Мы с Аресом хорошо ладим. Он больше не огрызается и не говорит гадости.
Мы разговариваем как нормальные люди. И я обнаружила, что у нас больше общего, чем я могла бы подумать.
Ну, не так много общего. Но нам нравятся одни и те же фильмы и музыка.
Ладно, вот и все. Но он мне нравится. Мне нравится то, что он говорит. Мне нравится слушать, как он говорит.
Я обнаружила, что с нетерпением жду наших разговоров в машине.
И за эту неделю у меня не было ни одного плохого момента. Не поймите меня неправильно: потребность в алкоголе всегда присутствует в глубине моего сознания. Просто она была не такой сильной.
Арес ни разу не упомянул, чтобы мы снова вместе посмотрели «Декстера». И я не хочу быть той, кто спросит его. Я не хочу навязывать дружбу тому, кто этого не хочет. Так что мяч на его стороне.
Хотя я умираю от желания посмотреть больше серий «Декстера», и я думаю, не стоит ли мне посмотреть его в одиночестве. Днем, конечно.
Я видела Мисси несколько раз на этой неделе, и это было весело. Она мне очень нравится.
Мы обедали вместе в воскресенье. Она позвонила через несколько часов после ухода Ареса и пригласила меня на обед. Мы встретились в милом маленьком кафе на Таймс-сквер. Она извинилась за то, что пропустила кино, на что я сказала, что ей не нужно было этого делать. Ведь у ее подруги были роды; это было гораздо важнее. Она рассказала мне, что у ее подруги, Аманды, родился мальчик по имени Фредди. Мисси показала мне фотографию ребенка на своем телефоне. Такой чертовски очаровательный.
Затем она спросила меня о Кайле. Она сказала, что Арес рассказал ей. То есть, я попросила его не говорить моему отцу, и он не сказал, но я не подумала о других людях. Думаю, то, что Мисси знает, не проблема, и она сказала мне, что он рассказал ей только потому, что она живет у него в данный момент, и она только что вернулась домой из больницы рано утром, когда он вернулся от меня.
После этого я перевела разговор на нее. Она говорила о своих племянницах, Джиджи и Тее. Она практически сияла, рассказывая о них, точно очарованная тетя. Она показала мне их фотографии. Клянусь, к концу обеда у меня была детская лихорадка.
Мисси никогда не упоминала о картине, которую я подарила Аресу для Джиджи, так что кое-что он держал при себе. И я благодарна ему за это. Я не хочу сейчас ни с кем говорить о своем искусстве — или о его отсутствии.
Мисси также сказала мне, что она училась на психолога в Дартмуте. Она приехала домой на лето и живет у Ареса, как обычно. Она рассказала мне, что ее брат-близнец, Ло, сейчас в Европе, путешествует со своими приятелями. Он учится в университете Пенсильвании, получает степень юриста.
Она рассказала мне кучу всего.
Но я заметила, что она никогда не упоминала о своих родителях. И я никогда не спрашивала.
Я не хочу, чтобы она спрашивала о моей маме, поэтому я не собираюсь задавать ей вопросы о ее родителях.
Но я знаю, что Арес оплачивает обучение в колледже для нее и Ло, так как мой отец однажды сказал мне об этом. Значит, либо их родители не в состоянии финансово помочь им с образованием, либо их нет рядом.
Что-то подсказывает мне, что это может быть последнее.
Во вторник вечером мы с Мисси наконец-то сходили вместе в кино. Только я и она, никакого Ареса на этот раз. Мы снова пошли смотреть «Величайшего шоумена». Для меня — снова, для Мисси — впервые.
Но я была более чем счастлива посмотреть его во второй раз.
У меня была довольно напряженная неделя, по моим меркам, и она была действительно хорошей.
Сейчас я направляюсь в комнату для собраний игроков, чтобы подготовиться к еженедельному командному собранию.
Комната для собраний находится на другой стороне спортзала.
Я как раз прохожу мимо, когда слышу, как произносят мое имя — ну, или его разновидность — и останавливаюсь возле частично открытой двери.
—Итак, Кинкейд… ты и дочь тренера Петрелли.
Я не узнаю голос, но это один из игроков команды. Они единственные, кто пользуется спортзалом.
—Я и Ари, что?— этот голос я действительно знаю. Именно его я полюбила слушать в его машине каждое утро и вечер.
—О, Ари,— поет голос.— Значит, ты с ней в первых рядах. Думаю, так и должно быть, когда ты ее трахаешь.
Что?
—Я не трахаю ее, придурок. И я не называю ее дочерью тренера Петрелли, потому что у нее есть гребаное имя — Ари.
Всего неделю назад он называл меня Уголовницей. Он и сейчас так говорит время от времени, но теперь я воспринимаю это как нечто, превратившееся из колкости в наглость.
—Эй, парень, я бы тебя не винил, если бы ты трахал. Она чертовски сексуальна.
—Я уверен, что твоя жена была бы рада услышать это от тебя.
—Эй, может я и женат, но я не слепой, блядь. А у Арианны Петрелли впечатляющие изгибы.— Затем пауза.— Ты не считаешь ее сексуальной?
—Она нормальная, я думаю. Если тебе нравиться такой тип.
Если тебе нравиться такой тип.
Вау. Спасибо, квотербек.
—Хм… симпатичное лицо, отличная задница. Конечно, она не огромная, но там есть определенная выпуклость.
—У тебя проблемы. Серьезно, тебе стоит поговорить с врачом.
Усмешка.
—Слушай, я только слышал, что ее часто видели в твоей машине на прошлой неделе, и если я слышал, то и тренер тоже.
—И что? Все, что я делаю, это подвожу ее домой.
—Именно так сейчас говорят детишки, да?
Настала очередь Ареса смеяться.
—Не будь придурком, Томпсон.— А, так это защитник, с которым он там.— У Ари больше нет прав, и она ездила на автобусе. Я живу в городе, недалеко от нее, поэтому я предложил подвезти ее.
Наступает пауза. Затем:
—Значит, ты действительно не приударяешь за ней?
—По-твоему, я выгляжу глупо?
И комплименты продолжают сыпаться.
—Это вопрос с подвохом?
—Да пошел ты.— Арес усмехается.— И нет, я не увиваюсь за ней.
—Тогда ты такой же придурок, каким и выглядишь, защитник. Потому что, если бы я был холостяком, я бы отхватил ее в мгновение ока.
—Неа. Она дочь тренера. Это само по себе рецепт для катастрофы. И все то дерьмо, которое произошло с ней в начале этого года… у нее багаж в милю шириной. А багаж меня не интересует.
Глава 12
В грузовике Ареса играет песня Пэрл Джем — Черный. И это уместно, потому что это цвет моего настроения прямо сейчас.
Багаж меня не интересует.
