Словив себя на том, что ещё даже не вернувшись в Подгорный город я, несмотря на всё пережитое сегодня и даже несмотря на своё всё ещё сильно ноющее ранение, уже рвусь поскорее повторно выпорхнуть за пределы безопасного города, я сочла себя ненормальной.
–Так сильно хмуришься… Что-то помимо ранения беспокоит?
Я решила не озвучивать свои мысли насчёт своей ненормальности, так что воспользовалась возникновением этого вопроса и перевела стрелки на другую, более беспокоющую меня тему:
–Спасённая девчонка была с той коалицией. Да, она была привязана, и всё же мы ничего не знаем ни о причинах её привязки, ни о ней самой.
–Думаешь, она может быть опасна?
–Только не говори, что ты не допускал подобной мысли.
–Не собираюсь тебя разочаровывать.
–Это хорошо,– в ответ выдавила через кривую ухмылочку я.– Ты ведь говорил, что чокнутым выжившим проход в город закрыт.
–Думаешь, у неё проблемы с вменяемостью?
–У неё безумные огоньки в глазах. Подобное волей-неволей вызывает недобрые предчувствия.
–На вменяемость её проверят при входе в город.
–Нас проверили только на следующие сутки при осмотре в медицинском крыле,– заметила я.
–С этой поступим по-другому. Раз уж она вызывает не у одного меня подозрения, проверим её психику сразу. Если будут выявлены серьёзные отклонения – в город её не впустят. Если же отклонения не обнаружатся, значит мы спасём ещё одного человека. До тех же пор я постараюсь не спускать с неё глаз.
–Отлично. Рейнджер тоже будет присматривать за ней.
–Кстати по поводу Рейнджера. Вы так мило улыбаетесь друг другу. Это что-то значит?
–Он мне такой же друг, как и ты.
–Как и я? Тогда мне это не нравится,– всерьёз понизил тон Данн.– Держалась бы ты от этого траппера подальше.
–Он псевдотраппер. Притворялся траппером, чтобы спасать Неуязвимых.
–Мужчина тебе и не такой отборной лапши на уши намотает, чтобы затащить тебя в постель.
–Правда? Спасибо за предупреждение, тот самый мужчина, который так целеустремлённо пытается обмотать меня своими собственными спагетти.
–Джекки-Джекки… Я ведь ещё даже не начинал стараться.
–Конан-Конан… Я ведь ещё даже не вынуждала тебя прибегать к стараниям.
С этими словами я развернулась и, не глядя на собеседника, взмахнула здоровой рукой и отправилась будить Айзека, чтобы передать ему свою вахту.
Спалось мне этой ночью плохо. Отчасти потому, что меня мучила жгучая боль в раненом плече, а ещё из-за того, что спасённая нами девушка гипнотизировала прыгающее пламя костра вплоть до наступления рассвета. Она так и не сомкнула своих странных глаз, а я так и не выспалась.
Глава 19
К входу в Подгорный город мы пришли с большим опозданием в изначально намеченном графике: мы должны были оказаться здесь, самое позднее – с последним лучом закатного солнца, но, в итоге, Конан остановил нас у входа лишь в три часа ночи. Столь сильная задержка была связана с общим состоянием отряда: раненые изнемогали от боли, а уцелевшие потратили слишком много сил на перенос Данте, состояние которого в последние часы заметно ухудшилось – он впал в бессознательный бред и всё чаще беспричинно стонал. Мы не могли позволить себе остановку с расчётом найти вход на рассвете, поэтому блуждали у подножия горы лишних три часа, пока наконец Конан не нашёл необходимую нам тропу.
Когда Конан сообщил, что до входного камня нам остаётся не больше двухсот метров, Ингрид внезапно рухнула на землю. Она шла позади меня, и я сначала решила, что она споткнулась, но стоило мне пригнуться к ней, как я поняла, что она потеряла сознание. В этот же момент, осветив её фонариком от своего оружия, я разглядела повязку на её ноге – она была насквозь пропитана кровью. Я уже хотела сообщить остальным, что с Ингрид всё плохо, как вдруг услышала приглушенный хлопок, похожий на соприкосновение металла с камнем. Обернувшись, я увидела, что Айзек выронил носилки с Данте, в то время как Конан продолжал их удерживать, из-за чего верхняя часть туловища Торнхилла оказалась на земле, а верхняя всё ещё оставалась приподнятой над землёй. Встретившись взглядом с близстоящим Рейнджером, я поняла, что и он тоже держится на последнем издыхании: его кожа сильно побледнела, повязки на обоих предплечьях проявили кровоподтеки. Я сама чувствовала себя хуже некуда: плечо разнылось так, будто в него воткнули пучок раскалённых игл и не вынули их, в горле пересохло и почему-то начинали болеть глаза. Спасённая нами девушка, тяжело дыша, опиралась ладонями о свои дрожащие от усталости колени.
Отряд остановился.
Конан, не говоря ни слова, направился вперёд, прямо к входу. Я молча последовала за ним. Потому что всё ещё могла передвигать ногами.
Мы прошли не меньше двухсот метров, может даже больше, когда Конан наконец остановился у знакомого мне валуна и приложил к одному из его выступов свою ладонь. На выступе сразу же появилось голубовато-синее свечение, и вскоре из камня раздался мужской голос:
–Ветреная ли сегодня погода?
–Ветер царствует на севере,– отозвался Конан и, спустя несколько секунд, имитированная стена камня начала разъезжаться перед нами.
–Так значит, слова про ветер – это пароль,– тяжело дыша, произнесла я, вспоминая, как точь-в-точь такие же слова Конан произносил впервые сопровождая нас в город.
–Если бы я ответил, что ветер царствует на юге, это значило бы, что отряд захвачен трапперами и нам необходима помощь. В таком случае, нас встречали бы с другими объятиями.
Переступили порог входа в Подгорный город только мы вдвоём. Добравшись до вахты, мы отправили за остальными подмогу на электромобилях. Дальше было прохождение зоны дезинфекции, после чего по очередности должно было последовать принятие душа. Я держалась из последних сил, поэтому едва не застонала, увидев в коридоре между дезинфекционной и душевой зонами Ригана Дана. Обеспокоенный президент жаждал увидеть своих внуков живыми и невредимыми, какими они, по сравнению с остальными членами отряда, и вернулись в город. Несмотря на то, что и Конан, и я после дезинфекционной зоны всё ещё выглядели грязными, потными и липкими, президент не раздумывая обнял сначала Конана, а затем и меня, что стало для меня совершенной неожиданностью. Он назвал нас героями, спасшими невинную жизнь неизвестной девушки, и, кажется, едва сдерживался от более громких слов. Он ожидал прихода Айзека, но я дожидаться этого счастливого момента не собиралась. Попросив у президента прощения за свою бесцеремонность, я, с его разрешения, отправилась душ.
Душ я приняла поспешно, боясь не выдержать усталости и упасть в обморок прямо в душевой. Наконец смыв с себя потоки грязи, пота и крови, я быстро высушилась, переоделась в халат и уже на ватных ногах вышла в следующий коридор, в котором меня неожиданно перехватили две девушки в белоснежной медицинской униформе. Дальше последовали полчаса в медицинском крыле, местная анестезия и залатывание моего ранения при помощи лазера. Повезло, что мне не раздробило кость – лазер прошёл насквозь, порвав только мышцу, которую получилось восстановить практически безболезненно.
