Жертва: тридцатипятилетняя Ванда Фокскасл – учительница начальных классов в школе имени Годдарда для одарённых детей, любящая и любимая жена, мать троих несовершеннолетних детей. На момент смерти на жертве был надет не её плащ, однако эта странность легко и логично объяснялась: уТерезы Холт, которую она навещала в тот вечер, имелся точь-в-точь такой же плащ, только меньшего размера и без латки на отвороте воротника. Именно благодаря отсутствию этой латки Бернард Фокскасл, муж убитой, узнал в плаще вещь, не принадлежащую его жене – он лично поставил на плаще своей супруги эту латку, использовав ярко-красные нитки, из-за чего Ванда была вынуждена носить шарф, чтобы скрыть промах своего заботливого мужа. Итак, при выходе из квартиры Терезы Холт Ванда Фокскасл просто перепутала свой плащ с плащом матери своего ученика, что легко доказывается нахождением личных вещей жертвы в карманах плаща, изъятого из квартиры Холт. Значит, убийца всё-таки не переодевал жертву. Плащ – случайность. Но не фатальная ли она? Тереза Холт была последним человеком, видевшим в живых и Ванду Фокскасл, и Рину Шейн. В обоих случаях убийства произошли всего лишь в течение пятнадцати минут после последнего контакта Терезы с жертвами. Возможно, я копаю не в том направлении, однако всё же…
Результаты с видеорегистраторов, установленных в припаркованных на месте преступления и рядом с ним автомобилях, неутешительны. Ни одна из пяти доступных камер не была включена – записи отсутствуют. Выходит, у нас остаётся только запись с камеры пляжного видеонаблюдения, на которой отчётливо зафиксирован момент смерти жертвы, но на которую не попал сам убийца – в наших руках оказалась только его тень. Как будто бы мужская, широкоплечая… Но тень ни о чём конкретном не говорит и с большой вероятностью может вводить в заблуждение.
На месте преступления не обнаружено никаких улик, тем более никаких следов ДНК. То же касается салона автомобиля жертвы: он оказался стерильно чист – накануне миссис Фокскасл подвергла его химчистке.
Люди, живущие в прибрежных таунхаусах, ничего не видели и не слышали. Результаты опроса Арнольдом семей, которые Ванда Фокскасл успела обойти перед тем, как пришла в гости к Терезе, тоже ничего, кроме положительной характеристики жертвы, не дали.
Итого: внашем распоряжении только тень на некачественной видеозаписи и пуля калибра 5,6, предположительно выпущенная из High Standard HDM на расстоянии десяти шагов, попавшая прямо в сердце жертвы, что свидетельствует о хорошем зрении убийцы. И ещё у нас есть Тереза Холт…
Я смогу Его поймать. На сей раз Он точно не уйдёт.
…Вспомнив о дважды прозвучавшем за сегодня предупреждении в мою сторону со стороны Арнольда Рида и услышав входящий звонок за соседним столом, я вдруг пришла в себя. Тяжело выдохнув, уже спустя минуту я покинула своё рабочее место и направилась в кабинет своего непосредственного начальника. В последнее время он стал задерживаться на работе почти так же долго, как и я. Наверняка дело в том, что его жена снова попала в больницу. Теперь будет застревать здесь от рассвета до заката, пока она не выпишется.
***
Произведя три уверенных стука костяшками пальцев в дверь босса, я, не дожидаясь разрешения войти, открыла дверь и переступила порог.
–А, Пейтон,– развернувшись в своём кресле, пожилой мужчина окинул меня уставшим взглядом.– Даже не удивлён, что это ты. Ты видела, который сейчас час? Ты уже давно должна быть вне участка, пить пиво с друзьями или смотреть телевизор дома.
Кадмус Рот занял кресло начальника отдела уголовного расследования три года назад, за год до того, как я получила повышение и стала следователем после ухода моего предшественника, Эйча Маккормака, на заслуженную пенсию. Кадмус был примерно моего роста, плотный мужчина с начинающими седеть волосами и сильно розовеющими во время сильных эмоциональных переживаний щеками. Он носил квадратные очки в чёрной оправе и всегда был при галстуке. Хотя он и обладал редкостной добротой, которая обычно может сильно мешать людям, занимающим подобную должность, одновременно он был и строгим начальником, что делало его и душой компании, и уважаемой личностью среди его подчинённых.
–Присаживайся,– пока я подходила к его столу, он указал мне на стул напротив. Как только я на него опустилась, Рот упёрся в меня внимательным, хотя и откровенно усталым взглядом.– Дело Больничного Стрелка, верно?
–Всё указывает на то, что это Он,– сдвинула брови я.
–Тридцать два года прошло с момента его появления в этом городе. Я тогда ещё сопляком был, только поступил в академию… Значит, Больничный Стрелок,– тяжело выдохнул мой собеседник.– Уже просмотрела дело Рины Шейн?
Он спрашивал только об одном предшествующем деле, хотя их было два: первому было тридцать два года давности, второму пять лет. Кадмус знал – все знали – что первое дело я выучила наизусть от корки до корки, поэтому он спрашивал о деле предпоследней жертвы. Однако правда заключалась в том, что и дело Рины Шейн, за прошедшие пять лет, я успела вызубрить от заглавной буквы до последней точки.
–Вы закрепили это дело за мной,– решила начать издалека я.
–Что вполне логично. Ты прибыла на место происшествия, ты присутствовала при первичном осмотре и даже уже начала работу со свидетелями. Айрин сейчас загружена, Сэмюэль… Он немного хандрит. По-любому остаёшься только ты, Пейтон.
–Ещё есть Арнольд Рид.
–Арнольд?– его явно удивило моё предложение.– С чего вдруг?
–Когда мы поймаем его,– я сказала “когда”, а не “если”,– не будет ли осложнений с возможным предъявлением обвинения в заинтересованности стороны?
–Лучше веди это дело ты. Последствий, о которых ты говоришь, не должно возникнуть.
–Не верите в то, что в этот раз мы распутаем это дело?– хотя мой голос и прозвучал спокойно, я неосознанно сжала кулаки.
–Не верю, что это дело сможет распутать кто-то кроме тебя.– Я напряглась.– Ты права: ты как никто другой заинтересована поимкой этого ублюдка. А это значит, что ты максимально мотивирована, Пайк. Как никто другой.
–Я могла бы вести это дело наравне с Ридом, с той лишь разницей, что официально оно будет закреплено за ним…
–Из тебя получилась бы отличная шахматистка. Пытаешься обрезать своему противнику все возможные лазейки ещё до того, как загонишь его в угол и вынудишь, как последнего таракана, в истерике искать отходные пути. Ради этого ты даже готова пожертвовать самым важным – ты ведь пришла в полицию специально ради этого дела,– Рот прищурился.– Не переживай: если ты возьмёшь Стрелка, мы не оставим ему даже шансов на какие-либо лазейки. Я не буду менять лошадей на переправе, тем более без надобности: вы, два гения, Пайк и Рид, будете вместе в этой упряжке.
Про “гениев” знал весь наш отдел. Эта парная кличка приклеилась ко мне с Арнольдом четыре года назад, в его первый рабочий день в уголовном отделе полиции Роара. Всё началось с того, что во время нашего знакомства он своим мощным рукопожатием едва не сломал мне руку. Я тогда не повела и бровью, но сказала: “Полегче, гений”,– намекая на его венценосную работу в Лексингтоне с поимкой Дождливого маньяка. Об этом деле и его виртуозном закрытии молодым копом тогда гудело четырнадцать штатов США. На моё же замечание Арнольд ответил мне словами: “Сама ты гений”. Так мы познакомились и так с тех пор гениями друг друга и обзываем.
