадальный правый бок. С опаской посмотрев на страшную рану, я с облегчением для себя обнаружила, что уродские швы не разошлись, после чего выдохнула полной грудью. Под правой лопаткой, после столкновение с саблезубым котом, всё еще болело, да и левое плечо, пострадавшее от града, чувствовало себя не лучше.
Вспомнив о том, что я украла у Клайда кусок мяса, я начала шарить по сумке, а когда наткнулась на трофей, даже не стала разочаровываться в том, что он немного не дожарен. Вгрызшись зубами в мясо, нанизанное на странную, толстую кость, я едва ли не расплакалась от того, что трофея хватило всего на пять укусов, да и само мясо оказалось невкусным даже для такой голодной особы, как я. Единственное, что меня радовало — это то, что жажда до сих пор не впилась в мою глотку. Стараясь удерживать равновесие, чтобы не расшатывать и без того хлипкие бревна, я села в позе лотоса и, вытащив свою сумку из мешка-рюкзака, начала перепроверять его содержимое. Двусторонний клинок, вязаные варежки, моток лески и моток бечевки… С ужасом осознав, что я лишилась едва ли не самого ценного — крови Черного Страха, отпугивающей диких животных, и камуфляжной сетки-гамака, благодаря которой я прежде могла позволить себе высыпаться, я посмотрела на скимитар и попыталась убедить себя в том, что это всего лишь выгодный обмен, но нет… Это не было выгодным обменом. Я не умела нормально орудовать этой штукой, так что навряд ли она могла бы спасти меня от внезапно появившегося на моем пути животного, да и нормальный сон она мне не могла организовать.
Взяв в руки винтовку и обнаружив, что в магазине осталось всего три патрона, я попыталась не всплакнуть от того, что этот недоумок стоил мне гамака, крови Черного Страха и целого патрона. С отчаянием громко выдохнув, я надела на голову капюшон и включила маскировочный режим, но и здесь меня ждало разочарование в виде микроскопических капель, попадающих на моё облачение и местами устраняющих маскировку напрочь. Злостно фыркнув, я сбросила с головы капюшон и принялась заниматься подстраховкой, на случай если бревна подо мной всё-таки разойдутся. Засунув сумку с остальными вещами и винтовкой в мешок, я повесила его за спину и пять раз обкрутила себя прямо под грудью крепкой бечевкой, украденной мной у Клайда (привязать к себе мешок по талии было невозможно, из-за раны на боку). Перерезав бечевку скимитаром и завязав тройку крепчайших морских узлов, которым обучил меня в Руднике Платина, подобным образом я гарантировала себе, что даже если вдруг я и окажусь в воде — плотно перевязанный и привязанный к моей спине мешок с вещами от меня никуда не денется. Проблема была только с мечом, который пришлось удерживать в руках.
Глава 45
При помощи треснувшего подобия весла, на случай крушения, я подвела плот ближе к берегу и поняла, что, из-за теплоты лучей припекающего полуденного солнца, начинаю дремать. Плеск воды и шум ветра в кронах деревьев, нависающих прямо над водой, словно нарочно убаюкивали меня и уже спустя полчаса своего плавания я начала клевать носом. Определенно сказалась на мою сонливость не только благоприятная погода, но и моё изможденное физическое состояние.
Из дремы меня вывела огромная стрекоза, прожужжавшая прямо в моё левое ухо и после приземлившаяся мне на щеку. Инстинктивно замахав руками, я едва не потеряла равновесие, чего, впоследствии, испугалась еще больше, чем безобидной стрекозы. Заново сев в позе лотоса и полностью восстановив равновесие, я прозевалась и, рассматривая свои руки, наконец, напрягла слух. Только окончательно проснувшись, я осознала значительно возросший шум воды. С замершим сердцем я подняла глаза к горизонту и поняла, что он оборван. Точнее оборвана река. Первым делом я вставила весло за борт и попыталась отгрести к берегу, но было уже слишком поздно — плот на всей скорости несся прямо к обрыву. Не останавливаясь в своей попытке, я с остервенением гребла веслом, пока оно окончательно не разошлось по трещине и не лопнуло прямо у меня в руках. Оставшаяся в моих руках палка ни на что не была годна, и я со злостью выбросила её за борт. До падения с обрыва водопада оставалось меньше пятидесяти метров и лучшее, что я могла сейчас сделать — это подготовиться. Проверив крепление рюкзака из мешковины к своему торсу, я взяла скимитар в руки и, держа саблю обеими руками, чтобы не выпустить её во время столкновения с водой, направила её лезвием вниз. Страшнее мне было только, когда в Руднике меня укусил птицеед и, по идее, до моей кончины оставались считанные секунды.
