Я оглядываюсь на него.
—Домой.
—Разве ты не хотела посмотреть этот дурацкий фильм?
—Ну, да…
—Так почему ты идешь домой?
Хороший вопрос.
Я все равно могу посмотреть его, даже если Мисси не смогла прийти. Я независимая женщина. Я могу ходить в кино одна. Если я не пойду, я просто вернусь домой и, возможно, посмотрю фильм на Netflix. С таким же успехом я могу посмотреть фильм здесь, где меня несколько часов будут окружать другие люди, даже если они незнакомые.
—Да, думаю, я все же посмотрю его,— говорю я больше себе, чем ему, и поворачиваюсь к кинотеатру.— Еще раз спасибо, что пришел сообщить мне о Мисси. И передай ей, пожалуйста, что я поздравляю ее подругу с рождением ребенка.
Не дожидаясь его ответа, я поворачиваюсь, чтобы войти в кинотеатр.
Я дохожу до двери, когда понимаю, что он стоит позади меня.
Я останавливаюсь и оглядываюсь на него.
—Эм, что ты делаешь?
—То же, что и ты. Иду смотреть фильм.
—Ты хочешь посмотреть этот фильм? Но ты только что, несколько минут назад, сказал, что он глупый.
—У меня вообще нет желания смотреть этот фильм. Но я обещал сестре, что не дам тебе смотреть его в одиночестве. И вот я здесь.— Он разводит руки в стороны, и я хмурюсь.
—Серьезно, тебе не нужно делать мне одолжение.
Он хмурится в ответ.
—Я и не делаю. Я делаю это для своей сестры.
—Ну, я тебя отпускаю. Можешь идти домой.— Я жестом показываю в сторону улицы.
Он следит за направлением моей руки, как будто действительно раздумывает над этим. Затем он снова смотрит на меня и качает головой.
—Не могу. Если Мисси узнает, что я оставил тебя здесь одну, она устроит мне ад на земле. И я уж точно уверен, что смогу обойтись без накрученных сестрой ушей.
—Не волнуйся, я не скажу ей, что ты не остался. И ты ей не скажешь. Так что, вот так. Ты можешь идти.— Я широко развела руки.
Он издал низкий смешок.
—Моя сестра допросит меня до десятой степени о фильме, когда вернется домой. Она сразу поймет, что я его не видел.
—Википедия. Там можно найти весь сюжет. Вот так.
—Мисси чует ложь за пятьдесят шагов. Она как собака-ищейка. Похоже, мы застряли друг с другом на ближайшие несколько часов.
—Нет, это не так. То, что ты пообещал сестре остаться, не значит, что я должна с этим соглашаться.
Он снова смеется, глаза искрятся от юмора.
—Ты действительно не хочешь, чтобы я был здесь, не так ли?— рукой он прикасается к своей груди.— Ты начинаешь задевать мои чувства, уголовница.
—Отлично,— огрызаюсь я.— И какого черта я должна хотеть тебя здесь видеть? Ты вел себя со мной, как засранец с самой первой нашей встречи.
—Ну, не с того момента, как я тебя встретил…— Он ухмыляется, его глаза светлеют, напоминая мне о моменте с «полуобнаженным телом, склонившимся к полу в позе йоги».
—О, прости! Я должна была сказать, в ту же секунду, когда ты понял, кто я. Так что, пожалуйста, извини меня, если я не хочу провести свой вечер с осуждающим, фанатичным засранцем, который не может видеть дальше своего собственного так называемого совершенства, чтобы понять других людей и их проблемы!
Когда прерываюсь, я дышу немного тяжелее, а его лицо пустое.
—Я никогда не говорил, что я совершенен.
Я выпускаю беззлобный смешок.
—Неважно. Просто… Господи, что за хрень. Прощай, Арес.
Я поворачиваюсь на пятках и топаю в театр.
Только когда я дохожу до очереди за билетами, я понимаю, что он стоит прямо за мной.
Черт возьми!
—Прекрати меня преследовать,— шиплю я на него.
—Я не преследую тебя.— Он смотрит на меня с невинным видом, пожимая плечами.— Я просто собираюсь посмотреть фильм.
—Фильм, который ты не хочешь смотреть.
Его губы растягиваются в ухмылке.
—Боже, какой же ты осел! Просто уйди и оставь меня в покое, пожалуйста.
Мой голос срывается на слове «пожалуйста», и, боясь, что я разрыдаюсь или ударю его по красивому, высокомерному лицу, разворачиваюсь, двигаясь вперед, когда очередь сдвигается.
Мгновение спустя я чувствую тепло у себя за спиной и чуть не выпрыгиваю из кожи, когда ощущаю его горячее дыхание у своего уха.
—Так, так, уголовница, не нужно быть такой стервой.
Я чуть не откусила себе язык от этого заявления. Поворачиваю голову к нему, чтобы сказать, чтобы он отвалил, но я неправильно оцениваю, насколько близко он находится. Мой нос сталкивается с его носом, наши губы буквально в сантиметрах друг от друга.
У меня перехватывает дыхание. Мое тело замирает. Мой нос наполняется его запахом. Древесный аромат лосьона после бритья и запах мяты в его дыхании.
Каждая моя женская часть оживает. Как будто мое тело внезапно проснулось после долгого периода бездействия и говорит: «Ну, здравствуй, мужчина с пенисом. Давно не виделись. Хочешь поиграть?»
Я слышу, как он втягивает воздух, и его глаза опускаются к моим губам.
Я облизываю их, не задумываясь, и его глаза загораются огнем, вызывая спазм в нижней части моего живота.
Иисус всемогущий.
Я задыхаюсь на выдохе. Его глаза поднимаются к моим.
—Ты хочешь поцеловать меня, уголовница?— шепчет он и придвигается ближе. Так близко, что я чувствую, как его губы касаются моих, когда он снова говорит.— Да… — выдыхает он.— Этого никогда не случится.
Все хорошее, что я чувствовала внутри, умирает. Мое лицо пылает от смущения.
Я выпрямляюсь, скрещиваю руки на груди.
—Я знаю, что этого не произойдет, потому что я скорее поцелую герпес, чем тебя, высокомерный урод.
—Боже, мне нравится, когда ты говоришь о пошлостях со мной.
Он ухмыляется, и я показываю ему средний палец.
Я поворачиваюсь лицом вперед и иду прямо к открытой билетной кассе, не обращая внимания на раскаты смеха позади меня.
—Один на «Величайший шоумен», пожалуйста,— говорю я девушке за стойкой.
Я плачу за билет и иду прямо по направлению к еде, не обращая на него внимания.
Купив большую порцию попкорна и газировки, и больше не видя Ареса, что, надеюсь, означает, что он получил сообщение и ушел, я направляюсь в зал.
В зале уже сидят несколько человек. Я пробираюсь вниз и занимаю место в середине, в паре шагов от конца прохода.
Я ставлю содовую в подстаканник, а попкорн кладу на пол у ног, пока достаю из сумки очки.
