–Почему?
–Как я уже сказала: он был очень настойчив. Сходил по ней с ума… После того, как она порвала с ним, он днями и ночами караулил её у подъезда, названивал ей и строчил сообщения, следил за ней. Так продолжалось до тех пор, пока она не переехала в Роар. Тесса не назвала бы тебе его имя потому, что она о нём никогда бы не подумала в подобном русле.
–Но ты назвала его имя.
–В другом разговоре, при других обстоятельствах.
–И тем не менее.
–Ну, знаешь, для меня всякий тип, который настойчиво ухлёстывает за моей младшенькой сестрицей несмотря на её откровенную незаинтересованность его личностью, будет казаться не только угрозой, но и козлом. Я в нашей семье как старший брат, только хуже. Я старшая сестра,– подруга оскалилась в гордой ухмылке.– Так что не просто могу выбить зубы обидчику моей родной крови, но способна кастрировать любого, кого заподозрю в срамных мыслях по отношению к моей сестрёнке. И знаешь что я тебе ещё скажу? Повезло недоумку Дилану, что ты не моя сестра – он бы после столкновения со мной точно не смог бы больше не то что зачать ещё одного ребёнка на стороне, но в принципе трахаться бы разучился.
Услышав подобные слова, я не удержалась от громкого смеха вслух.
Но…
Повезло ли мне, что у меня не было такой старшей сестры, какой обладала Тереза Холт?
Глава 24.
Рене Ламберт.
03 октября – 22:05.
Уже сев в машину, я словила на себе подозрительный взгляд Стэнли и, поняв, что он не собирается заводить машину, улыбнулась и спросила, глядя любимому прямо в глаза:
–Что?
–Не нравится мне твоя подруга.
–Которая?– разыграла непонимание я, хотя прекрасно понимала, что он говорит не об Астрид.
–Эта Пейтон фанатичка. Она повёрнутая на своей работе из-за серьёзной детской травмы, глубину которой я признаю, но она ещё и развелась со своим мужем…
–Как будто ты сам не повёрнут на своей работе!– ещё шире заулыбалась я.– И не переживай так, пример Пейтон никак на меня не повлияет. Я тебя люблю, а её муж просто козёл, любящий жрать капусту не в своём огороде. Я же в твоей верности совершенно не сомневаюсь, потому как уверена в том, что из-за ежедневного созерцания женских половых органов ты уже давно напрочь не способен воспринимать женскую сексуальность трезво.
–Я трезво воспринимаю твою сексуальность,– игриво подмигнул мне мой красавчик.– Может быть сделаем сегодня ещё одного ребёнка? Пятую дочку,– он потянулся рукой к моему декольте, но я решительно шлёпнула его по ладони.
–Стэнли Ламберт, тебе пятьдесят девять лет и даже тот факт, что мне тридцать семь, а нашей младшей дочери всего пять, тебе не говорит о том, что пора бы уже остановиться с рождением детей? Ещё пара лет и нам впору становиться дедушкой и бабушкой!
–Не говори глупостей. Ты у меня ещё очень молода и свежа, это я у тебя старик. Но ты права, Аделе уже семнадцать, и как бы она сама скоро не начала размножаться… Может быть мне стоит установить ей внутриматочную спираль со скидкой в пятьдесят процентов?
–Никогда так не шути при людях! Твой врачебный цинизм порой просто ужасен,– попыталась удержать за зубами свой нездоровый смех я.
–Ладно,– выдохнув, Стэнли завёл машину и начал выезжать с парковки.– Что нового у твоих подруг?
–Астрид подменяет бармена, который задерживается на больничном, и ждёт возвращения Маршалла. Он скоро должен вернуться из Лоуэлла, у него там очередной кузен стал отцом: помнишь, я рассказывала тебе об этом на прошлой неделе? Его кузен женился на китаянке американского происхождения.
–Помню,– вздохнул Стэнли.– А у второй что?
–У Пейтон всё как всегда: беспроглядная работа.
–И что она говорит по поводу этого убийства? Бедная Сибил,– Стэнли тяжело вздохнул, вспомнив о нашей дочери, и я положила свою руку на его плечо.– Ванда ведь была её первой учительницей… – Я сжала его плечо ещё сильнее.– Так что же твоя Пейтон говорит? Они нашли этого ублюдка?
–Нет, всё ещё не нашли.
–И что же, у полиции нет улик или хотя бы каких-нибудь зацепок?
–Ты ведь знаешь Пейтон из моих рассказов достаточно хорошо, чтобы понимать, что она о подобных вещах не болтает даже с нами. Она вообще крайне немногословная личность, в отличие от меня. Так что всё, что я знаю, не превышает общедоступной информации: убийцу всё ещё разыскивают.
–Это просто поразительно! Прошло уже двое суток! Чем они вообще занимаются?! В барах с подругами распивают, в то время как убийца ходит по городу, в котором растут наши дети?!
–Тише, дорогой, тише… Я знаю, что тебе не нравится Пейтон, но, поверь, она хорошая девушка и точно самый лучший следователь во всём Мэне. Если кто и сможет распутать это дело, я уверена, что этим кем-то станет именно она.
–Мне не нравится не конкретно Пейтон. Мне не нравятся все копы без исключения, ты ведь знаешь. Я считаю, что все они не чистоплотные на совесть.
–А по-моему, подобная логика впору только тому, кто сам не чист на совесть,– решила подшутить над мужем я, хотя и знала истоки его неприязни к копам.
–Ты ведь это не серьёзно?– в ответ разочарованно вздохнул он, явно не оценив мою шутку.
–Нет конечно, дорогой,– мягко улыбнулась я, положив свою руку поверх его.– Я не серьёзно.
Отец Стэнли бросил его с матерью ещё до его рождения. Его мать после этого прожила недолго и в итоге с четырёх лет Стэнли стал жить с дедушкой и бабушкой. Дедом Стэнли был легендарный Эйч Маккормак – следователь уголовного отдела полиции Роара, всю свою жизнь посвятивший избранной им стезе правосудия. Эйч ушёл на пенсию только два года назад, в возрасте девяноста двух лет, после чего ещё год прожил в своём доме, наотрез отказавшись переезжать к нам, хотя я убедительно настаивала на этом, а в конце прошлого года, из-за резкого ухудшения его общего физиологического здоровья, у нас не осталось выбора: пришлось отдать старика, неспособного справлять нужду без помощи со стороны, в дом престарелых. Кроме Стэнли у Эйча больше никого не осталось: его жена умерла девять лет назад, а с единственным сыном он давно как не общался, хотя Стэнли, вроде как, и наладил какую-то связь со своим блудным отцом. Я же, по горло утопающая в материнских обязанностях благодаря четырём разновозрастным дочерям, не могла да и, откровенно говоря, не особенно рвалась взваливать на свои плечи ещё и старика, так и не сумевшего меня полюбить, как жену своего внука.
Вместо того, чтобы смириться с сердечным выбором внука, Эйч упрямо продолжал считать, будто для Стэнли я всё равно что ребёнок, а потому, исходя из мировоззрения старика, мои отношения со Стэнли попахивали чуть ли не развращением малолетних, и это несмотря на то, что я вступила в связь со своим будущем мужем незадолго до своего двадцатилетия. В общем, за восемнадцать лет знакомства мы с Эйчем так и не поладили. Пожалуй, единственным человеком, с которым Эйч Маккормак в итоге смог поладить и которого действительно любил если не бо́льшую часть своей жизни, тогда точно её последнюю стадию, была его жена. С миссис Маккормак, несмотря на напряжённые отношения с её мужем, я в итоге не просто нашла общий язык – эта удивительная женщина стала для меня второй матерью, самой настоящей родной душой. Она умерла спустя полгода после рождения Каприс. Жаль, что она увидела только троих своих внучек и не увидела последнюю. Сибил, как мне кажется, скопировала именно её черты лица и даже некоторые черты её характера.
