Рыба была не очень большой, но весьма напористой. Боясь, что упущу столь желанную и вымученную добычу, я, вплотную подтянув рыбу к себе, схватила её за голову сразу после того, как она оказалась в пределе досягаемости от моей вытянутой руки. Улов оказался крупнее, чем я предполагала, и рыба, прежде чем я выбежала с ней из реки, хорошенько отхлестала мою правую руку хвостом. Это был красный зеркальный карп, весом больше двух, но определенно меньше трех кило.
Кинув подобие удочки на мокрые камни, я встала на колени и начала вытаскивать изо рта карпа крючок, который засел в его глотке так глубоко и плотно, что мне пришлось провозиться не меньше минуты. Ляпнув рыбешку головой о плоский камень и добив её вторым, наверное, из-за своей первой ощутимой удачи за прошедшие несколько суток, я, наконец, почувствовала себя неловко из-за своей наготы, словно удачный трофей, являющийся гарантом от голодной смерти, вернул меня к реальности. Надев на себя лифчик на липучках и нано-трусы, успевшие высохнуть на раскаленных камнях, я взялась за горячее лезвие клинка и едва не обожглась, вовремя выпустив его из рук. Поняв, что этим можно выгодно воспользоваться, я собрала по берегу сухие ветки и отыскала на краю леса хороший пучок высохшей травы.
Сидя напротив небольшой груды веток, я словно замерла, глядя на солнечный луч, отражающийся от моего клинка. Благодаря жаре я смогла развести костер за считанные пятнадцать минут, отчего пришла в полный восторг, не смотря на то, что всё еще чувствовала себя разбитой в дребезги. Очистив и распотрошив рыбешку, я вытащила из реки заранее заготовленный тонкий прутик, успевший вымокнуть насквозь. Следующие двадцать минут я равномерно ворочала насаженную на прут рыбину, пытаясь хорошенько её прожарить и совершенно забыв думать о том, что мне стоит опасаться засады. Насладившись отменно прожаренным карпом, я, если и не вернулась в прежнюю форму — определенно обрела плюс пятьдесят пунктов к лэвлу. Я всё еще ощущала себя ужасно уставшей, сильно похудевшей и невероятно обессиленной, но зато чувство голода меня больше не мучило.
Встав на ноги, я начала натягивать на себя комбинезон, который успел не только высохнуть, но даже нагреться (свойства его ткани не переставали меня удивлять). Напялив же на ноги ботинки, я уже собиралась уходить в лес, когда увидела в ста метрах по течению странный отблеск у самого края берега. Поправив мешок за плечами, и поудобнее нацепив винтовку, я пошла в сторону блеска.
Увидев свой скимитар, я мысленно улыбнулась и зашла в воду, чтобы подобрать столь важную для выживания вещь, с которой уже успела распрощаться. Дальше русло реки уходило на восток, так что, к моему огромному сожалению, нам было не по пути. Остаться на подольше, чтобы попытать свою удачу в рыболовстве, я не могла, поэтому, с тяжелым сердцем, я распрощалась со столь прекрасным местом, в котором совсем недавно едва не распрощалась с жизнью.
Глава 46
И снова лес. Со всех сторон. Когда я жила в Кантоне-А, я обожала лес и всё, что было с ним связано, но в этой тайге я шарахалась от всякого звука, боясь даже собственной тени и звука дружелюбной летяги, мирно пролетающей над моей головой.
Хотя я и набила живот жареной рыбой, я всё еще была не против чего-нибудь съесть и всё чаще задумывалась об отсутствии пресной воды. Оба этих вопроса словно преследовали меня с момента моего пребывания в Ристалище.
День был жарким, но закат наступил на полчаса позже обычного, позволив мне по максимуму выложиться в преодолении кривых извилин леса. К концу дня я стала немного сильнее прихрамывать на ногу, а когда мой бок начал подвывать тягучей колкостью, я решила определиться с местом для ночлега. Я как раз присмотрела для этого отличное дерево, когда вдруг заметила тонкую струйку крови на своём боку. Моё сердце моментально ёкнуло и я замерла, пытаясь доказать себе, что со мной всё в порядке, потому что крови совсем мало, её почти нет, но… Если швы разойдутся — мне конец. С таким раскладом на дерево лезть было нельзя, а оставаться на земле было слишком опасно. Я решила продолжить медленное передвижение, пока не придумаю, что делать со сложившейся ситуацией.
Спустя триста метров наткнувшись на огромную ель нереальных размеров, у меня созрела не самая лучшая идея — забраться под густые лапки дерева и переночевать под ним. Подобный способ прятал меня от лишних глаз, но едва ли оберегал от чуткого обоняния хищников. Жребий был брошен. На деревья путь для меня всё равно был заказан, если только я не хотела разорвать себе швы во время подъема или спуска, а на земле я едва ли смогу найти себе более подходящее место для ночевки.
Установив несколько петель неподалеку от моего укрытия, я вернулась к своему дереву. Забросив мешок под ель, я на четвереньках забралась под её густые лапки, стараясь не цепляться головой за колкие иголки. Лег головой на мешок, я отняла зацепившуюся прядь своих волос от нависшей над головой ветки и вздохнула. Локоны после воды распрямились — остались только легкие волны… Если бы не Эльфрик — давно бы состригла эти длинные вихры, но теперь, если мне удастся выжить, у меня рука дрогнет их укорачивать, ведь это единственное напоминание о моем лучшем друге.
Падение с водопада сильно потрепало моё и без того угнетенное физическое состояние, так что я чувствовала себя не в лучшей форме. Положив скимитар под руку, я решила попытаться заснуть прежде, чем сильно стемнеет и каждый шорох начнет меня пугать едва ли не до остановки сердца, и это сработало. Ночь была спокойной и я ни разу не проснулась, с головой провалившись в бездонную яму сна.
Я проснулась от собственной дрожи и сразу же посмотрела на часы — семь утра. Осознав, что проспала лишних пару-тройку часов, я шлепнула себя по лбу и неожиданно обнаружила на нем испарину. Кажется, ночь на прохладной земле не прошла даром — меня откровенно знобило. Посмотрев на ноющий бок, я поморщилась, увидев засохшую струйку крови. По-видимому, швы начинали трещать, не выдерживая сильной нагрузки, которую я им задавала, но всё еще удерживались на своем месте. Главное в этой ситуации — не подхватить заражение крови.
Я уже хотела вылезать из своего укрытия, как вдруг услышала быстрое приближение шагов. Я была уверена в том, что это были именно человеческие шаги, а не шорох мягких лап дикого зверя, отчего моё сердце слегка кольнуло. Затаив дыхание, я положила голову обратно на мешок и замерла, коснувшись рукой рукоятки скимитара. Шаги направлялись прямиком в мою сторону, отчего у меня откровенно засосало под ложечкой. Внезапно я увидела ноги приближающегося ко мне человека и поняла, что худшего расклада придумать было нельзя. Неизвестный передвигался с нечеловеческой скоростью, а я знала немногих индивидуумов, со сверхчеловеческими способностями, и, судя по тонким ногам бегущего, мой список сокращался на девяноста процентов — пять процентов за то, что это Ртуть, пять за Франций. Вспомнив о том, что, по идее, Металлы вступили в турнир больше суток назад, я осознала, что мои шансы на выживание сократились вдвое и на данный момент они продолжали сокращаться с каждой секундой всё отчетливее.
В какой-то момент я поверила в то, что она пробежит мимо, но внезапно ноги бегущей остановились в паре сантиметров от моего виска, скрытого под грудой колючих веток. Совершенно не дыша, я держалась за рукоятку скимитара с полным осознанием того, что он мне не поможет. Единственное, что я могла сделать — воткнуть острие в сердце Металла, как сделала это в Руднике со Свинцом, и прокручивать его до тех пор, пока моя рука не онемеет, после чего Металл обязательно свернет мне шею. От накатившего на меня ужаса, мне даже стараться не пришлось, чтобы затаить дыхание — его попросту перехватило. Стоящие прямо передо мной ботинки сделали два спокойных шага назад и застыли, как и моя кровь в венах. Резким порывом надо мной распахнулись лапки скрывающей меня ели, и Франций мгновенно опустилась правым коленом на мою приподнятую саблю, не давая мне ни малейшей возможности воспользоваться ей.
