Торта гости так и не попробовали. За две секунды до включения в комнате света мои трясущиеся в истерическом ознобе руки не выдержали слишком тяжёлого для них веса и обрушили торт вместе с задутыми за один раз свечами – чтобы желание наверняка сбылось – прямо под ноги Байрона Крайтона. Когда свет включился, все увидели его идеальные чёрные брюки и идеальные чёрные туфли заляпанными в неидеальные куски белого крема.
***
Праздник закончился на полчаса раньше. После случившегося взрослые начали меня поддерживать словами о том, что я не должна себя винить или разочаровываться, ведь сам вечер получился замечательным, в общем, они мне по-настоящему сочувствовали, но дети сильно расстроились, а самые маленькие, Лети Темплтон и Доминик Холт, не выдержали веса потери главной сладости вечера и расплакались. Однако скомканная концовка на самом деле буквально спасла меня – гости начали расходиться. И пока основная масса гостей растворялась в коридоре, я подошла к Гриру с Грацией и попросила их забрать на ночёвку Берека, пообещав приехать к ним чуть позже, когда разберусь с остатками размазанного по ковру торта. Единственное, чего я в момент звучания этой просьбы из моих уст боялась, так это того, что они не успеют увести ребёнка из дома до того, как Байрон выйдет из уборной со своими занаво отполированными ботинками. Но он не спешил выходить. И Грир с Грацией успели забрать Берека, а вместе с ним и родителей. Астрид уходила последней. Обернувшись у самой двери, она вдруг произнесла:
–Тот парень всё ещё в уборной. Хочешь, могу уйти после того, как ты его проводишь.
–Всё в порядке, Астрид. Можешь идти.
Обдав меня странным взглядом, сестра хотела сказать мне что-то ещё, но в этот момент, где-то в глубине квартиры, распахнулась дверь уборной комнаты.
–Иди,– уверенным полушёпотом произнесла я, и она вышла в дверь, и, уходя, ни разу не обернулась. В момент, когда она ступила на тротуар, за моей спиной раздались отчётливые шаги. Крайтон остановился в противоположном конце коридора, и хотя я не видела этого, я знала, всей своей кожей чувствовала, что он смотрит на меня. Закрыв глаза, я произвела несколько глубоких вдохов и выдохов, после которых открыла глаза и, в самой последней и совершенно глупой надежде не закрывая входную дверь… Обернулась.
***
–Тебе пора,– одной рукой держась за ручку входной двери, второй я указала Крайтону на выход.
–Я, пожалуй, помогу тебе прибраться,– уверенным тоном сообщил он.
Услышав такие слова под эгидой столь железобетонного тона, в следующую секунду я резко и громко захлопнула входную дверь, потому как поняла, что этот гость добровольно отсюда уже не уйдёт. Он как вампир, переступивший порог человеческого обиталища – теперь его изгнать сможет только тёртый чеснок либо прямое попадание осинового кола в его сердце.
Пройдя вглубь по коридору, я миновала незваного гостя и, зайдя в гостиную, начала собирать грязные одноразовые тарелки, стоящие на столе, креслах и даже на полу. Байрон принялся повторять за мной движения. Когда я насобирала достаточно тарелок, чтобы не быть уверенной в их устойчивости в моих руках, я отправилась на кухню и Байрон, не говоря ни слова, направился вслед за мной. Вместо того, чтобы выкинуть тарелки, я зачем-то установила их в раковину и начала с каждой счищать остатки пищи в мусорное ведро. Байрон поставил свои тарелки рядом с раковиной, таким образом остановившись в шаге справа от меня. Я не видела его лица, но была уверена в том, что мой профиль он отлично различает, как различает и мою недовольную происходящим энергетику, в эти минуты вырабатываемую всеми фибрами моей до страшного предела взволнованной души.
–Берек не выпускал из рук этого медведя. Видимо, это его любимая игрушка,– он неожиданно установил на столешницу напротив меня того самого медвежонка, которого я по какой-то наверняка дурацкой и нелепой причине сохранила, в клочья разорвав медведицу, с которой он шёл в паре.– Милый медведь. Напоминает другую игрушку.
–Не понимаю, о чём ты. Этого медведя я купила неделю назад.
–Серьёзно? Не верится. Для недельной давности он слишком потрёпанный. Да и второго медведя я слишком хорошо помню, чтобы не узнать этого.
Я ничего не ответила. А ему хотелось, чтобы я говорила. Мне казалось, что в эту секунду он жаждал этого настолько сильно, что готов был выдёргивать из меня слова расколёнными щипцами, окончательно откажись я выдавать их ему добровольно. Что он, собственно, и начал делать:
–Ты будешь отрицать тот факт, что у тебя родился ребёнок ровно спустя девять месяцев после нашей последней встречи?
–Даты ни о чём не говорят,– начав по одной, резкими движениями посылать одноразовые тарелки и стаканы в мусорное ведро, сквозь зубы процедила я.– Он родился недоношенным, семимесячным…
–Хочешь сказать, что зачатие произошло спустя два месяца после нашего разрыва? Мальчик – одно лицо со мной. И ты это видишь точно так же хорошо, как это вижу я или как это увидит любой не знающий нашей с тобой истории посторонний человек, стоит мне только встать с этим ребёнком рядом.
–НЕТ У НАС С ТОБОЙ НИКАКОЙ ИСТОРИИ, ЯСНО ТЕБЕ?!– со всей силы захлопнув дверцу под раковиной, так, что она оглушила нас обоих громоподобным треском, сжав повисшие у бёдер трясущиеся ладони в кулаки, изо всех сил своих дрожащих лёгких выпалила я. Не ожидая от себя крика подобной силы, не случавшегося со мной ни разу в моей жизни, которая, как я теперь отчётливо видела, последние шесть лет представляла собой череду непростительных ошибок, я, услышав собственный крик, не смогла поверить в то, что так громко и так сильно могу кричать я. Позже, анализируя эту ситуацию, я осознáю, что у меня впервые в жизни случился самый настоящий нервный срыв.– Ты заявляешься к нему на день рождения без моего приглашения и смеешь дарить дрон!!! Я заранее предупредила всех, чтобы больше никто не подарил ему пазл, заранее опросила всех о том, кто и что будет дарить, чтобы в итоге мой подарок оказался самым крутым!!!– не сдержавшись, я, продолжая удивлять и себя, и Крайтона, вре́залась обеими ладонями в его твёрдую грудь и тем самым заставила его сделать шаг назад.– Кто-то подарил ему книгу, кто-то головоломку, а я подарила ему целых три пазла!!! МОЙ подарок был самым крутым!!! От МОЕГО подарка он был в восторге!!!– не отдавая себе отчёта, я продолжала напирать на ошарашенного моей истерикой подлеца и, врезаясь в его грудь ладонями вновь и вновь, уже оттеснила его из кухни в гостиную.– Но потом пришёл ТЫ и по одному лишь щелчку переплюнул меня!!! Все мои старания перечеркнул грёбанным дроном!!! Грёбанной кучей ничего не стоящих денег!!! Как ты посмел?!
–Тесса, ты не понимаешь, нам нужно спокойно поговорить…
–Не смей называть меня Тессой!!!– продолжая колотить его кулаками, я продолжала уверенно оттеснять его к выходу, как вдруг схватила лежащую на кресле диванную подушку и начала бить ей его. Прежде я никогда в жизни не практиковала рукоприкладство – от этого позже я пришла в ещё больший шок, но конкретно в этот момент вошла в ещё больший эмоциональный диссонанс. Крайтон же, вместо того, чтобы ответить мне ударом на удар, начал прикрываться руками и продолжил отступать назад, пока я, нанося всё более сильные удары, продолжала срывать свой голос, окончательно перестав отдавать отчёт своим действиям и словам.– Ты не имеешь на него никакого права!!! Ты не видел, как рос мой живот!!! Ты не держал меня за руку, когда я умирала от родовых болей!!! Ты не взял его на руки, когда он вышел из меня!!! Ты спокойно спал, пока я проводила бессонные ночи над его колыбелью!!! Ты не увидел его первый прорезавшийся зуб!!! Ты не увидел его первый выпавший зуб!!! И его первые шаги ты тоже не видел!!! Ты не воспитывал его!!! Ты не лечил его!!! Ты не знал, что он вообще существует!!!– с этой последней фразой я буквально вытолкала продолжающего прикрываться скрещенными предплечьями Крайтона за пределы входной двери, после чего, за секунду до того, как захлопнуть дверь впритык к его носу, выпалила последние громкие, жгучие, искорёженные болью неописуемой силы слова.– Не знаю, что ты себе напридумывал, но ТЫ ЕМУ НЕ ОТЕЦ!!!
