Прежде чем высовываться на белый свет, мне необходимо было узнать, как там обстоят дела. Включив мобильный интернет, я вбил в поисковую строку браузера всего три слова: “Больничный Стрелок Роара”. Статей, посвященных моей личности, было так много и многие из них были опубликованы столь известными издательствами, что на моём лице постепенно начала растягиваться неконтролируемая улыбка. Прочтя пару статей о себе, найдя в каждой значительные преувеличения, я немного остыл читая о следователях Арнольде Риде и Пейтон Пайк. Пресса так превозносила этих двух “молодых гениев”, как газетчики их прозвали, что читать хвалебные оды в их честь было откровенно тошно. Статьи о Риде и Пайк выходили под громкими заголовками: “Они разоблачили тех, кого на протяжении трёх десятилетий не могла вычислить вся полиция штата Мэн!”; “Арнольд Рид – страшный сон маньяков!”; “Пейтон Пайк – сильная женщина, утёршая нос слабым мужчинам!”; “Доджливый маньяк или Больничный Стрелок: кто станет сложнее для Рида?”; “Стрелок будет пойман самой сексуальной женщиной Роара!”. Мелкая же статья о смерти Лурдес меня окончательно расстроила. Я не надеялся на то, что эта женщина может всё ещё быть живой, и всё же её глаза, смотрящие на меня с экрана телефона с холодным отстранением, навеяли на меня много незабываемых воспоминаний… Любовно скользнув пальцем по лицу когда-то любимой мной женщины, я сделал скриншот её фотографии, установил его на экран блокировки телефона и продолжил просеивать информацию по текущему положению дел. Очевидно, о причастности Лурдес Крайтон к Стрелку и в принципе о её тёмном прошлом прессе стало известно уже спустя сутки после её смерти. Фотографии с похорон миссис Крайтон показывали горькую реальность: попрощаться с усопшей пришли только Августа в компании Марка, и кроме них, священника, пары землекопов и тучи прячущихся в кустах, откровенно плохо замаскированных фотографов, на церемонии погребения больше никого не присутствовало. Августа выглядела подавленной и была очень бледна, Марк обнимал её за плечи. Интересно, на тот момент она уже знала, чья кровь течёт в её жилах?..
Я планировал ещё долго просматривать все попадающиеся на глаза статьи по делу Больничного Стрелка, в каждой из них натыкаясь на свои портреты, как вдруг фотография, размещенная в оглавлении следующей статьи поразила меня в самый мозг и предопределила мои дальнейшие действия. На чрезмерно цветной, отчего переполненной жизненной энергией фотографии, Байрон Крайтон покидал больницу Роара в компании дешевой девки… Я не знал как, но это было правдой, что подтверждала развернувшаяся под фотографией приторная своей исковерканной правдивостью статья.
После подобного плевка в мои глаза я не мог позволить себе не закончить начатое дело. Даже если ценой станет моя собственная жизнь – я всё равно добьюсь своего: ядобавлю ещё одно имя в свой послужной список. Оно будет принадлежать мне. Я его хочу.
Глава 60.
Тереза Холт.
09 октября.
Прежде чем я открыла глаза, я ощутила странное онемение всего тела. Как будто я уснула в неудобной позе в кресле перед телевизором, проспала не меньше двенадцати часов и теперь всё моё тело, от кончиков пальцев ног до кончиков волос, страшно затекло.
Наконец заставив себя открыть глаза, я поняла, что действительно проснулась не в кровати, но где именно нахожусь, первые пару минут никак не могла понять. Мысли в моей голове словно разлетались в разные стороны, в растерянности они метались и глухо бились о мой, внезапно начавший казаться мне тонким, череп с таким отупением, что первое время после прихода в сознание я не была способна уловить хотя бы их эхо. Пролежав в непонимании происходящего несколько минут, я, наконец, попробовала что-то сказать вслух, но изо рта у меня вырвался лишь стон, походящий на мямленье опьяневшего в доску человека. Поняв, что говорить мне подозрительно сложно, я попыталась вспомнить, что именно только что попробовала произнести, и вдруг… Широко распахнула глаза от беспокойного осознания – я пыталась позвать Берека!
Мысль о сыне мгновенно привела меня в чувство, как мог бы привести в чувство впавшего в беспамятство человека нашатырный спирт. Практически осязаемое кожей чувство смертельной опасности всколыхнуло мою душу с такой силой, что меня мгновенно затошнило. Я начала шевелить пальцами рук, желая убедиться в том, что с ними всё в порядке, и с ними словно действительно всё было в порядке, но онемение моего тела внезапно начало сменяться болью…
Я никак не могла определить область боли, понять, что конкретно у меня болит… Ощущение было такое, будто у меня болит вообще всё тело.
Почувствовав силу в пальцах, я впилась ими в коричневую, шершавую и липкую от влаги древесную листву, лежащую подо мной упругим ковром, и, в следующую секунду ощутив повторный прилив тошноты к горлу, начала шевелить ногами. Наконец сумев перевернуться на бок, я отжалась от покрова палой листвы и смогла встать на четвереньки. Но не прошло и десяти секунд после того как я, шатаясь, уперлась в лиственный ковёр гудящими от онемения ладонями и коленями, как моя тошнота стала невыносимой. У меня открылась рвота.
Пошатнувшись вперёд от первого же спазма, сжавшего мои желудок и горло удушающим жгутом, я едва не упала лицом вниз, однако вовремя уперлась правой ладонью впереди себя и перенесла на неё вес, благодаря чему удержаться на четвереньках у меня всё же удалось.
Рвота продолжалась меньше пяти минут. Как только она остановилась, у меня началась конвульсивная дрожь, сильно напоминающая судороги – я никак не могла взять под контроль этот непроизвольный тремор всего тела.
Моё состояние очень сильно походило на шок, но я никак не могла вспомнить, что именно послужило его причиной.
Дрожа всем телом, упираясь широко распахнутым взглядом в свои утопающие в пожухлой листве руки, я ощущала необъяснимый, угрожающий поглотить моё сознание ужас, но никак не могла понять природу его происхождения.
Я не могла это сравнить ни с чем из того, что я когда-либо переживала в своей жизни… Я словно взглянула в глаза смерти и теперь не надеялась на то, что после встречи наших взглядов мне позволительно будет обернуться и ещё раз взглянуть в глаза жизни, вернуться к ней… Только подумав об этом, я резко вздрогнула и замерла. Прежде чем я поняла, что именно делает моё тело, я уже обернулась и смотрела куда-то вверх. Туда, откуда в эту секунду в мой затылок кто-то должен был целиться из огнестрельного оружия…
РИЧАРД!!!
Прежде чем я поняла, что его нет на обрыве ямы, что в мой затылок на самом деле никто не целится и что чёрное пятно, которое я восприняла за человеческий силуэт, лишь неровный, сбросивший листья куст, я испытала ужас такой силы, что, отстранившись вправо от лужи собственной рвоты, завалилась на спину и… Снова потеряла сознание.
***
Когда я приоткрыла веки, медленно, словно они были налиты свинцом, я увидела серость, пронизанную тёмными венами. Это было небо. Осеннее, сумеречное небо, изборожденное облаками, быстро пролетающими на фоне голых крон лиственных деревьев и макушек вечнозелёных хвой. На сей раз я сразу вспомнила где нахожусь и что со мной происходит. Боясь в очередной раз вызвать рвоту, я пролежала не двигаясь несколько минут, прежде чем позволила себе попробовать сесть.
